Тут в каюту влетела разъяренная Ребекка, и если бы взглядом можно было убить, Руперт упал бы замертво.
— Это невозможно! Я оставила на пристани кеб и не заплатила кучеру! Я заверила его, что скоро вернусь!
Руперт равнодушно пожал плечами:
— Нужно было заплатить.
— Чтобы он уехал и оставил меня одну на пристани? Я хотела точно знать, что он будет ждать меня…
— Это наименьшая из твоих тревог. Бекка, так стоит ли расстраиваться?
— Моя горничная с ума сойдет от беспокойства, когда я не вернусь во дворец. Ей придется послать за моей матерью!
Услышав это, Руперт невольно поежился. Ему никогда еще не приходилось иметь дело с разъяренной мамашей, если не считать его собственной, конечно.
Ему вдруг стало не по себе. Неужели он начинает верить россказням Ребекки?
Поэтому он снова прибег к испытанному средству — скептицизму.
— Уверен, ты прекрасно сумеешь объяснить, почему оказалась на корабле, где вообще не место девушкам из приличного общества.
— Знаешь, Руперт, ты сумел дать новое значение слову «тупой».
— Полагаю, ты поделишься со мной своими соображениями на этот счет? — вздохнул он.
К его полнейшей досаде, она так и сделала:
— Я боюсь, что мое исчезновение убьет матушку. Подумать только, ей скажут, что я пропала! Страшно подумать, что с ней будет! Я ее единственное дитя! Единственный родной человек, который у нее есть! Прикажи кораблю лечь на обратный курс!
Он понял, что она не шутит и не притворяется. И только поэтому не рассмеялся. То есть пытался не рассмеяться, но ничего не получилось.
— Боюсь, корабль не послушает никаких приказов. И даже ручаюсь, ничего не получится.
— Ты прекрасно понимаешь, о чем я! — воскликнула Ребекка.
Разумеется, понимал, но от этого ничего не менялось.
— Капитан тоже не пожелает ничего выслушать, дорогая. Если хочешь сообщить ему о своем присутствии на его судне, готовься платить. И не ожидай скорейшего возвращения. Это произойдет только после того, как торговое судно избавится от груза. Здесь важнее всего груз, а пассажиры — случайное и не слишком нужное дополнение.
— Я куплю груз!
— Не купишь, если только не явилась на борт со своим карманным банком. Я, кажется, упоминал, что капитан — алчный ублюдок, готовый на все ради медного пенни. Затребовал пятьдесят фунтов за однодневный переход через Ла-Манш. Теперь понимаешь, какой он наглец? Но плата за каюту ничто по сравнению с тем, что он получит за груз.
Плечи Ребекки поникли, губы задрожат и, опасаясь, что она вот-вот заплачет, Руперт вскочил и мгновенно очутился рядом.
— Не смей взывать к моей совести из-за того, что затеяла сама! Если уж навязалась мне, так и быть, я стерплю, но никаких театральных жестов!
С этими словами он вылетел из каюты, намереваясь потолковать с капитаном Оверли. Если есть какой-то способ заставить его вернуться в Англию, Руперт сделает все. Пусть для этого даже придется пригрозить пистолетом.
Глава 26
Только через несколько часов Ребекка смогла немного успокоиться. Три крайне неприятных броска к ночному горшку помогли не думать о муках Лилли, тем более что ничего нельзя было поделать. Оставалось надеяться, что Флора не поспешит сразу же известить Лилли о случившемся. Если Ребекке очень повезет, она сможет вернуться в Англию, прежде чем горничная поднимет тревогу.
Теперь, когда Руперт перестал забрасывать ее язвительными репликами, Ребекке стало немного легче. Он даже подал ей салфетку, смоченную холодной водой, дождался, пока она оботрет лицо, и проводил к кровати. Ребекка, облегченно вздохнув, прилегла. Что ж, это поступок порядочного человека, хотя и теряется в длинном списке подлостей. Но в основном Руперт не замечал ее и ничего не сказал, если не считать нескольких фраз, произнесенных приказным тоном.
— Ты плывешь во Францию, и разговор окончен! — прошипел он, врываясь в каюту.
— Ты спросил…
— Я даже вспомнил о твоем предложении и сказал, что куплю этот чертов груз. Капитан знает, что денег у меня хватит.
— Он не согласился? Но почему? Ведь он, так или иначе, получит прибыль.
— Потому что так захотел. Потому что не отказал себе в удовольствии рассмеяться мне в лицо. Следовало это предвидеть: слишком хорошо я знаком с такими людьми. Он ненавидит аристократов. И хотя не гнушается брать с меня деньги, все же, выйдя в море, хватается за любую возможность показать свою власть надо мной. Здесь он бог, а я всего лишь пассажир.
Взбешенный Руперт больше не произнес ни единого слова. Да и Ребекке было не до разговоров. Теперь она была уверена, что тошнота — результат не столько беременности, сколько качки. Несколько раз за это время она с трудом открывала глаза и смотрела на Руперта.
Сначала он расхаживал по каюте. Она слышала шаги. Когда шум шагов стих, она все же оглядела комнату и увидела, что он развалился в кресле, перекинув ногу через подлокотник. Хочет вздремнуть?
Наверное, сейчас уже почти полдень. Разве они не должны подплывать к берегам Франции, если «Мерхаммер» всего лишь пересекает Ла-Манш? Она впервые плывет на корабле, но знает, что от Англии до Франции рукой подать.
По крайней мере теперь ей стало гораздо лучше. Настолько, чтобы сесть и расспросить Руперта.
— Скоро мы сойдем на сушу?
— Придется подождать, — пробурчал Руперт, не открывая глаз. — Франция — страна большая. А ты считала, что это всего лишь короткий прыжок через канал?
Именно так она и считала.
— А разве нет? — с тоской прошептала она.
— Ни в коем случае. Груз нужно доставить в Руан, а это куда дальше по побережью, да еще двадцать — тридцать миль по Сене. Сам я еду в глубь страны, на юг, так что мне все равно, в какой порт прибыть.
— Сколько дней?
Он наконец открыл глаза и взглянул на нее:
— Будь ты в таком отчаянии, какое пыталась изобразить, почему бы не прыгнуть в воду, пока корабль еще не вышел из Темзы? Конечно, ты вернулась бы во дворец в неописуемом виде, но по крайней мере сделала бы это сегодня, а не на следующей неделе.
— Об этом не могло быть и речи, — испуганно прошептала она, бледнея. На следующей неделе? — Я не умею плавать.
— Превосходно! Это единственный талант, которым ты не обладаешь, верно?
Как он мог язвить, когда она вновь пришла в ужас?
— Когда мы придем в порт?
— Если погода будет хорошей, а ветер — попутным, возможно, завтра.
