– О, так они у тебя совсем еще молодые! –
почему-то обрадовался Григорий. – Молодые и полные сил, да?
– В общем, да, – улыбнулась Тамара. – Мама
только-только вышла на пенсию, а папа работает и собирается работать еще долго.
Почему ты спросил?
– Хочу быть уверенным, что тебя ничто не держит в
Москве, кроме работы.
– А разве работа – это мало? – насторожилась
Тамара.
Господи, не допусти, чтобы он сейчас сказал, будто работа –
это совсем не важно, это полная ерунда, главное – семья, домашний очаг и дети.
Господи, сделай так, чтобы он ничего подобного не думал.
– Работа – это очень важно, – серьезно произнес
Григорий. – Но работа – это то единственное, что можно устроить. Все остальное
устроить нельзя, оно такое, какое есть. Ты меня понимаешь?
Конечно, она понимала, как понимала каждое его слово, каждый
взгляд и каждый вздох, но она боялась поверить, потому что это было невероятно,
это было невозможно и слишком хорошо, чтобы быть правдой. Совершенно очевидно,
что именно Григорий имел в виду: если у нее старые, больные и нуждающиеся в
уходе родители, то этого нельзя изменить, а работу найти всегда можно, и ничто
не помешает ей переехать из Москвы в Горький, если, разумеется, она захочет.
Теперь, после выхода Зинаиды Васильевны на пенсию, Тамаре
уже не нужно было через день забирать племянницу из детского сада, и она
провела с Григорием целый день до глубокой ночи. Они гуляли по Москве, сходили
на выставку самоцветов, ради которой Григорий и приехал в столицу, и Тамара,
затаив дыхание, слушала, как он рассказывает о камнях, которыми любит дополнять
дизайн одежды. Оказалось, что сейчас для туалета известной горьковской певицы
он ищет камень под названием «лабрадор» – Тамара о таком даже и не слыхала. По
словам Григория, этот камень отличается игрой красок металлических блестящих
оттенков, чаще всего они бывают синими или зелеными, но Григорий хотел найти
наиболее редкий камень, который отливал бы красками всего спектра, и сделать из
него брошь. Еще Тамара узнала, что хризопраз является самым ценным камнем из
семейства халцедона, что его название в переводе с греческого означает «золотой
лук», и это совершенно не поддается объяснению – ведь камень имеет
яблочно-зеленый оттенок, что его цвет может побледнеть при солнечном освещении
или от тепла, но иногда его можно освежить, если завернуть камень во влажную
ткань.
Они поужинали в какой-то забегаловке на липком от грязи
столе – если днем можно было попасть практически в любой ресторан, то вечером
это оказывалось совершенно невозможным для человека, у которого не было
соответствующих знакомств. Пригласить его домой Тамаре даже в голову не пришло,
она очень хорошо представляла себе реакцию отца на длинные волосы ее нового
знакомого и шелковый шейный платок.
На другой день Григорий уехал в Горький. Он звонил ей каждый
день, а через две недели приехал снова, на два дня, и опять они гуляли по
Москве, обедали в ресторане, ужинали где придется и разговаривали. На этот раз
Тамара пришла к нему в гостиницу. Дежурная по этажу, увидев постояльца с
гостьей, сделала было выразительное лицо, но, рассмотрев Тамарину одежду,
приняла ее за иностранку и промолчала. Тамара не сомневалась, что при выходе из
гостиницы ее остановят люди в серых костюмах, но ничего не случилось.
– Странно, – рассмеялась она, когда они с
Григорием отошли от гостиницы на пару кварталов, – я была уверена, что
твоя дежурная по этажу сразу же стукнула, куда надо, что ее постоялец привел к
себе иностранную гражданку, и меня ждала проверка документов. Оказывается, я
ничего не понимаю в людях.
– Ты все понимаешь, – он мягко обнял ее за
плечи, – просто я ей заплатил, чтобы она никому не звонила.
– Ты?! Заплатил? – изумилась Тамара. – Когда?
Мы же вместе пришли и вместе ушли, и ты никуда не отлучался. Когда же ты успел?
– Еще утром, – Григорий безмятежно улыбался.
– Утром? Значит, ты был уверен, что я к тебе приду
сегодня?
– Тамара, мы ведь с тобой уже поняли, что думаем и
чувствуем одинаково. Если сегодня утром я понял, что мы должны быть вместе,
значит, ты должна была понять то же самое и тоже сегодня. Разве нет?
– Да, – ответила она счастливым голосом.
Он приезжал то раз в две недели, то раз в месяц, потом
Тамара взяла отпуск и уехала к нему в Горький. Григорий встретил ее на вокзале,
отвез к себе домой, а на другой день они занялись поисками будущего места
работы для Тамары. Мастера из Москвы с такой репутацией и дипломами победителя
всевозможных конкурсов готовы были взять в любое место, но Тамара искала не
место, а руководителя, которому она могла бы доверять, такого, который хотя бы
отчасти разделял ее мнение о парикмахере не как о человеке, выполняющем чисто
гигиенические процедуры, а о мастере красоты и гармонии. Почти в самом конце
отпуска ей показалось, что она такого руководителя нашла – это был человек,
которому поручили создать и открыть новый салон наподобие московской
«Чародейки». Выделили помещение, сейчас в нем шел ремонт, а сам салон должен
был открыться через несколько месяцев, как раз к 8 Марта 1978 года в качестве
подарка «нашим милым горьковчанкам».
Без малого месяц совместной жизни в одной квартире показал,
что первое впечатление не было обманчивым: Тамаре и Григорию было так хорошо
вдвоем, что мысль о возможности жить и существовать отдельно друг от друга
казалась просто кощунственной.
– Как ты считаешь, я должен делать тебе официальное
предложение в присутствии родителей и просить у них твоей руки, или с учетом
нашего возраста обойдемся ритуалом попроще? – спросил он.
– Я поговорю с мамой и отцом. Надеюсь, они учтут и наш
возраст, и то, что ты все-таки живешь в другом городе, – пообещала Тамара.
Но возраст невесты и жениха – Григорию исполнилось уже сорок
пять – для мамы Зины и Николая Дмитриевича, как оказалось, никакого значения не
имел. Вернее, возраст, как выяснилось позднее, не имел значения в смысле
необходимости «смотрин», на которых равным образом настаивали оба родителя,
однако для решения вопроса о замужестве это обстоятельство оказалось, к
немалому удивлению Тамары, весьма важным.
Сначала Тамара попробовала поговорить с матерью.
– Я выхожу замуж, – сообщила она как бы между
прочим.
– Слава богу! – всплеснула руками Зинаида
Васильевна. – Наконец-то я дождалась, что ты будешь пристроена. Кто он?
– Григорий Аркадьевич Виноградов, – Тамара
умышленно сделала вид, что не поняла смысла вопроса.
Разумеется, маму Зину интересовало вовсе не это.
– Чем он занимается? Где работает?
– Он работает в Горьком. Мастер по пошиву одежды.
– Портной?!
В голосе матери Тамара услышала такой неприкрытый ужас, что
невольно улыбнулась.
– Мама, а чем плох портной? Я – парикмахер, он –
портной, мы оба трудимся в сфере обслуживания и оба стараемся сделать людей
более красивыми и более счастливыми. По-моему, мы очень гармоничная пара.
