Доран замер, мелко трепеща от великолепия момента, а вышколенный оператор все старательно фиксировал – смятое лицо Лотуса, мгновенный холодный огонь в глазах Эрлы, слабое движение бровей того, с мягким спокойным лицом, стоящего справа.
– Ты что-то хотел сказать, Лотус? – Эрла грозно покачивала сумкой.
– Н-нет. Ничего, – пробормотал тот.
– Вот и все, Доран, – улыбка Эрлы совпала с шагом вперед; Доран попятился, а Эрла наступала. – Меня сейчас видят, да? Тогда – мой поцелуй централам и – я всех жду на выставке. Лотус все прекрасно тут устроил, он отличный менеджер. А я – подруга Хармона. Бай-бай, козел!
Сумку она держала наготове, и Доран прочел в ее глазах: «Следующая мишень – твоя морда; или ты уходишь, или я так тебе врежу…» И Эрла выиграла волевой поединок – он отступил.
– Какая женщина! – камера взяла счастливого, сомлевшего Дорана. – Вы видели?! Он – таинственный системщик в Баканаре, черный кукловод, а она – нежная дьяволица, во всем легкая на руку. Вот это парочка!! Только такие невероятные люди и сходятся, им претит все заурядное! Интересно, кто составит пару мне? Я тоже терпеть не могу посредственности… «Наш мир – живой», – утверждает Эрла Шварц, и лучший довод в ее пользу – это она сама! Ну, не везло мне до сих пор на художников – все попадались экстремалы и эстеты, а того, кто перед камерой лупит своего благодетеля по циферблату за мимолетную откровенность, – вижу впервые! Итак, выставка началась с непринужденного публичного скандала – что-то будет дальше? Хармон своим отсутствием красноречиво подтверждает всю опасность войны киборгов…
К Эрле боялись подойти даже безобидные копиисты; рядом оставался один Кэннан, с виду инертный, как глина.
– Кэн, шел бы ты, – намекнула Эрла. – Из-за вашей с Хилом привычки жить по-студенчески я…
– Эрла, с меня хватит, – задребезжал Лотус, шевеля руками в воздухе. – Ты… ты… с чего ты вздумала трясти нижним бельем по ветру?!! Какое дело Дорану, что у нас за отношения?! И тебе обязательно надо меня укусить!
– Это твои проблемы, дорогуша. Если б ты реже сидел на каплях и не дышал черт-те чем, ты бы спустил Хила с лестницы, а не он тебя.
– Как все это пошло, детка, что ты говоришь! Знаешь, твоим идеалом должен стать борец-профессионал. Я свожу тебя к гладиаторам – и ты забудешь Хила. И ты их будешь рисовать – эту бугристую плоть, это сплошное мясо, центнеры мяса…
– Извини, бедняга, я слишком сильно двинула тебя. Ум высыпался. Эй, кто-нибудь! Совок и метелку для Лотуса!.. Сто раз я говорила, в чем ты проиграл ему, – он ценит разум выше тела. А вы в «Ри-Ко-Тане»…
– От кого я слышу!! Мне надо напомнить о…
– Кэннан, я еще раз намекаю – уйди.
– Эрла, я – незаинтересованное лицо, – важно напомнил этот средней руки художественный критик, примечательный только тщательными рассуждениями о красках, стилях и нравственном значении картин. – Я остаюсь лишь потому, что опасаюсь агрессии против тебя со стороны мистера Лотуса. Чтоб своевременно пресечь.
– Этот? Меня?!
– Кэннан, ваши подозрения так же абсурдны, как и ваши обозрения. Покиньте нас.
– Кэн, иди. Я на сегодня еще не растратила запас битья по роже.
