И как только Родислав ухитрился забыть, что родителям
коробки конфет теперь носить нельзя! Люба на мгновение смешалась, ей стало
неловко за мужа, который, как ей показалось, проявил невнимание к ее сестре, и
она испугалась, что Тамара обидится. Но Тамара и не думала обижаться.
– У Аэллы новый любовник, – сообщила она,
вгрызаясь крепкими мелкими зубками в очередную конфету «грильяж». – Очень
шикарный.
– Да что ты?! – воскликнула Люба. – Надо же,
я только два дня назад с ней по телефону разговаривала, она мне ничего не
сказала.
– Так она и мне не сказала, – усмехнулась
Тамара. – Я видела, он за ней на работу приезжал.
Аэлла Александриди стала, как и ее мать,
врачом-косметологом, пластическим хирургом и работала в Институте красоты на
проспекте Калинина, в одном здании с «Чародейкой», поэтому Тамара сталкивалась
с ней регулярно, не говоря уж о том, что Аэлла частенько направляла к Тамаре
своих состоятельных пациенток, гарантируя, что «голову им сделают» по высшему
разряду. С первым мужем, сыном заместителя министра здравоохранения, она
развелась через полгода после свадьбы, и здесь Тамара отдала должное
прозорливости Андрея Бегорского, предсказавшего этому браку быстрый и
бесславный конец. Потом был второй брак, такой же яркий и такой же скоротечный,
с молодым дипломатом, который увез Аэллу на три года в Марокко, а вернувшись в
Москву заявил, что лучше он останется невыездным, но терпеть диктат и
непомерные требования жены больше не намерен. Третий брак просуществовал
полтора года и распался уже по инициативе самой Аэллы, не пожелавшей тратить
лучшие годы жизни на бездарного поэта, который по первости произвел на нее
впечатление талантливого и неординарного, а на поверку оказался сильно пьющим
бесталанным неудачником. После третьего развода матримониальные устремления
красавицы несколько утратили остроту и интенсивность, она сочла, что три бывших
мужа – вполне достаточно для репутации женщины, «пользующейся повышенным
спросом», перестала стремиться к официальной регистрации и облюбовала для себя
вполне уютный статус любовницы мужчины с положением и связями. Ни к чему не
обязывает, а удовольствия и возможностей – море.
В профессиональной деятельности Аэлла Константиновна
Александриди была весьма успешной, чему, помимо ее способностей к пластической
хирургии, очень помогли репутация матери и ее связи. Асклепиада Александриди
усиленно рекомендовала дочь как хорошего специалиста, Аэлла, со своей стороны,
изо всех сил старалась не допускать ошибок и делать все тщательно и грамотно,
не забывала консультироваться с матерью, и в итоге к тридцати годам, сделав несколько
весьма удачных подтяжек публичным лицам, исправив носы двум грузинским
киноактрисам и приведя в порядок после автокатастрофы лицо жены известного
писателя, стала ведущим специалистом Института красоты, на прием к которому
попасть не так-то легко. И в деньгах Аэлла не нуждалась: носителями самого
активного спроса на исправление носов и подбородков были богатые жители
кавказских республик, а точнее – их жены. За свой высокий профессионализм
Аэлла, помимо зарплаты, регулярно получала корзины с фруктами, баклаги с вином,
меха, ювелирные украшения и довольно толстые конверты, не говоря уж о таких
мелочах, как дефицитные билеты в театры на нашумевшие спектакли, хорошие, но
тоже дефицитные книги, конфеты и банки с икрой.
После свадьбы Любы и Родислава, одиннадцать лет назад, Аэлла
несколько раз звонила Любе, интересовалась, как у нее дела, как семейная жизнь,
предлагала помощь, если нужно, потом пропала на несколько лет, а после
возвращения из Марокко и развода со вторым мужем снова объявилась и начала звонить
уже регулярно, примерно раз в два месяца забегая в гости. Желая сделать ей
приятное, Люба к ее приходу всегда надевала подаренный Аэллой на свадьбу
браслет и видела, что Аэлла его заметила.
Из своей личной жизни Аэлла никогда особой тайны не делала,
любовников приводила к Романовым совершенно открыто, поэтому Люба удивилась,
когда Тамара сообщила, что у Аэллы появился новый ухажер, о котором она ничего
не сказала Любе.
– Может, там пока ничего серьезного, просто отношения
на стадии легкого флирта. Цветы, конфеты и все такое, – предположила Люба.
– Ну да, конечно, – с усмешкой произнесла
Тамара, – особенно если принять во внимание, как он на нее смотрел и как
они целовались, когда наша Аэлла села к нему в машину. Знаешь, я часто
вспоминаю, как Андрей на вашей свадьбе сказал про нее, что у Аэллы слишком
высокий уровень притязаний. Она хочет, чтобы мужчина рядом с ней был самым
лучшим, но ни в коем случае не лучше, чем она сама. Надо же так точно сказать!
Кстати, что-то я давно его у вас не видела. С ним все в порядке?
– За него не волнуйся, – ответил Родислав, –
у него все хорошо. Работает все на том же заводе в отделе главного технолога,
развивает техническое оборудование для пищевого производства. В прошлом месяце
получил приличную премию за рацпредложение.
– А что с личной жизнью?
– Да все то же. Жизнь активная, но не семейная. А что
это ты так интересуешься? – Родислав хитро прищурился. – Виды имеешь?
Вопрос был не праздным, одно время всем – и Родиславу с
Любой, и их родителям казалось, что между Тамарой и Андреем Бегорским вполне
может сложиться нечто… Они сидели рядом на свадьбе Любы и Родика, несколько раз
танцевали, на следующий день вместе ходили в кино, потом на выставку, потом
Андрей вернулся в часть и в письмах, которые он писал Родиславу, всегда передавал
отдельный привет Тамаре. Но впоследствии оказалось, что они просто ценят друг
друга за ум и неординарность, но ничего больше друг к другу не испытывают.
Встречаясь в доме у Романовых, они всегда бывали искренне рады друг другу, и
Андрей, как настоящий джентльмен, потом провожал Тамару до дома, но вне этих
случайных встреч они все-таки не общались. Тамара свою личную жизнь пока не
устроила, а у Андрея не переводились подружки разных возрастов и калибров, от
студенток до вальяжных замужних дам.
– Ни одного видика, даже самого маленького, я на нашего
Андрея не имею, – рассмеялась Тамара. – Просто интересуюсь, потому
что помню, как в детстве ему нравилась Аэлла. Даже на вашей свадьбе он смотрел
на нее и откровенно любовался. Она сейчас не замужем, правда, неизвестно,
надолго ли, он свободен, вот я и подумала, что он вполне может предпринять
попытку. Насколько я знаю, он иногда захаживает к ней в гости.
– Да брось, – отмахнулась Люба, – Аэлла
никогда в жизни до него не снизойдет. Инженер в отделе главного технолога – это
не ее калибр. Чтобы к ней подкатиться, нужно быть не меньше чем начальником
отдела в каком-нибудь главке какого-нибудь министерства. Да и внешность у
Андрюшки подкачала.
– А вот тут ты не права, – покачала головой
Тамара, – Андрей стал очень интересным. Да, он так и остался некрасивым,
но в нем появилось обаяние уверенного в себе мужчины. И чувство юмора у него
отменное, а это иногда завораживает куда больше, чем правильные черты лица.
Нет, нет и нет, наш Бегорский – мужик что надо. Но Аэлла, конечно, этого
оценить не может.
