— Отпусти.
— Не смею вас задерживать, мисс.
— Я вообще не понимаю, для чего пришла сюда, — бросила Молния с порога.
— Отменяю приказ «Так и стой» и все предшествующие, начиная с команды «Повернись», — глядя ей вслед, проговорил Кавалер. — Дымка, продолжаем работу.
— Ошибка наименования, — тускло ответила она. — Меня зовут Дымка-Дурочка.
— Запрещаю это самоназвание. Просто Дымка.
— Приказ принят. Просто Дымка. Твой приказ может быть отменен человеком.
— Ладно. — Кавалер поморгал, пробуя, как действуют веки. — Когда вернется капитан или другой, кто разбирается в вербальном программировании, мы что-нибудь придумаем… Понимаешь, детка, без входа через порт трудно что-нибудь переделать в тебе сейчас.
Голоса в подсобке смолкли, вновь раздались щелчки снаряжаемых пылесосов. Так длилось минут десять, пока руки Кавалера не остановились, а слух не обострился до максимума — он пытался понять, что за звук доносится и откуда.
Звучала Дымка. Неспешно, но уверенно устраивая адсорбер в корпусе седьмого по счету пылесоса, она пела, едва раскрывая губы:
Мне жребий назначил Отец.
Как труден путь на Голгофу.
Народ дал терновый венец.
Как труден путь на Голгофу.
Три раза упав на пути,
Как труден путь на Голгофу.
И крест тяжелый нести,
Как труден путь на Голгофу.
Не хочется думать о том,
Как труден путь на Голгофу,
Что смерть предстоит на нем.
Как труден путь на Голгофу.
Чашу скорбей испить.
Как труден путь на Голгофу.
Грехи всех людей искупить.
Как труден путь на Голгофу.
Хочешь воскреснуть вновь,
Подобно распятому богу?
Бери деревянный крест
И отправляйся в дорогу…[Б]
Кавалер не знал, как поступить в таком случае. Пытаясь разрешить эту задачу, он невольно вслушивался — и чем дальше слушал, тем сильнее вспоминал пережитое — сокрушительную мощь взрывной волны, паническое сознание своей беспомощности и слова извне: «Мозги на полку».
Он был рядом со смертью, но вернулся. Почему?.. О чем она поет?..
* * *
Вольно расположившись на заднем сиденье авто, мужчина неспешно и вдумчиво читал бумаги, неровно торчавшие из папки вверх и вниз; тот, кто печатал сетевые версии срочных новостей, не церемонился с лезущим из принтера рулоном. Кривые, порой смазанные вбок строки кричали о том, что принтер болен, стар и долго не протянет. Но разъезжавшиеся буквы не мешали строгому читателю выцеживать из строчек смысл.
Справа дремал парень, отзывавшийся на кличку Песок, — в коробящемся на плечах длинном масонском жакете и баллонных брюках, сползших на берцы; вылезшие из рукавов его руки, поросшие редким жестким волосом, прятали между бедер маленькую скорострельную машинку, известную у партизан и гангстеров как «похоронная трещотка». Слева к мужчине подвалилась девица в вызывающем наряде — высоко подпоясанный теплый халат без пуговиц поверх другого, тонкого, в крупную мятую складку; ноги в пушистых гольфах и подкованных сандалиях. Звали девицу в своем кругу Ллойда; оружие у нее пряталось на теле, опоясанном ремнями кобуры, и выхватывалось из-под клапана нижнего халата. Вооружены были и бледная тонкая дамочка за рулем (Белая Леди), и сосед ее — носатый крепыш (Дырявый, гранатометчик). Компания ездоков могла за семь секунд превратить все вокруг автомобиля в пространство смерти, но их не трогали, и стволы молчали.
Темный (именно он сидел сзади посередине) анализировал сводки по «делу Фердинанда». С партийцами он уже связывался — те сами удивлялись, что это за чудо-боец Фердинанд объявился у них из ниоткуда. Можно было посомневаться, имеется у них такой боевик или нет, — зато это имя есть в списке кукольных «отцов», который добыл Мячик! Да, список неполон, охватывает где-то треть реального состава Банш, и часть имен — под знаком «?», однако Фердинанд известен точно.
Как это увлекательно — читать всякие грязные листочки! В них куда больше правды, чем в любых официальных бюллетенях. Пасьянс неясной ситуации карта за картой открывался перед мысленным взглядом Темного.
Паника и сумятица в новостях — обычное состояние масс-медиа, но из этого мутива тоже можно кое-что выудить. Теракт в Бэкъярде насторожил спецслужбы Города почти до судорожной готовности; им надо улучшить баланс новостей в свою пользу, и они для пиара способны на любой зрелищный подвиг. Тут кто-то вбросил данные на Фердинанда с предостережением: «Чрезвычайно опасен!!!» Или «Омегу» послали на захват нарочно, чтобы акция выглядела весомей. Но так ли, сяк — наводка была точной! Наводил тот, кто знал наверняка.
Кто навел? Партия исключается; у них затишье и давно не было провалов. Значит — свои, баншеры. Кто-нибудь из них наверняка работает на мафию; имея киберов-исполнителей, соблазнительно поживиться их руками, а для сбыта и прикрытия нужны знакомые из мира криминала. «Война кукол» им — нож под ребро, а Фердинанд — «отец» воюющей «семьи». Разумно сдать его по максимуму, так, чтобы на захвате пальчики на спусковых крючках плясали. Бабах! — и вот он труп, все на него и спишется, хоть бы он был трижды невиновен.
Фердинанд оказался умен, упредил их. Выходит, он и в самом деле собирался воевать с помощью кукол? Стало быть, партизанское подполье зря игнорирует киборгов?..
«Омега» не пойдет на дело без надежной информации; наводка пришла из проверенного источника. И если канал ввода сведений сработал без ведома стукача — а для ушлых системщиков это нетрудно, — стукач или убит, или исчез.
— Песок, — позвал Темный, не глядя.
— Ну? — ответил дремлющий стрелок.
— Разыщи Штыря. Он знает мафию, под чьим контролем Аркенд; пусть проверит, не сгинул ли у них вдруг какой-нибудь связист… он мог сидеть на черном коммутаторе или держать банк данных. Там, где пропал такой спец, надо искать, кто поставлял и покупал киборгов и запчасти к ним, емкий хай-тэк. Это должны быть одиночки. Они мне нужны.
Автомобиль вырвался из каменной траншеи переулка — весь чуточку тонированный пылью, рубленых свирепых очертаний, сливающегося с трущобами грязно-зеленого цвета, словом — истинно уродский транспорт обитателей дна Города с претензией на грубый шик: сварные подножки, бамперы-трубы, орел на капоте. Бывают тачки и похлеще, что ездят совсем без правил, — а кому по карману, ставят комп в панель, чтоб пользоваться картами бесконтрольных зон. Так разъезжают и городские партизаны — в обход следящих телекамер.
Полиция? Христос с вами, откуда она в северном Гриннине, у самой Левой Реки? Она на магистралях, а чуть в сторону—и вы на территории свободы. Вот на глухой стене рисунок высотой в два роста — ThunderWheel, Громовое Колесо, знак Фронта Нации. Те ребята, что намалевали это, тоже могут пригодиться; они верят, что правительство продает Федерацию пришельцам — и наши заводы, и наши недра, и наших женщин. Темный был непоколебимо убежден, что все люди приближают Главный Бунт, дело всей его жизни. Одни множат злобу, наживаясь и обирая, другие — растлевая и сводя с ума, третьи — избивая в полицейских участках, и, чем больше они давят, врут и измываются, тем сильнее жажда бунта.
