Все, прежде написанное, обретет другой вид.
Но в данный момент не это главное.
Главное — она увидит сейчас выступление Зака Мэйсона.
Их недавний разговор был странным… Меган была уверена, что, когда она выскажется и осудит его, он тут же впадет в неистовство и моментально ее уволит. Но он отреагировал не так. Совсем не так. Он остался спокоен. Конечно, ее слова его задели, это было видно по глазам, но Зак не стал переубеждать, оставил ее при собственном мнении.
Она не узнавала в нем звезду, с которой постоянно спорила. Она не узнавала в нем капризную примадонну, о которой без конца твердил Дэвид Таубер.
И здесь, на стадионе, она слышала, как поклонники «Электрик-Сити» весь вечер выкрикивали его имя. Выйдя из ложи в туалет, она услышала почти истеричные голоса репортеров — те спрашивали, правда ли Зак Мэйсон сегодня будет петь. Возвращаясь обратно, она ловила снова и снова: «Зак, Зак, Зак». А ведь это шоу «Электрик-Сити». Но все ждали только того парня, с которым она несколько минут назад поругалась.
Меган понимала: еще два месяца назад она была бы в точно таком же сумасшедшем возбуждении. Для ее поколения узнать, что Зак Мэйсон собирается выступить с другой группой, было все равно как если бы кто-то в свое время сказал ее матери, что смерть Джона Леннона — обман и «Битлы» на Рождество выступят в «Мэдисон-Сквер-Гарден».
«Дарк энджел» — это почти религия, а Зак Мэйсон для каждого — личный бог.
В этой пьянящей, возбужденной атмосфере стадиона трудно на все происходящее смотреть иначе. Нельзя не видеть Зака Мэйсона глазами обожающих поклонников.
Глядя на них, Меган задумалась о нем больше как о человеке, а не о звезде рока. В конце концов, Мэйсон предал всех… Разве нет?
Она попыталась взять себя в руки, но не могла справиться с внутренним трепетом. Скоро Зак выйдет на сцену и окажется совсем близко от нее. Может быть, на несколько минут она снова увидит то лицо, которое последние пять лет смотрит на нее с плаката. Меган перевозила с собой его портрет с квартиры на квартиру и первым делом вешала на стену в спальне.
Вдруг толпа взревела. Волны звука поднялись вверх, в теплый воздух ночи. Яркая радуга огней опрокинулась на людское море, окрасив его пестрым разноцветьем.
«Электрик-Сити» возвращались на сцену, чтобы исполнить песни на бис, и вместе с ними вышел Зак Мэйсон. Он поднял руку, отвечая на бешеный рев обожателей. Одинокий белый луч света был направлен на него. Волосы развевались, словно черное пламя. Меган была совсем рядом, и могла различить капельки пота на точеном лице Зака. Она была достаточно близко, чтобы увидеть напряженный взгляд и волчьи глаза, направленные на ревущую толпу.
Сердце Меган неистово забилось. Ее скептическое отношение к нему исчезло. Она забыла о том, что они работают вместе. В это мгновение она превратилась в прежнюю поклонницу «Дарк энджел». Зак Мэйсон — снова ее герой.
И он стоял в трех шагах от нее.
Сильнейшее возбуждение охватило Меган. Волны страсти перекатывались по телу, желание серебряными нитями потянулось от грудей вниз. Она ощутила, как напряглись соски под майкой с именем ансамбля, она почувствовала, как тепло стало между ногами, как там все набухло от прилившей крови, повлажнело. Боже, это самое сильное возбуждение, которое она испытала в жизни!
Словно в полузабытьи, Меган впилась руками в медные перила и подалась вперед, к Заку.
Гитарист «Электрик-Сити» Рик де Суза коснулся струн, и зазвучали первые аккорды «Огненной». Главной песни второго альбома «Дарк энджел». Той песни, которую Меган назвала любимой.
Когда толпа завопила в экстазе, узнав мелодию, музыканты «Электрик-Сити» заулыбались, замахали руками, и луч прожектора на несколько секунд передвинулся с Зака на их солиста. Зак стоял очень близко к Меган, так близко, что при желании она могла прикоснуться к нему. Зак повернулся к ней в темноте и улыбнулся.
Дэвид Таубер сидел в плетеном кресле для гостей и потягивал шампанское. Потом покосился на часы. Еще минут пятнадцать, и исполнение на бис закончится. Он не видел причин стоять там и слушать этот безумный рев. Он пережидал. Кричали так, что можно было подумать, будто на толпу направили огнемет. Что вообще-то не такая уж плохая мысль, если представить себе этих длинноволосых неопрятных парней и девиц в дыму марихуаны. Но слава Богу, он вытащил Мэйсона из всего этого дерьма.
На концертах Коллин Маккаллум ничего подобного никогда не происходило.
Он собирался сесть в ложе на сцене, но улыбающийся охранник преградил путь — по его пропуску туда нельзя.
— Но такой же пропуск Зак оставил Роксане Феликс, — возразил Таубер.
Парень покачал головой:
— На сцену нельзя пройти без ламинированного. У Роксаны Феликс такой есть. Откуда он у нее, я не знаю.
— А Меган Силвер? — строго спросил Таубер, заглянув в ложу и увидев спину Меган.
То, что Роксана Феликс своими путями достала пропуск, его нисколько не удивило. Но Меган… Вряд ли она была способна на такое.
— У нее тоже ламинированный. Сам Зак Мэйсон проследил за этим. Лично.
— А ты откуда знаешь? — раздраженно спросил Таубер.
— Потому что я сам делал этот пропуск, — ответил длиннорукий здоровяк. — А теперь, парень, прошу тебя, уходи, если не хочешь, чтобы я тебя выкинул отсюда.
Дэвид отошел.
Итак, Зак Мэйсон сделал Меган Силвер ламинированный пропуск. Это интересно. А Роксане пришлось побороться, чтобы получить такой и не потерять лицо…
Таубер не спеша отщипывал виноградины от кисти и напряженно думал, стараясь разобраться во всем. Итак, у него под контролем трое из четырех главных участников проекта. Мужская главная роль, женская главная роль и сценарист. Сэм Кендрик представляет лично Фреда Флореску. Жаль, потому что даже Дэвид с его способностями не мог переманить клиента у босса. Все-таки границы дозволенного для него существуют.
Сейчас по крайней мере.
Но по ходу дела его следы оставались повсюду. Если фильм выйдет удачным, он сделает себе имя. Зарплата взлетит в пять раз. И он наконец из категории добивающихся успеха перейдет в категорию добившихся.
Вот тогда можно сделать рывок и вытеснить Майка Кэмпбелла, чтобы возглавить отдел национальных фильмов в самом крупном агентстве и стать при этом самым молодым из тех, кому это когда-нибудь удавалось. И тогда он, Дэвид Ариэл Таубер, будет действительно прочно стоять на ногах. Дэвид довольно улыбнулся. Ему только двадцать шесть. Ну и что? Он тот еще орешек. Сэм Кендрик, конечно, не такая старая перечница, как Кевин Скотт, но все равно стареет, а не молодеет.
Они оба старые, слабые и бесполезные.
Они могли бы поучиться у него кое-чему. А если Сэму Кендрику придется трудно при обмене опытом — что ж, пускай. Естественный закон эволюции. Выживают только сильные.
