Дэвид махнул ему.
— Роксана, — сказал он, подавая ей шампанское. — Меган, это тебе.
Меган взяла бокал, радуясь; что хоть чем-то может себя занять. Она не хотела стоять здесь как дурочка, когда Зак и Роксана начнут лапать друг друга.
— Спасибо, Дэвид. — Она улыбнулась ему.
— Знаешь, когда я сказал, что ты выглядишь замечательно, я говорил совершенно искренне, — сказал Дэвид, подвинувшись к ней.
Меган вдыхала легкий запах его лосьона после бритья.
— Ты здорово похудела.
— Спасибо.
— Ты правда очень симпатичная. Ты это знаешь? — спросил Дэвид и, не обращая внимания на потрясенный вид Меган, обнял ее мускулистой рукой.
Именно в этот момент Зак Мэйсон пробрался сквозь толпу и резко остановился. Меган стояла перед ним такая же, какой он увидел ее в первый раз. Но только сейчас Дэвид Таубор жестом собственника обвивал ее талию рукой.
— Привет, Зак, — сказала Роксана Феликс, одарив его невероятно яркой, чувственной улыбкой.
— Ты замечательно пел, Зак, — похвалил Дэвид, и рука его сдвинулась на бедро Меган безошибочным ласкающим. жестом.
— Привет, — мрачно бросил Зак.
Меган Силвер робко посмотрела на него.
— Ты замечательно пел, — сказала она.
Мэйсон перевел взгляд с Меган на Дэвида и обратно, словно не желая верить своим глазам. Но все слишком ясно.
С чего он подумал, что Меган другая? Она вовсе не Дева Мария. Она влюбилась в этого пронырливого, скользкого, богатого голливудского агента. Она, конечно, такая же, как все остальные. А он посвятил ей песню, прямо перед восемью тысячами поклонников.
Он почувствовал себя идиотом.
— Рад, что понравилось, — холодно сказал он и повернулся к Роксане Феликс, улыбаясь перед камерами, которые громко защелкали. А потом приподнял ее подбородок и смачно поцеловал прямо в губы.
— Ну что, дорогая, — прошептал Дэвид в ухо Меган, — мы не нужны здесь. Так что пошли домой.
Глава 19
Элеонор по дороге в аэропорт просмотрела записи и решила, что в самолете будет время отрепетировать речь. Том подготовил полет в Нью-Йорк на частном самолете Говарда Торна, финансиста-мультимиллионера, чей конгломерат «Кондор индастриз» в прошлом году стал единственным крупным держателем пакета акций «Артемис студиос». Так что ей придется выступать перед Торном и еще шестью вельможами с Уолл-стрит, которые на самом деле и есть истинное руководство «Артемис».
Странно, подумала она, мир по своей структуре стал таким же, как в средние века. Реальная власть не принадлежит ни президенту, ни премьер-министру, а теневым фигурам, которые контролируют поток денег. Они вольны девальвировать деньги, разрушить фондовые биржи, позволить мировой экономике подняться или, наоборот, рухнуть.
Джордж Сорос. Билл Гейтс. Кто самый могущественный человек в мире? Может, это Руперт Мердок, подумала Элеонор. Австралиец, который, казалось, скупил половину всех газет на планете, три крупнейшие телесети и киностудию?
Вот перед такими людьми ей предстояло держать слово.
Перед современным вариантом Медичи, итальянского купца, контролировавшего Европу в период Ренессанса. Это будет ее боевым крещением. Элеонор думала, что стать президентом «Артемис» означало оказаться всего в шаге от вершины лестницы власти. И лишь сейчас поняла: на самом деле это низшая ступень.
Она нервничала.
В машине зазвонил телефон. Она подняла его с сиденья.
— Элеонор Маршалл.
— Ты готова? — сквозь треск пробился голос Тома, и она почти увидела улыбку на его лице.
— Вопрос в том, готовы ли они к встрече со мной, — ответила Элеонор.
Голдман засмеялся:
— Правильно, девочка. Я уверен, мы их просто огорошим. Кроме того, поездка в Нью-Йорк будет для тебя каникулами. Передышкой перед тем, как окунуться с головой в дела.
— Уж это точно, — согласилась она. Приятно хоть какое-то время не слышать придирок Джейка Келлера, не думать о проблемах бюджета фильма и особенно о конце месяца, когда предстоит дать ответ Полу. — А где мы остановимся?
— В «Виктрикс», — сказал он. — У тебя будут президентские апартаменты.
— Ха-ха, очень забавно, — ответила Элеонор довольным голосом. «Викгрикс» — самый роскошный отель в Манхэттене, такой же, как «Лэйнсборо» в Лондоне или «Ориентал» в Бангкоке. Эта командировка очень важная, придется немало понервничать, но Том позаботился о комфорте.
— Скоро увидимся. Смотри, не забудь свой портфель на заднем сиденье, — пошутил Голдман.
Элеонор покраснела.
— Том! Это ведь было пятнадцать лет назад.
Он напоминал ей о случае, произошедшем с ней в самом начале работы на студии. Том Голдман был старшим менеджером отдела маркетинга и ее наставником. Он попросил ее привезти его записи по торговым делам. Предстояла важная презентация. Элеонор в ту пору было двадцать три года. Она забыла этот портфель у себя в машине, и Голдман вынужден был импровизировать. Делать вид, будто пустые бумажки перед ним и есть засекреченные проекты. Он говорил не читая. Он заключил сделку, но потом довольно сурово отругал Элеонор. И с тех пор при всяком удобном случае шутливо напоминал о ее промахе.
— Да, да, да. Но от того, кто хоть раз поступил легкомысленно, всегда можно ждать подвоха, — пошутил он. — Ладно, до встречи.
— До встречи, — ответила она и положила трубку.
«Роллс-ройс» плавно ехал по пустынному скоростному шоссе в ранний предрассветный час, и Элеонор Маршалл чувствовала, как на душе светлеет. Итак, Том Голдман в хорошем настроении. Значит, что бы сегодня ни произошло, она может быть уверена: неловкость, которую оба они испытали на приеме у Изабель, забыта. Может, ее стычка с Джейком Келлером сыграла свою роль. Но во всяком случае, если Том шутит, то все в порядке.
Элеонор посмотрелась в зеркальце в салоне машины.
Легкий румянец, губы, обведенные неярким карандашом, тени бледно-розового и песочно-золотистого цвета вокруг глаз. Вчера она рано заснула, выпив снотворное, поэтому глаза не покраснели и кожа не сморщилась, как обычно от недосыпания. И вообще она сегодня выглядела замечательно. От косметического мусса морщинки вокруг глаз и у рта стали менее заметны. Теперь она пользовалась самым последним достижением косметической индустрии — альфа-гидро-окси-увлажнителем. Слава Богу, наконец-то продукция для ухода за лицом стала давать результаты. Сегодня она может сойти за тридцатилетнюю. Иногда жизнь действительно хороша. Даже если она нелегкая.
Через двадцать минут они подъехали к взлетно-посадочной полосе Голдман был уже там и ждал ее.
