— Вылечить можно?
— Да, и по-быстрому.
* * *
По-быстрому не получилось.
Сначала у Венсана обнаружились только следы небольших кровоизлияний в слизистой оболочке носа, сетчатке глаз и в подкожном жировом слое. Плюс воспаление трахеи и бронхов. Все это являлось результатом кратковременной разгерметизации скафандра. Медицинские светила на Земле отнеслись к ситуации достаточно спокойно, прописали необходимое лечение, которое уже через несколько часов привело к заметному улучшению. Венсан оживился, с аппетитом поужинал, спокойно уснул. Ему приснилось лето, солнечная долина в окрестностях старинного города Кагор, ручьи и виноградники. И лишайники.
Еще приснился Григорий, который держал в руках бутылку, а в крепких зубах — пробку, а также maman, которая, вопреки обыкновению, почему-то не ссорилась со своей невесткой. Где-то в отдалении слышались крики детей. Чирикали птицы. И все кругом было так хорошо, как не бывает. Вот только очень хотелось пить, а Григорий все не выпускал из рук запотевшую бутылку. Венсан тянул к нему свой стакан, но русский сфинкс оставался совершенно неподвижным. Лишь улыбался застывшей, загадочной улыбкой. С пробкой в зубах.
К утру у Венсана резко повысилась температура, вновь проявились признаки бреда. По поводу все тех же лишайников.
— Похоже на нейроинфекцию, — сказал ДВ.
Земля с ним согласилась. Потом начались сложности. Самые тщательные обследования долго не могли выявить возбудителя. Никаких паразитических простейших, бактерий или вирусов в организме бедняги не нашли. А состояние продолжало ухудшаться, временами Венсан терял сознание. Самые сильные антибиотики давали очень недолгий эффект. Земля порекомендовала провести плазмаферез, то есть полную замену жидкой части крови. Но и эта процедура ощутимой пользы не принесла. Между тем похожие симптомы появились еще у Эдвина, затем и у остальных членов «марсианской партии». Симптоматика была выражена слабее, но это говорило лишь о том, что неизвестное заболевание имело инкубационный период. «Одиссей» превратился в зачумленный корабль. На его борту все-таки вспыхнула неведомая эпидемия. Впервые человек заразился инопланетной инфекцией.
— Следует поискать прионы, — передал Хьюстон.
— Это еще что? — спросил Большой Джо.
— А, протеины инфекционные. Способны переводить нормальные белки в нерабочую форму.
— Сильно опасные?
— Да уж, не хотелось бы найти, — ответил ДВ. — Но будет лучше, если найду. По крайней мере, это будет что-то земное.
* * *
Большой Джо чувствовал себя не в своей тарелке, когда не мог принять участия в общем деле. Для исцеления Венсана весь его инженерный опыт ничего не значил. Выполняя обязанности дежурного по кораблю, БД сидел в кресле пилота, вдыхал запахи морского ароматизатора, обозревал внешнее пространство и не знал чем заняться, поскольку и в показаниях приборов, и во внешнем пространстве что-либо достойное внимания отсутствовало. «Одиссей» пребывал в отменном состоянии. С экранов сияли неподвижные звезды, а над головой висел мутный Марс, объятый бурей. Доктор-Виктор охотился на зловещих прионов, Клаус спал, а Дэвид проводил химический анализ покрытия, снятого со стены марсианского тоннеля. Все остальные члены экипажа отбывали срок в карантинном блоке.
Джо рассеянно пробежался по музыкальным файлам, наткнулся на выделенного Брамса. Послушал. Понял, что БД и ДВ очень разные представители единой культурной традиции, благослови Господь всю ее толерантность… Стал искать нью-орлеанский джаз, но случайно наткнулся на видеозапись стыковки «Спэрроу».
— Ну ну, — пробормотал он. — И что же за клякса нас посетила?
Ролик снимался камерой стыковочного узла. То есть с тыльной стороны blin'a. На экране открылся вид кормовой части «Одиссея». Из-за антирадиационной плиты выплывал помятый «Спэрроу». Слышались переговоры как внутри модуля, так и внешние, между Эдвином и Клаусом. Вскоре объектив чуть повернулся и сфокусировался на поверхности плиты. Очень повезло с освещением, оно было двойным — сверху падал луч прожектора, а сбоку светило далекое, но яркое солнце.
Эти пересекающиеся потоки давали возможность различить овальной формы прозрачный артефакт, заметный из-за некоторого искривления линий обшивки. Еще благодаря боковому свету он отбрасывал очень слабую тень, подобную той, которую может дать огромная капля очень чистой воды. Его размеры (153 на 128 см) легко определялись, поскольку объект, как на координатной сетке, распластался по стыкам листов титана, расстояние между которыми было известно. Степень искажения линий позволила оценить толщину, достигавшую примерно четверти метра в центре и убывающую к периферии. В общем, штука напоминала линзу для средних размеров телескопа. Специалисты NASA после многочасовых прений высказали предположение, что образовалась она из воды. Откуда взялась вода? Да из выхлопа маневровых дюз, которые трижды включались для коррекции орбиты. Вспомогательные двигатели «Одиссея» работают на экологически чистом кислород-водородном топливе. Сгорая, эта смесь дает искомую воду. Вода конденсируется на холодной металлической поверхности и превращается в очень чистый лед. А лед в вакууме может испаряться, минуя жидкую фазу. То есть сублимироваться. Что и произошло, когда артефакт очутился под солнечными лучами.
Объяснение выглядело логичным. Во всяком случае имело право на жизнь. Но БД упрямо покачал головой.
Оставалось загадкой, почему выхлоп осел неравномерно, только на одной, отдельно взятой части антирадиационной плиты. Да и воды там скопилось никак не меньше барреля. Много, слишком много для естественных процессов.
12
МЕДНЫЕ ТРУБЫ, ОГОНЬ И ВОДА
Над всем Северным полушарием нашей планеты висели пугающей красоты серебристые облака. После боя с метеоритами в верхних слоях атмосферы оставалось очень много мелкой пыли, отражающей свет. Из-за этого на огромных территориях ночь превратилась в условное понятие, темнота не приходила, небо светилось от захода солнца почти до его восхода.
Последнее лето выдалось безоглядным, отчаянно-ядреным. С жарой, тучами комаров, красными закатами, частыми и страшными грозами. Природа чуяла новую беду. Все, что могло цвести, изо всех сил старалось отцвести пораньше, отколоситься, отплодоносить. Несмотря на последствия метеоритной бомбардировки, на полях повсеместно зрел щедрый урожай, рынки ломились от овощей, фруктов, ягод, в лесах росли грибы невиданных размеров.
А на огородах старые лоси бесстыдно поедали молодую капусту. Звери вообще потеряли страх к человеку. Лисы, зайцы и даже волки забредали в города. Стаи птиц иногда на сутки блокировали работу аэропортов. Лично ко мне несколько ночей в спальню горящими пятаками заглядывала очень упитанная сова. Ухала, чего-то требовала. На другой стороне Земли Баб Уоррен спасал сумасшедших гренландских китов, в массовом порядке выбрасывающихся на побережье Мексиканского залива. А у нас, в Клязьме, объявились угри, тоже ненормальные, без всякого повода шарахали электричеством непривычных к таким штукам среднерусских рыбаков. Осетры в Яузе, Клязьме или Красной Пахре никого уже не удивляли.