Кэннан кивнул и сместился к копиистам. Смятение вокруг хозяйки вернисажа постепенно утихало. Лотус, перестав скалиться, зашептал о тех давних временах, когда Эрла пила жизнь полной чашей, а не тянулась к мелкому буржуазному счастью. Он еще не терял надежды рухнуть вместе с ней в прошлое, полное беспредельной свободы и сотворенных из ничего пугающих фантазий. Кэннан еще два-три раза поглядел в их сторону. Эрла считала его индифферентным к всяческим страстям, но нахваливать Хила при нем не пожелала. В общем, насчет потрясающего равновесия чувств Кэннана она не ошиблась – кибер-гувернер и должен быть таким; даже в любви к детям он не смеет превышать допустимый уровень. Сдержанность и еще раз сдержанность.
– Нет, какова?! – похохатывал Доран на обратном пути из «Арт-Паласа», иногда хлопая себя по колену. – Крапива, а не баба! Вернисаж – а она в рыло спонсору! Так его, правильно – пусть не сознается вслух, что слабак! Не-ет, я бы с такой не сошелся, увольте. Из скандалов бы не вылезал и сцены бы закатывал в прямом эфире…
– Неплохая съемочка, – признал и Сайлас. – Сейчас же в выпуск, без купюр?
– Купюры?! Кто сказал – «купюры»?!! Как есть, так и покажем! А я еще за кадром кое-что скажу, – Доран цвел и едва не облизывался.
– Я заказал… одному человеку проанализировать голос, которым тебя… хм… вызвали в субботу на ту встречу. Откуда я вывозил тебя к Орменду.
– Ну и?.. – Доран стал донельзя серьезен. – Звуковая синтетика?
– Нет, кое-что похуже. Исполнитель влез в служебные архивы звукозаписи спецслужб и обнаружил голос, совпадающий с тем самым на девять десятых. В суде такое совпадение считают доказательством.
– И кто это оказался?!
– Покойник с семилетним стажем. Боевик партии Стив Григориан по кличке Лис. Его считали чуть ли не опасней Темного, однако сэйсиды его уложили.
– Та-а-ак, – зло нахмурился Доран. – Значит, сэйсиды… Покойник! Знаем мы таких покойничков. Двойной агент, перевербованный, а когда речь зашла о провале, ему устроили инсценировку смерти, потом пластическая операция – и нет его. Но голос, голос-то оставили прежним! Вот и вся разгадка, Сай. Одно я не пойму – с чего бы корпусу прикрывать Хармона? Сэйсиды заинтересованы в его проекте? Почему? Ну-ка, соображай по-быстрому…
– Версия, – тотчас откликнулся Сайлас. – Генералитет Корпуса или их разведка как-то используют баншеров, а Хармон в этой игре обеспечивает горизонтальную связь с Айрэн-Фотрис – в обход Генштаба. Да он наверняка общался с Корпусом! Черно-синие получали от Айрэн-Фотрис помощь по защите сетей – а это «Нэтгард»! – потом он работал у Дерека, а у полиции с сэйсидами немало общего, несмотря на все раздоры.
– Логично. Я и сам так думал! – Доран не замедлил присвоить находку. – Это кстати; давно никто про Корпус передач не делал. Походим, покопаемся – обязательно хоть что-нибудь всплывет.
А Эрла Шварц из глаз не уходила – ее прямые, тонкие, от излишнего ума слегка мужские черты лица, взгляд – то как игла, то как таран, решительно сжатые пальцы, красивый бестрепетный голос. Влюбить в себя такую откровенную чертовку, заставить покориться – за это Хармон стал Дорану вдвое ненавистней. И – «Только месть заживляет раны», как пел покойный Хлип.
Что ж, мы и это Хармону в вину поставим – зачем завел роман со скандалисткой, бывшей наркоманкой? Не-ет, все люди – извращенцы и дрянь, только взгляни попристальней. Она, Лотус и Хармон!.. Опоздал Отто Луни, мы это первыми откроем публике, и не с дурацким хохотом, а с аналитическим ехидством.
Флаер вошел в туманную муть, и пилот начал искать безопасный спуск в нижележащий воздушный коридор; вокруг стало серо, и даже кондиционированный воздух запах надвигающимся дождем.
