– Сколько ему лет? – требовательно вопросила мать.
– Сорок пять.
– Да он же старик по сравнению с тобой! Он всего на
десять лет моложе меня. Ты ему в дочери годишься.
– Мама, он старше меня всего на двенадцать лет. Что ты
паникуешь?
– Нет, ну это совершенно невозможно! Ты собираешься
привести сюда, в этот дом какого-то безродного старика из провинции, который
захламит всю квартиру своими обрезками и тряпками! Тома, ты сошла с ума! За
тобой такие чудесные мальчики ухаживали, такие достойные, из хороших семей, а
ты выбрала непонятно что.
– Я выбрала мужчину, которого буду любить всю
жизнь, – сказала Тамара, умышленно четко произнося каждое слово. – И
я не собираюсь приводить его в ваш с папой дом. За свой идеальный порядок
можешь не беспокоиться.
– И где же вы будете жить? – спросила Зинаида
Васильевна, прищурив глаза. – У него есть своя жилплощадь в Горьком и вы
собираетесь ее обменять на московскую квартиру? Думаешь, это будет так легко?
Получите в результате обмена какую-нибудь живопырку на окраине города. Или ты
рассчитываешь, что мы с отцом тоже поучаствуем в обмене и согласимся расстаться
с этой квартирой?
– Я ни на что не рассчитываю, я уеду к нему в Горький.
– Что?! – задохнулась Зинаида Васильевна. –
Что ты сказала?
– Я сказала, что уеду к мужу. Что тебе непонятно?
– Как – уедешь? А как же я? Как же мы с папой? Ты нас
бросишь?
Тамара начала раздражаться.
– Мам, давай уже будем последовательными. Ты хотела,
чтобы я вышла замуж? Вот, я выхожу. Ты не хочешь, чтобы сюда приходил
посторонний мужчина? Он не придет, я уеду к нему. Чего еще ты хочешь?
Мама Зина подавленно молчала.
– Я понимаю, чего тебе хочется, – продолжала
Тамара. – Чтобы я была замужем, чтобы у меня были дети, но чтобы и я, и
мои дети находились здесь, у тебя под боком, а муж чтобы существовал как-нибудь
отдельно, не мозолил тебе глаза и не создавал беспорядка, но чтобы он был
регулярно, помогал мне материально и с детьми. Так не бывает, мамуля, очнись.
– Он еврей?
Тамар решила, что ослышалась.
– Что ты спросила?
– Он еврей? – повторила Зинаида Васильевна.
– Какое это имеет значение? Ты что, антисемитка? Я за
тобой этого не замечала.
– Раз портной, значит, точно еврей, – задумчиво
проговорила мать.
Тут Тамара не выдержала и сорвалась:
– Я не позволю тебе обсуждать его национальность! И
вообще чью бы то ни было национальность, потому что это неприлично! Уважающие
себя люди думают о человеческих качествах, а не о национальности! Ты меня даже
не спросила, какой он – добрый или злой, щедрый или жадный, жестокий или мягкий,
ты не спросила, как он ко мне относится, тебя интересуют только профессия,
зарплата, жилплощадь и национальность! А вот меня профессия и национальность не
интересуют вообще! Ни капельки не интересуют! Мне все равно, чем человек
занимается и что написано у него в паспорте в графе «национальность», для меня
важно, как он думает и чувствует и как поступает. Тебе это понятно? Чтобы ты
успокоилась, скажу тебе, что Григорий по паспорту русский, но если ты
антисемитка, то мне с тобой не о чем разговаривать.
Зинаида Васильевна перепугалась, поняла, что давление
результатов не дает и Тамара уступать не собирается, и решила изменить тактику:
попытаться уговорить строптивое чадо, воззвав к дочерним чувствам.
– Ну что ты, Томочка, что ты, доченька, я ничего такого
не имела в виду… просто папе может не понравиться, что он портной. Ты же знаешь
папу, он уважает настоящие мужские профессии, вот Родика он очень ценит за то,
что тот – офицер милиции. Был бы твой Григорий тоже милиционером, или военным,
или ученым каким-нибудь, на худой конец, папа был бы доволен. А так… Даже не
знаю, что он скажет. Когда ты его приведешь к нам?
– Когда Григорий сможет вырваться в Москву, – сухо
ответила Тамара. – Я не знаю, когда это будет. Может быть, через неделю
или через две.
– Ну ты там смотри, чтобы он был прилично одет, –
посоветовала мать. – У него есть хороший костюм и галстук? Папа уважает,
когда мужчина в костюме и в галстуке, а не в этих ужасных джинсах и свитерах,
как бродяга какой-то.
Тамара набрала в грудь побольше воздуха и приказала себе не
орать, хотя это было ужасно трудно.
– Мама, когда человеку сорок пять лет, он как-нибудь
сам разберется, в чем ему приходить в гости. Даже если он придет голый, даже
если папе он не понравится, я все равно выйду за него замуж. Тебе понятно? Или
еще раз повторить?
– Почему ты со мной так разговариваешь? –
обиделась Зинаида Васильевна. – Я все-таки твоя мать, а не чужая тетка. И
если твой Григорий папе не понравится…
– Я не спрашиваю твоего совета, выходить мне за него
замуж или не выходить, – отчеканила Тамара. – Я ставлю тебя в
известность о принятом мною решении. Это понятно?
– И почему ты такая грубая, Томочка? – горестно
вздохнула мать. – Всю жизнь я с тобой мучаюсь. Но ты хотя бы с папой
заранее поговори, а то для него это будет такой удар, такой удар…
Тамара понимала, что мать права, нельзя приводить Григория в
дом, предварительно не поговорив с отцом, который может повести себя
непредсказуемо. Она выбрала момент, когда Николай Дмитриевич пришел со службы
не очень поздно и находился в спокойном расположении духа. Услышав, что старшая
дочь собралась наконец замуж, Головин заулыбался, а узнав, что жених занимается
портновским ремеслом, кивнул:
– У нас все профессии почетны. Я надеюсь, он не шьет на
дому?
– Только для самого себя, – горячо заверила его
Тамара. – Ну и для меня, конечно, тоже будет шить. Но это ведь не
возбраняется законом?
– Не возбраняется. А почему он до сих пор холост? Ты
говорила, ему сорок пять лет?
– Он разведен.
– Ах, вон что, – протянул Николай Дмитриевич, и в
его голосе впервые появилась подозрительность. – Там и дети есть? Он
платит алименты?
– Нет, детей в браке у него не было.
– Почему?
– Пап, я не знаю. Это не мое дело. Может быть, жена не
смогла родить. Или не захотела.
– Ты уверена, что дело только в этом? – нахмурился
Головин.
– Папа, я не понимаю твоего интереса… Что ты прицепился
к его первому браку? Это было давно, он развелся больше десяти лет назад. Не
волнуйся, я семью не разбивала и любящих супругов не разлучала.
– Меня не это беспокоит, а перспективы твоего материнства.
Может быть, дело не в его первой жене, а в нем самом? Ты уверена, что у тебя
будут дети в этом браке? Я бы советовал тебе еще раз все взвесить и обдумать,
прежде чем выходить замуж.
