Незнакомец не смотрел на него, лишь тянул, пока кольца волос не ослабли. Темнота разверзлась, и раздался ужасный крик ярости.
Эрик наконец освободился. Он вцепился в руку незнакомца и повис в бездне. Женщина исчезла. Боль почти прошла, голова лишь немного ныла. Он снова попытался разглядеть своего спасителя. Ровесник Роберта, худой, жилистый, светловолосый…
Скотт?
Рука отпустила его. Эрик протяжно закричал и начал падать.
И оказался не на дне колодца, а в кровати, совершенно голый, прикрытый лишь тонкой простыней. Он медленно поднял руку и ощупал повязку у себя на голове. Свеча все еще горела на столе, но ведро исчезло.
Седая женщина сидела на стуле в глубине комнаты и спала, сложив руки на коленях, приоткрыв рот и склонив голову. На этот раз она сменила бесформенное коричневое платье на белое, такое же бесформенное. В слабом свете свечи она напоминала добрую старенькую бабушку.
Эрик обмотал простыню вокруг пояса и спустил ноги на пол. Он ожидал вновь почувствовать тошноту, но на этот раз ее не было. Прикусив губу, Эрик виновато обернулся к двери, думая, что увидит кровавый потек на стене. Кто-то смыл его. Он медленно вдохнул и выдохнул. Деревянный пол холодил босые ступни. Что-то хрустнуло под большим пальцем. Сухой лист. Весь пол был усыпан ими.
Женщина открыла глаза, вскочила, тревожно вскрикнула и показала на кровать.
Эрик уже устал драться.
— Пить хочется, — просто сказал он. Обнаружив, что его не поняли, он потрогал горло, соображая, каким мог бы быть подходящий жест.
Дверь открылась, и на пороге появилась чья-то тень. На него пристально смотрел кузнец. Живой и невредимый!
Седой гигант подошел и помог Эрику дойти до стула, потом сказал старухе что-то через плечо. Она исчезла и вскоре вернулась с дымящейся чашкой горячего отвара. Кузнец забрал чашку и под одобряющим взглядом женщины передал Эрику.
— Спасибо, — сказал Эрик.
Он сделал глоток густой горьковатой жидкости, не отрывая глаз, полных стыда и одновременно облегчения, от кузнеца.
Гигант протянул лапищу и похлопал Эрика по плечу, повернулся и вышел из комнаты. Старуха осталась еще ненадолго, глядя полубезумными глазами на Эрика, пока тот не отпил еще глоток. Потом улыбнулась беззубым ртом и последовала за кузнецом.
Оставшись в одиночестве, Эрик откинулся на спинку стула и принялся глядеть на мерцающий огонек свечи. При виде стены, о которую он разбил голову низенького человечка, его захлестнуло уныние. Он был рад, что не покалечил кузнеца, но не мог надеяться, что вторая жертва выжила. Конечно, кровь давно смыли, но звук, с которым треснул череп, забыть невозможно.
Он отпил еще глоток и начал размышлять. В голове клубились смутные образы, обрывки воспоминаний. Женщина с ледяными глазами. Он все еще чувствовал силу ее холодного взгляда.
Поплотнее укутавшись, чтобы согреться, он осторожно притронулся к ране. Опухоль на лбу еще не прошла; Эрик толком не мог сказать, что из произошедшего было реальностью, а что ночным кошмаром, бредом раненого.
Дверь тихо растворилась. Эрик посмотрел на нее с напряженным ожиданием. Очертания тени подсказали ему, кто пришел. Брат улыбался с порога.
— Роберт! — Эрик попытался встать.
— Сиди, тебе здорово досталось. — Роберт присел на корточки и накрыл ладонью руку старшего брата. — Зрение не пострадало?
— Во всяком случае, твою мерзкую рожу вижу прекрасно. — Эрик довольно улыбнулся. — Сначала перед глазами стояла какая-то муть, но потом полегчало.
Роберт сжал руку Эрика и поднялся на ноги.
— У тебя была контузия. Провалялся без сознания двое суток.
— Двое суток? — Эрик вздрогнул и схватился за голову.
— Да не дергайся ты так. Пиетка зашил тебе рану, но еще придется денек-другой поваляться в постели.
Роберт присел на край кровати, хлипкая рама заскрипела.
— А что у тебя с рукой?
Роберт поднял руку, пошевелил пальцами и пожал плечами.
— Порезался о чешую этого чертова зверя. Ничего особенного.
Эрик глубоко вздохнул и помрачнел.
— Значит, это был не сон. По крайней мере, отчасти.
Он поднес чашку с отваром к губам. Пар обжигал ноздри, и он потер кончик носа пальцем, молча разглядывая брата. Роберт был странно одет — в просторные штаны и рубашку со шнуровкой, сшитые из мягкой черной кожи, и сапоги до середины икр.
— Где мы, Бобби? — тихо спросил Эрик. В комнате было тепло, но он закутался в простыню и придерживал ее одной рукой: в другой была чашка. Его все еще била несильная дрожь.
— В Пейлноке, — ответил Роберт, пристально глядя на брата. Эрик сразу понял, что это было сказано абсолютно серьезно.
— Ты сказал: «Пейл нок»?
— переспросил он, нахмурившись.
Роберт кивнул и отвернулся, пытаясь скрыть беспокойство.
— Ну, это местное название. — Он показал на закрытое ставнями окно в ногах кровати. — Не возражаешь, если я открою?
Эрик покачал головой и отхлебнул еще глоток.
Роберт поднялся на ноги и распахнул окно. В комнату ворвался теплый ночной ветер.
В комнату кто-то заглянул. Низенький человечек с острыми чертами лица пристально смотрел на обоих братьев. Эрик глазам своим не верил. Живой! Значит, стену никто не отмывал, кровавого пятна и вовсе не было. «Интересно, — подумал Эрик, — а вставал ли я вообще с кровати? Ну и сон!»
Человечек что-то сказал Роберту и посмотрел на Эрика, потом широко улыбнулся и покинул комнату.
— Это Пиетка, — пояснил Роберт, снова усаживаясь на край кровати. — Хозяин заведения. И потом, во всей округе он единственный, кто хоть что-то понимает в медицине. Вот почему секурнен принесли тебя в этот город.
— Секурнен? — повторил Эрик и нахмурился. — Кто это? И ты понимаешь этого парня?
— Ну не очень, но какие-то слова уже усвоил. Секурнен — это те, кто ездит на драконах.
Эрик застонал и потер висок.
— Не скажу, что я очень рад это слышать. Давай-ка просто уйдем отсюда и отправимся домой.
Роберт снова отвел глаза. Он сдвинул брови, встал, прошел к окну и, опираясь на подоконник, выглянул на улицу. На фоне звездного неба отчетливо вырисовывались крыши ближайших домов. Роберт глубоко вздохнул.
— Я пока не могу уйти.
— Мы что, в плену?
— Конечно нет. С нами хорошо обращаются. Особенно со мной. Они что-то говорят о моих волосах и глазах. — Он помолчал, потирая подбородок. — Но есть еще одна причина…
— Писатель ищет новых впечатлений? — резко перебил Эрик. — Это безумное место, Бобби! Оно ненастоящее! У нас обоих галлюцинации!
