— …как капитан Этикет, и счастлив быть полезен вам в таком ответственном деле, как помощь оступившимся подросткам.
Этикет не остался в долгу и тоже произнес приличествующую случаю речь, со всех сторон обхвалив Шуаня, его науку, его фонд «Анбакера — Надежда» и вообще саму идею дружеского сосуществования мохнатых с голокожими. Под этим сладким соусом запись пятого дубля прошла на диво гладко, и видеоник быстренько скопировал запись на две кассеты с одноразовыми носителями.
— Мы очень вам признательны, — не напрягаясь, изливался Хиллари, — ваша помощь неоценима! Вот пропуск, вас проводят…
— Надеюсь, вы поставите меня в известность об успехе акции? Когда мальчик окажется у вас…
— Да-да-да! Мы пригласим вас вновь. Я оформлю счет на оплату ваших услуг.
— Оо, как можно?! Фонд «Анбакера» — благотворительный! Мы существуем на пожертвования… Я не могу.
— Как вам угодно; в счете есть графа о перечислении денег, можете вложить их в свой же фонд…
Наконец Шуаня удалось сдать охране и помахать ему вслед. Этикет маячил за плечом, как доппельгангер.
— Босс, я готов вылететь для передачи записи; встреча назначена на 16.00… А не хотели бы вы присутствовать при этом?
— Я?
— Правда, обещать встречу я не могу — нужно еще согласие посредника.
— А кто будет посредник?..
— Все тот же Фанк, директор театра, — Этикет был сама безмятежность. — Я дал ему гарантии безопасности… В любом случае, его поимка сейчас ничего не изменит, а находясь на свободе, он под моим контролем может быть полезен проекту.
— Ин-те-рес-но… — Хиллари вгляделся в Этикета, тщетно пытаясь пробурить координатора глазами до мозга и разобраться, какие же хитроумные замыслы там зреют. Он мог даже зримо представить себе Giyomer A75 — деформант фигуры вращения эллипса с отношением фронтального/сагиттального/осевого размеров 11/8/16 см, слиток организованных макромолекул, утыканный стержневыми портами и штекерами обмена, в скорлупе сдвоенного 0.25+0.25 фартанга… Логичная, дальновидная тактика… если не стратегия. Замыслы внедрить СВОЕГО, подконтрольного киборга в Банш витали давно, но всегда разбивались о жесткую контрстратегию баншеров, «отцов» и «матерей», которые всякое свое без вести пропавшее и вновь объявившееся «дитя» автоматически считали пойманным и перепрограммированным врагами. Предложения о переговорах — а такие предложения звучали! — они игнорировали, а подосланных уничтожали руками своих же кукол.
И вот — инициатива исходит от киборга группы усиления; его интеллектуальный рост достиг нового уровня. Или… он раньше служил у сэйсидов; кто знает, что он там усвоил и запомнил? Двойная игра, подсадные утки — вполне в духе международной полицейской службы.
— Значит, он готов с тобой сотрудничать?
— Да. Мы давно с ним знакомы, он мне доверяет.
Еще одна новость на грани сюрприза! Поистине, Этикет не зря внутри весь на ключах — сэйсидские роботехники не стали уродовать память киборга стиранием, сохранили весь массив интеллекта в целости, но замуровали доступы к таящейся в нем информации. Что же получается? — либо Фанк был как-то связан с сэйсидами, либо Этикет был связан с Банш?
— Если я распоряжусь послать с тобой еще кого-то на захват Фанка, — вслух стал взвешивать факты Хиллари, — мы потеряем открывшийся выход на семью Чары и Фердинанда и, вероятно, не получим мальчишку…
— Ход мысли правильный, — кивнул Этикет. — Я всегда высоко ценил вашу логику, босс.
— …а если он согласится на личную встречу, это поможет понять его мотивацию. И даже попробовать вмешаться в его мысли.
— Я бы не рекомендовал последнее. Разумнее пока использовать то, что есть, — чтобы не испугать и не упустить его.
— Возможно… — пробормотал Хиллари. Свидание с баншером на воле… В этом есть что-то озорное и необычное. Это заводит и подстрекает. Это надо попробовать! во что бы то ни стало — надо.
— Этикет, мой флаер сейчас в Баканаре, в ремонтной мастерской. Мне сообщили — дверь уже в порядке. Вот ключи. Радируй мне на трэк, когда пригонишь к зданию; полетим вместе, ты и я.
Пока туда, пока сюда — Хиллари, изможденный записью, решил проветриться пробежкой по отделам. В монтажке Туссен со своими ребятами топтались вдоль столов, изучая каталоги запчастей и хмуро переговариваясь о чем-то; Кавалер, уже совсем не похожий на себя прежнего — с голым вскрытым черепом, без глаза, с ногой, лишенной плоти, — смирно лежал на столе, и лишь поворот глазного яблока выдал его внимание к вошедшему.
— Какие новости? — Хиллари после наезда на Туссена решил быть немного поласковей.
— Скверные, — сквозь зубы ответил Туссен. — Выпадения в мозгу достигли сорока трех тысячных. Мы произвели развертки выполнения двигательных команд — и ни одна не соответствует исходной номограмме. То ли порты в мозгу сместились, то ли «мертвая зона» накрыла сектор движения… Надо разобраться с мозгом, иначе менять кости не имеет смысла.
— Я распоряжусь, чтоб мозг повторно и подробно протестировали, — ответил Хиллари.
— Да стоит ли?.. — Туссен отвел глаза от бумаг. — Но это не самое то, Хил. Ты смотрел передачу Дорана?
— Ммммм… нет. Я был занят другими делами, — Хиллари почувствовал слабое беспокойство — особенно от того, как роботехники переглянулись на его слова.
— Посмотри обязательно. У нас ведь скоро слушание в подкомиссии конгресса по проекту… Там будут считать наши деньги, — Туссен постукивал корешком каталога по столу. — А деньги — это мы. Если нам срежут финансирование…
— Это мои проблемы. Не забивай себе голову чужими делами, Туссен.
— По-моему, ты берешь на себя ВСЕ проблемы, какие у нас есть, — Туссен смотрел и мрачно, и сочувственно. — Особенно с тех пор, когда трое ушли от тебя в «Навигатор» и ты остался с Гастом и Пальмером. Эта Селена — ведь она молодая еще… не настолько волчица, как это нужно здесь.
— И это тоже — моя проблема, — Хиллари повернулся на каблуках. — Действуйте и ни о чем не думайте.
В исследовательском отделе, напротив, царило буйное веселье с легоньким оттенком лихорадки; здесь пахло свежим («Моим», — машинально принюхался Хиллари) кофе и звучал веселый смех; Пальмер в сдвинутом на затылок шлеме, Селена (ого! ну и тени! ну и губы!..) и Гаст сидят на столе и болтают ногами; с приходом Хиллари смех стих, а сотрудники приняли более пристойные позы.
— Салют, как съездили? — пригляделся к ним Хиллари, улавливая в глазах где слабое смущение, где тщательно скрываемое озорство. — Туссен сказал, что передача более чем получилась…
— Оу! — Гаст потряс кассетой. — Посмотри, не пожалеешь! там такие перлы есть!.. Вот, например!..
На экране под музыку зарыдала Эмбер, ломаясь так, словно хотела вылезти из кожи; Хиллари поморщился.
