— Прощайте, Сент-Джон, — обронила она со всем пренебрежением, на которое была способна, и снова направилась к двери.
Но в этот момент корабль сильно качнуло — такую неприятность Ребекка в своем деликатном положении вынести не смогла. Широко раскрыв глаза, она стала давиться.
Глава 25
Руперт, до сей минуты не веривший Ребекке, все же на случай, если имеется хоть какое-то опасение, что она запачкает весь пол, метнулся на другой конец каюты, выхватил из-под кровати пустой ночной горшок и сунул ей в руки. Не впервые он видел, как кто-то корчится в приступе морской болезни еще до того, как отплывет корабль. А сейчас они уже вышли в море. Хотя в крошечной каюте не было окон, Руперт, как бывалый пассажир, понял: Ребекке не удастся сойти на берег.
Он поверить не мог, что Ребекка пришла к нему. Не мог поверить, что первое, о чем он подумал, — что ее прислал Найджел. Это Найджел настаивал на том, что присутствие «жены» облегчит выполнение миссии. Сам Руперт подумывал провести день-другой во Франции, чтобы найти девушку, подходящую на роль его супруги.
Но было бы безумием думать, что Ребекку попросили выполнить это задание. Найджел знал, что Руперт считает Ребекку двуличной интриганкой, о чем тот дал ясно понять в обличающем отчете, представленном Найджелу по возвращении в Лондон.
Через некоторое время Руперт явился к начальнику.
— Что ж, старина, я рад, что Ребекка Маршалл отдала тебе записку с адресом портного, — объявил Найджел. — Давно пора обновить гардероб.
Такое могла бы сказать Джулия, но не Найджел. Руперта немало озадачила столь непонятная реакция Найджела на его отчет.
— Ты читал мою оценку сложившейся ситуации?
— Разумеется. Но по-моему, ты преувеличиваешь. Много шума из ничего. Я, разумеется, еще раз проверю лорда Албертона, но вряд ли Ребекка ведет двойную игру. Я проверил ее на той записке, которую она отдала тебе. И сказал, что ты станешь посредником между мной и ею, поскольку мне, возможно, придется часто покидать дворец. Так что она тебе не лгала.
— Ты сознаешь, что, сделав это, дал ей возможность обманывать нас?
— Только если она до сих пор пляшет под дудочку Сары, чему я совершенно не верю. Интуиция подсказывает мне, что она достойна доверия. И эта девушка мне нравится.
— Это лишний раз доказывает, что она умна и коварна. Подумать только, сумела одурачить даже тебя!
— Не согласен. Если ее поведение кажется тебе странным, это вполне объяснимо, потому что в твоем присутствии она теряется. Неужели ты не понимаешь, какое воздействие производишь на женщин?
— Тут совершенно другое дело, — настаивал Руперт.
Найджел вопросительно поднял брови:
— Впервые вижу, что ты принимаешь подобные пустяки так близко к сердцу. Интересно почему? И все именно из-за этой девушки. Может, ты попросту к ней неравнодушен? Признайся.
Подобное предположение даже не заслуживало ответа. Разумеется, в отчете Руперт не стал упоминать о месте, где Ребекка сообщила информацию, — в его комнате, поздно ночью. Умолчал он также и о том, что произошло дальше. При встрече с Найджелом он едва не проговорился, но вовремя прикусил язык. О таком не болтают с кем попало. Но, не открыв своей тайны, Руперт не сможет объяснить, почему его суждения так резки.
Его обманули. Провели. Одурачили. Но больше этому не бывать. Он предупредил Найджела, что покончил с дворцовыми интригами, и сказал правду. И если его еще раз попросят заняться чем-то столь смехотворно тривиальным, как слежка за фрейлинами, между ними все будет кончено. Навсегда.
Наверное, именно поэтому Найджел ни о чем не просил его целый месяц. До последней недели.
Руперт все еще был взбешен из-за той истории с Ребеккой. Как легко ей удалось манипулировать им! Он позволил себе увлечься этой девушкой, а она ухитрилась испробовать на нем свои трюки. И теперь набралась наглости снова играть с ним? Неужели с самого начала задумала поймать его в сети брака?
Он ни на йоту не поверил в ее беременность. Иначе она сказала бы ему раньше, не дожидаясь последней минуты, когда корабль был готов к отплытию. А может, и вообще не стала бы с ним говорить. За нее все скажет ее мать, которая наверняка потребует, чтобы он женился на Ребекке.
Руперт вздохнул. Он не мог отвести от нее глаз. И с трудом противился властному желанию положить руку ей на плечо. Но нельзя проявлять никакого сочувствия к этой лгунье. Она притворяется. И об этом нужно помнить постоянно.
Не увидев в горшке ничего, кроме слюны, Руперт сухо заметил:
— Как неприятно. Именно таким образом ты собралась доказывать, что носишь моего ребенка?
— Ты все такой же бесчувственный зануда, — отрезала она, вытирая рот. — Во всем виновата качка. И хотя я ужасно страдаю от утренней тошноты, все же до прихода сюда уже успела избавиться почти от всего содержимого желудка. И речная вода так мерзко пахнет!
Ничего не скажешь, у Ребекки просто талант казаться убедительной. Не знай он ее так хорошо, было бы чертовски легко ей поверить. Прирожденная лгунья! Всем своим поведением она бросала ему вызов. Они вели поединок, как два блестящих фехтовальщика, и он наслаждался каждой минутой, пока она не выигрывала. В очередной раз. Поэтому Руперт так злился на себя. Она ловко играла на единственном чувстве, ему неподвластном — его желании к ней.
Он по-прежнему хотел ее. И как бы ни ненавидел это чувство, не мог с собой совладать. Впервые он встретил женщину, которая куда лучше его самого умела пускать в ход любые средства.
— Я должна извиниться, — с трудом выговорила Ребекка, ставя горшок на место. — Не ожидала, что так выйдет. Но теперь мне пора идти, тем более что нам больше не о чем говорить.
Руперт насмешливо поднял брови:
— Тебе снова удалось поразить меня. Хождение по воде — одно из твоих удивительных умений?
Ребекка недоуменно уставилась на него и с сомнением пролепетала:
— Это не смешно.
— Ты права. Не смешно. Тем более что это единственная каюта на корабле. Видишь ли, это не пассажирское судно. Капитан держит ее свободной исключительно на крайний случай и заламывает непомерную цену за право проезда. Боюсь, это я подал ему мысль сдавать ее случайным пассажирам, когда впервые отправился в путешествие за границу.
— Не верю ни одному твоему слову, — прошипела она, берясь за дверную ручку. — Не знаю и знать не хочу, почему ты пытаешься меня задержать, но ничего не выйдет. Прощай.
Руперт уселся в единственное мягкое кресло, чтобы подождать ее возвращения. Кресло оказалось удобным Хорошо, что капитан решился обставить каюту необходимыми предметами мебели, которые немного скрасят плавание. И давно пора за те деньги, которые он безбожно дерет с пассажиров. Кровать была довольно широкой, и хотя простыни не такие мягкие, к которым привык Руперт, все же чистые. Имелись также маленький круглый столик и стул, прибитые к полу. Можно поужинать, если переправа через Ла-Манш займет больше времени, чем обычно.
