Родислав промолчал. Он очень хорошо помнил, как когда-то
давно, когда им было по девятнадцать лет, Андрей сказал ему:
– Алка чертовски хороша! Но самомнение, конечно, у нее
зашкаливает. Ничего, придет время – сама прибежит ко мне, вот увидишь.
Родислав тогда отнесся к словам друга как к шутке,
сдобренной изрядной долей неоправданных романтических надежд, но… Но он знал,
что Аэлла частенько сама звонит Бегорскому и приглашает в гости. Чем уж они там
занимаются, Родислав не знал, у Андрея хватало ума и деликатности не
распространяться о деталях своих визитов к их общей подруге детства, но то, что
эти визиты имели место, было известно доподлинно. И разумеется, Люба тоже о них
знала и не преминула тут же сообщить сестре, от которой у нее секретов не было.
– Аэлла ему звонит? – несказанно удивилась
Тамара. – Ну, не иначе в те дни красный снег шел. Интересно, что ей от
него нужно?
– Я думаю, она звонит в те периоды, когда расстается с
очередным ухажером, чтобы поддержать себя в тонусе. Ей нужно самой себе
доказывать, что всегда найдется мужчина, который от нее без ума, –
предположила Люба. – А тут давно и безнадежно влюбленный Бегорский под
рукой. Грех не воспользоваться. Тем более Аэлла любит выступать в роли
благодетельницы, покровительницы бедных и обездоленных, вот она и
облагодетельствует Андрюшу, позволяет ему приехать и лицезреть свой светлый
лик.
«Придет время – сама прибежит ко мне…» Родислав не заметил,
как саркастическая улыбка слегка искривила его губы. А может, Андрей был не так
уж и не прав?
– А ты что думаешь, Родинька? – обратилась к нему
жена.
– Я думаю, что наш Андрей дьявольски умный
мужик, – ответил Родислав вполне нейтрально.
Никто и не поймет, что он на самом деле имел в виду.
Тамара начала собираться – время позднее, пора домой.
Родислав предложил проводить и, получив твердый отказ, настоял хотя бы на том,
чтобы вызвать такси. Это оказалось не так просто, даже на то, чтобы дозвониться
диспетчеру, понадобилось немало времени, и полученный ответ был неутешительным:
машину могут подать в течение двух часов. Родислав решительно натянул куртку и
заявил, что поймает машину и самолично отправит Тамару, которая пусть ждет его
в квартире.
– Любка, ты хоть понимаешь сама, как тебе повезло с
мужем? – спросила Тамара, когда за ним закрылась дверь.
– Понимаю, – счастливо улыбнулась Люба. – Мне
очень повезло. Я каждый день за это судьбу благодарю.
– Любаня, я при Родике не стала говорить… Звонила
Клара, ее опять вызывали в школу. Николаша снова набедокурил.
– Что? – переполошилась Люба. – Что он на
этот раз натворил?
– Все то же: играл с ребятами на деньги. Люба, у вашего
сына патологический интерес к деньгам, вы бы подумали, как с этим бороться, а?
Ну ты посмотри, парню всего десять лет, а он уже с легкостью облапошивает не только
одноклассников, но и ребят постарше. Один только случай с ручкой чего стоит!
Случай с ручкой Люба помнила очень хорошо. Николаша принес в
школу обыкновенную шариковую ручку за 35 копеек, предварительно сделав на
пластмассовом корпусе две царапины, и стал всем рассказывать, что эту ручку его
папа, бравый капитан милиции Романов, использовал при задержании страшного вора
и убийцы по кличке Кривой: он ткнул этой ручкой прямо в дуло пистолета и выбил
оружие из рук преступника. Тут же нашлись желающие посмотреть на героическую
ручку поближе, а через полчаса к Коленьке выстроилась целая очередь из
претендентов на покупку реликвии, причем претенденты эти были не только из
Колиного 4-го «Б» класса, но и из шестого и даже из седьмого. Разумеется,
шустрый пацан продал раритет тому, кто предлагал больше – целых 3 рубля,
немыслимое по школьным меркам богатство. Эту сумму ничтоже сумняшеся выложил
шестиклассник, известный всему району хулиган, который блестяще владел навыками
всех известных игр на деньги и постоянно был в выигрыше. Коля оказался
впечатлен тем, какие огромные деньги можно, оказывается, зарабатывать таким
нехитрым способом, и с тех пор не отходил от шестиклассника-хулигана, не сводя
с него глаз и внимательно наблюдая за его руками. Он настойчиво учился и
практиковался, и вот уже несколько раз учителя и директор вызывали в школу
родителей Коли Романова и призывали оказать на мальчика воспитательное
воздействие. В школу ходила Клара Степановна, потому что Люба никак не успевала
приехать с работы раньше восьми вечера, а Родиславу, который работал в самом
центре города и вполне мог бы выкроить время для общения с классным
руководителем сына, она вообще ничего не рассказывала, помня бабушкины
наставления: муж должен возвращаться домой как на остров мира, покоя и
согласия. Ни покойная Анна Серафимовна, ни мама Зина никогда не рассказывали
отцу ничего такого, что могло бы его рассердить или даже просто расстроить, не
жаловались на дочерей, не сетовали на бытовые трудности и, уж конечно, не
предъявляли никаких претензий по поводу того, что глава семьи мало бывает дома,
поздно возвращается, часто работает по выходным и никак не помогает по
хозяйству.
– Спасибо, что при Родике не сказала, –
расстроенно проговорила Люба. – И дома не говори, ладно? Папа узнает –
будет кричать, он и так считает, что мы Колю распустили донельзя.
– Но ведь это правда, – осторожно заметила
Тамара. – Мальчик совершенно отбился от рук. И знаешь, что самое страшное?
Он при этом такой ласковый и нежный, что на него абсолютно невозможно сердиться.
Любаня, если вы с Родиком уже сейчас ничего не предпримете, вы хлебнете лиха с
Николашей. Он из вас будет веревки вить. Надо как можно скорее забирать его от
Клары с Софьей Ильиничной, чтобы он хотя бы папу-милиционера каждый день видел,
может, это его хоть чуть-чуть образумит.
Люба молча кивнула. Она и сама понимала, что не дело это,
когда парнишка растет с двумя обожающими его бабками, которые все спускают ему
с рук и не перестают твердить, какой он замечательный и необыкновенный, а если
кто думает иначе, так исключительно из зависти к Коленькиным неоспоримым
достоинствам, к его уму, сообразительности, способностям и красоте. Мальчик и в
самом деле был развит не по годам и имел ангельскую внешность: темные, слегка
вьющиеся волосы, унаследованные от отца, сочетались с нежным овалом лица и
огромными серыми глазами, доставшимися от матери, и тонкими чертами Клары
Степановны.
– Решено, – твердо сказала Люба, – до конца
учебного года пусть Коля поживет у бабушек, а потом я его заберу. Сейчас
ноябрь, у меня есть полгода на то, чтобы найти работу поближе к дому. Конечно,
придется переводить его в другую школу, но ничего, главное, что он будет жить с
нами.
– Но ты приготовься, Клара Степановна костьми
ляжет, – предупредила Тамара. – Они с Софьей жизни без Николаши не
представляют. Тем более Клара недавно вышла на пенсию, и без внука ее жизнь
сразу окажется пустой и скучной. Так что будут слезы, уговоры, увещевания, они
еще и Родика на тебя натравят. И Родик, насколько я его знаю, будет на их
стороне. Ты прости, Любаня, у тебя действительно замечательный муж, но мне
кажется, он не большой любитель трудностей и проблем. Или я ошибаюсь?
