Исследователи переводят «кон» так: «предел, начало, конец». Древние люди вкладывали сюда понятие изначальности, вечности, замкнутого круга, порядка, границы-межи. В самом деле: «исКОНный» – первоначальный, древнейший; «испоКОН веку»; «КОНова?» – и здесь же: «КОНчить», «сКОНчаться»: «КОН его пришёл» – кто-то умер. А словом «КОНдовый» на Русском Севере обозначали самый лучший, крепкий, могучий строевой лес, живущий, кажется, вечно. Нелишне вспомнить «поКОН» – «обычай» и всем известный «заКОН». С ними, видимо, связан «КОН» как место для игры в старинную лапту, бабки, городки, а также «КОН» как обозначение игровой партии: «сыграть один кон», «поставить на кон».
Тот, кто уже заглянул в главы «Женщина, Космос и украшения», а также «Род и Рожаницы», не удивится, что и «кон» – начало, мерило всего, бессмертие, вечность – изначально был связан с женщиной. Учёные возводят «кон» к древнейшему, индоевропейскому обозначению женского чрева, дарующего начало жизни детям, а человечеству в целом – продолжение рода, бессмертие, вечность. Это прослеживается на материале многих языков: например, английское слово «cunt» и однокоренное ему русское (в обоих упомянутых языках это древнее слово перешло в разряд бранных и найти его теперь можно только в специализированных словарях).
Так что нет ничего странного в том, что «коном» в старину называлась большая группа людей, тесно связанных между собою. Первоначально, конечно, имелась в виду родственная группа, в дальнейшем – любое общество, сборище, сходка. Вот откуда «коновод»: это вовсе не тот, кто «водит коня», это – зачинщик, затевала, способный повести за собой «кон» – людской сбор. Отсюда же, по мнению учёных, «канючить» – просить, клянчить что-то перед массой людей…
Итак, городской «конец» – это не окраина, а место, где живёт «кон» – сплочённая группа людей, в древности – кровная родня. А также место, где действует «кон» – закон, суд общины.
Значит, «исконный конец» был «началом» не только исторически, с точки зрения процесса образования городов. Он и в самом языке обращается в «начало».
Между прочим, «кон» породил и такие понятия, как русский «князь», древнескандинавский «конунг», английский «кинг» (король), польский «ксёндз» и подобные им термины, обозначавшие «начальников» – светских и духовных.
Укрепления
Когда раннеславянское племя возводило себе убежище – «град» на случай нападения врагов, оно рассчитывало только на собственные силы – и во время обороны, и во время строительства. Древнейшие укрепления восточных славян, известные археологам, невелики по размерам и всегда удачно используют выгодные особенности рельефа. Укрепления воздвигали на крутых, высоких холмах, на обрывистых мысах (очень часто – при слиянии рек), на островах посреди топких болот. Конструкции их незамысловаты. Делалась земляная насыпь – вал, а перед валом, там, откуда брали землю, получался ров. Если крепость устраивалась на холме, его склоны дополнительно обрабатывались – срезались («эскарпировались») для увеличения крутизны. Собственно вал часто покрывали дёрном, чтобы не расползался. Иногда с той же целью вал покрывали глиной и обжигали, разводя костры. А в зимнюю пору его поливали водой.
1. Вал и стена Белгорода. X век. По реконструкции М. В. Городцова и Б. А. Рыбакова. 2. Деревянное укрепление из частокола (столпие, тын). IX–X века. 3. Оборонительная стена города. XII век. По реконструкции П. А. Раппопорта
На верху вала возводилось несложное деревянное укрепление – частокол («столпие», «тын»). Из земли вертикально вверх на 3–4 м торчали плотно соединённые («спряженные») брёвна, заострённые по концам. Брёвна разной высоты образовывали своеобразные амбразуры. В других случаях ставили защитные стены так называемой столбовой конструкции: в землю вкапывались мощные стояки с пазами, вырезанными по бокам, и в эти пазы вставлялись концами поперечные брёвна. По мнению специалистов, в верхних брёвнах устраивались уже настоящие амбразуры наподобие волоковых окошек-«просветцев».
Аркона – город-храм на острове Рюген. IX–X века
В мирное время постоянных жителей в таких крепостцах могло и не быть.
Небольшие размеры укреплений, невысокая численность воюющих сторон («восстал род на род…») и хорошая привязка к местности нередко позволяли лишь частично обносить валом и тыном периметр крепости: их возводили только с той стороны, откуда мог подобраться враг. Обрыв или непроходимую топь защищать было излишне. Между прочим, точно так же – полукругом у высоких речных или морских обрывов – строили свои крепости-«оппиды» древние кельты. И так же была выстроена Аркона – город-храм западных славян на острове Рюген. Этот город не боялся нападения с моря: кто же полезет навстречу копьям и стрелам по семидесятиметровой отвесной скале?
Устройство вала Белгорода. По реконструкции В. В. Хвойко
В Х—ХI веках небольшие укрепления, способные, в случае чего, принять и укрыть население нескольких ближайших деревень, начали приходить в запустение. На смену им появились более мощные, надёжные твердыни: настоящие города, воинские крепости, замки, массовое строительство которых учёные относят как раз к тому времени.
В крепких княжествах, возглавляемых толковыми правителями, строительство укреплений приобретало подчас без преувеличения всенародный характер. В частности, именно так обстояло дело в Киеве при князе Владимире Святославиче. В книгах историков есть описания целой системы крепостей, прикрывавших подступы к Киеву и Чернигову с юга и юго-востока, откуда обычно и нападали кочевники. Эти крепости запирали все наезженные дороги и удобные броды через реки. Некоторые твердыни были видны одна из другой, и между ними имелась налаженная система оповещения: при появлении неприятеля на высокой площадке разжигали яркий, дымный костёр…
1. Столбовая конструкция стен оборонительных сооружений. X–XII века. 2. Стена из срубов оборонительного сооружения. XI–XIII века
Такие крепости были уже не чета тем, что строили для себя отдельные племена. Их по-прежнему умело привязывали к особенностям рельефа местности, выгодным для обороны. Однако теперь защитные стены целиком охватывали укрепление, а не только те его стороны, где естественные препятствия казались недостаточными. Кроме того, в сторожевых крепостях появилось постоянное население – воинские гарнизоны, снабжавшиеся всем необходимым в «централизованном» порядке из городов, подступы к которым они охраняли. При этом крепости исполняли и своё исконное предназначение – служили убежищем окрестному населению. Так выработался новый тип русской крепости, состоявшей из двух частей: детинца, где постоянно находились воины, и обширного укрепления вокруг. В нём в случае войны укрывалось мирное население и размещался большой воинский резерв.
