Она ясно видела предательство Джейка Келлера. Буквально с той секунды, когда Фред упомянул, что Джейк действовал вместе с Дэвидом Таубером, Элеонор поняла, как глупо попалась. Она злилась на себя, но разве злостью поможешь беде? Это уже случилось. Сейчас важно действовать. Важно выиграть.
Взгляд Элеонор упал на таблицу, которую по настоянию Пола она прикрепила к дверце холодильника. Красным жирным маркером отмечены дни вероятного зачатия и дни, выпадавшие из-за месячных. Ну что ж, теперь не о чем беспокоиться, насмешливо подумала она. Элеонор удивилась: как могла она допускать такое отношение к ней? Господи, да она всем им разрешила ею помыкать! Тому, который женился на сексуальной кукле и ожидал от нее сочувствия, обсуждая интимные отношения с женой. Полу, который требовал жениться и завести детей не из любви, а из патологического желания соответствовать требованиям общества.
Быть в глазах окружающих преуспевающим во всем отношениях человеком. И Джейку Келлеру, всегда ненавидевшему ее. Ревновавшему к карьере. Он устроил самый настоящий саботаж, и она сама помогла ему! Однако, сказала себе Элеонор, на этом все. Хватит. Келлер воспользовался тем, что она переживала трудный, мучительный момент жизни, и без всяких угрызений совести воспользовался ее слабостью. Он смеялся над ней, строя свои козни.
Ну что ж. Она здорово удивит их всех. Потому что теперь, оказавшись лицом к лицу с опасностью, почувствовав чудо зарождения ребенка внутри себя, Элеонор поняла: больше она ничего не боится. А отсутствие страха придавало сил.
В квартире Алекса Розена раздался телефонный звонок.
Один, два, потом он снял трубку.
— Розен.
Надо же, подумала Элеонор, пять тысяч миль, а слышно, как в соседней комнате.
— Алекс, это Элеонор Маршалл. Я разбудила тебя?
— Конечно, нет, Элеонор. Я уже час за столом. Ты меня знаешь. Но сейчас довольно рано в Лос-Анджелесе, да?
— Да, — ответила Элеонор с улыбкой.
Алекс был для нее больше чем просто адвокат. Они четыре года учились вместе в Йеле, бывало, крепко ссорились то из-за феминизма, то из-за Шекспира. Но с тех пор остались близкими друзьями. Было приятно услышать голос Алекса. Розен, разговорчивый, уверенный, точный, был полностью в ее распоряжении. Алекс Розен — сегодня один из самых известных адвокатов в Соединенных Штатах.
— Значит, если я правильно понимаю, у тебя возникли проблемы, и ты хочешь, чтобы я помог тебе разобраться.
Проблемы на работе?
— Большие проблемы, Алекс. Просто огромные проблемы, которые могут раздавить мою карьеру, если я это допущу.
— О, хорошо. — В голосе друга слышалось удовлетворение. — Это как раз то, чем мне больше всего нравится заниматься.
Грант Бут подался вперед над полированной гладкой поверхностью стола, едва сдерживаясь, чтобы не потереть удовлетворенно руки. Но ему удалось сдержаться: нельзя выдать невероятную радость и нарушить имидж утонченного и надежного человека, каким он старался казаться. А фирма «Бут, Варвик и Яблэнс» всегда производила впечатление надежной и солидной компании. Именно поэтому перед ним сидит такая клиентка.
Бут окинул взглядом очень удобный кабинет с кондиционером. Полюбовался панелями из темного дуба, строгими мужскими кожаными креслами цвета бургунди, старинными часами на верхней полке старинного книжного шкафа. Его фирма могла себе позволить такой сдержанный, дорогой интерьер, ведь все ее клиенты подобны этой даме.
— Позвольте-ка мне, миссис Кендрик, изложить все по порядку, — начал он, но она подняла руку, перебивая.
— Нет, мистер Бут. Позвольте мне самой повторить. Я хочу, чтобы вы ясно поняли все мои указания.
Это был голос женщины, привыкшей командовать, и Грант Бут подчинился. Он снова сел в кресло и все внимание сосредоточил на Изабель Кендрик.
— Я хочу, чтобы вы выяснили абсолютно все о Роксане Феликс, манекенщице, — сказала Изабель спокойно и четко. — Я действительно имею в виду все. О родителях. О детстве. О годах отрочества. С кем она спит. С кем спала раньше. Враги среди коллег. Причины вражды. Короче — все. Вы можете использовать любые методы, какие угодно.
Разве что не преступать закон. Вы должны выполнять мои указания. И еще. Тот факт, что я являюсь вашей клиенткой и наши дальнейшие контакты должны быть абсолютной тайной. Вы дадите мне в этом письменные гарантии, прежде чем я выйду из вашего кабинета. Деньги не предмет разговора.
Бут криво улыбнулся.
— Я счастлив это слышать, мадам. — Он откашлялся. — Вас не беспокоит, что сумма за особые услуги в нашей фирме составляет пятнадцать тысяч долларов?
Изабель посмотрела на него в упор.
— Нет, мистер Бут. В моем случае ваша сумма составит пятьдесят тысяч долларов. Плюс расходы. А если работа, проведенная вами, удовлетворит меня, то вы получите сто тысяч дополнительно. — Она холодно улыбнулась ему:
— Теперь все, мистер Бут. Я думаю, что выразилась совершенно ясно?
Грант Бут энергично закивал. Он был весьма проницательным человеком и сразу понял, чего хочет эта дама. Она жаждет крови. За сто пятьдесят тысяч долларов его фирма будет счастлива помочь ей.
— О, конечно, мадам, — сказал он. — Абсолютно ясно.
Глава 30
Очнулась Меган от жары. Затылок жгло нестерпимо; наверное, поэтому она и пришла в себя. Девушка застонала, заморгала, стараясь открыть глаза, не понимая, где она и что с ней случилось. Боль в шее усилилась, и Меган обнаружила, что ее придавило упавшим деревом и голова оказалась между стволом и веткой. Вокруг валялись гигантские папоротники, вырванные с корнем кусты, сверкала темная зелень, обильно политая водой. Миллионы насекомых жужжали и скрипели вокруг, их ровный гул смешивался с неумолчными криками древесных лягушек. Меган испуганно отшатнулась, когда огромная бабочка, размахивая яркими блестящими крыльями, пролетела мимо нее.
Она в ужасе застонала, когда память вернулась к ней.
Последнее, что запомнила Меган, — это ужас от падения. Она вцепилась в Зака Мэйсона, и они, прорываясь сквозь листву и ветки, рухнули в пропасть. Потом беспамятство. Меган посмотрела вверх на изумрудную зелень и увидела лоскут ясного голубого неба над головой. Сквозь зеленые лапы пальм лучи солнца били ей прямо в глаза.
Значит, сюда они и свалились, подумала Меган. Они… Зак!
Где же Зак?!
Она попыталась вскочить на ноги, но тут же повалилась на спину, громко вскрикнув. Боль пронзила ее, будто сотня ножей. Меган посмотрела вниз, на свои ноги, и увидела сильно распухшую левую лодыжку. Кожа — цвета спелой сливы — была сильно натянута.
— Меган! Меган! Ты в порядке?
Она повернула голову и увидела Зака Мэйсона в разорванной рубахе, с окровавленной грудью. Он стоял в тени пальмы с искаженным от тревоги лицом, но живой. Меган разрыдалась от облегчения.
