Всем киборгам проекта, что находились в Баканаре, было приказано собраться в помещении подземного этажа с отключенными радарами. Только открытый звуковой контакт! На столе, за которым восседали инквизиторы — Хил, Чак и Сид, — стоял прибор слежения, готовый зафиксировать сеанс несанкционированной связи в любом диапазоне.
Хил строго отчитал координаторов за их безудержную самодеятельность. Акция сильно осложнила и без того серьезное положение проекта. Посему отныне — никаких действий без предварительного одобрения шефа-консультанта, Чака и Сида, обеспечивающих прикрытие. Всю информацию по акции — доложить здесь, а затем самостоятельно стереть! Последнее касается и тех, что дислоцированы в дивизионе воздушной полиции; стирание будет проверено путем случайной выборки.
— При соблюдении этих условий разрешение на автономную работу сохранится, — завершил Хиллари. — Помните, что приказ Айрэн-Фотрис 5236-ЕС о регулярной коррекции памяти никто не отменял, и если это не проводится, то лишь из-за особых обстоятельств.
Чак тогда хотел возразить, но передумал, решил довериться парадоксальной интуиции Кибер-шефа.
С ответной речью выступил «капитан» Этикет. Коротко и ясно изложив по порядку события четырех дней побега, в которых он лично участвовал (правда, местами его рассказ страдал неполнотой и оговорками вроде «Мы укрылись в месте, которое может понадобиться в дальнейшем, и нас под ключ попросили не разглашать»), он поблагодарил руководящий состав проекта за проявленные понимание и снисходительность, извинился за случившееся повреждение людей и заверил присутствующих начальников, что впредь координаторы всегда будут ставить их в известность о своих затеях. Насколько трое инквизиторов сочли это правдивым — бог весть. Но де-факто в подвале был заключен договор между людьми и их биомеханическими слугами. И хотя душа Чака недовольно поскрипывала, он мысленно подписался под соглашением. Да, группа усиления у нас — что-то беспрецедентное! Но эффективное.
Хиллари под ключ потребовал от серых не разглашать происходящее в проекте НИ-КО-МУ, не состоящему на службе в «Антикибере», ВКЛЮЧАЯ КИБОРГОВ.
Мечты Чака об огромных суммах денег прервал Сид; после вступления втроем в заговор он стал с Чаком менее замкнут, и Чаку это было лестно и приятно.
К удивлению Чака, Сил был в форме, и не в повседневной, а в полевой, с личным компьютером на поясном ремне и облегающей голову аудиовизуальной системой.
— На стрельбы собрался? — Чак не знал, когда у безопасников по графику сдача офицерских нормативов.
— Нет, я в гости еду. Пока Кибер-шеф на отчете у Горта, думаю прокатиться с ветерком. Составишь мне компанию?
— Экстремально, — Чак провел глазами от головы Сида, обхваченной плоскими подшлемными зажимами, до обутых в тяжелые ботфорты ног. — Там надо быть в экипировке?
— Да. Я лечу к Селене.
— Ааа! — Чак вскочил. — Ты нашел ее?!
Сид улыбался с сытым удовольствием.
— Я обещал, что найду, — и пожалуйста. Мне нужны трое-четверо киборгов и Фленаган. Плюс «Морион».
— Что четверо! Я наберу и больше.
— Больше — это лишнее.
— Две минуты, я переоденусь!
Когда Чак явился в полевом обмундировании, Сид встал, весело подмигнув:
— Начинаем операцию «Под стук колес»!
* * *
Кого только не бывает на станциях «зеленой» надземки! То вдоль перрона бредет, не замечая людей, наркоман в облаке видений. То мечется в толпе дебил-чернокарточник, вырядившийся полисменом — с жестяными медалями, жезлом и свистком в мокрых губах. Вора-карманника не видно — но его след отмечается криками тех, кого он обокрал. Кришнаиты звенят бубенцами, распевая гимны; варлокеры раздают листки с ликом Пророка, а кто-нибудь стоит, привалившись спиной к колонне, разукрашенной граффити и облепленной клейкими рекламками, и непонятно, то ли задумался он, то ли так устал, что не в состоянии ни думать, ни ходить. Кто-то сидит на корточках и пальцем передвигает по каменным плиткам монеты — будто играет сам с собой.
Иногда встречаются и редкостные типы — вот как этот, с «мухой» за плечами, в шлеме и сером комбезе, утянутый лямками летного ранца. Представляете — он тоже ждет поезда!
Серый вошел в головной вагон и, сорвав пломбу, взял трубку из ящичка «Связь с машинистом. За необоснованное пользование связью — штраф 20 бассов».
— Говорит младший лейтенант Роберт Фленаган. Мой код допуска — JJRQ-24-741. Откройте дверь кабины.
Помощник машиниста убедился, что трубку взял военный, потом впустил его. Лейтенант с «мухой» занял полкабины, чем его сразу же попрекнули:
— Сдвиньтесь-ка в проход, офицер. А то я в вас локтем упираюсь.
— Специальная акция министерства обороны. Ведите поезд как обычно, не обращайте ни на что внимания. Вызовите поездную охрану и освободите первый вагон. Будьте готовы открыть на ходу первую дверь по правой стороне.
— Па-кинуть вагон! Па-быстрей! Па-торапливаемся! — Охранник никого не трогал, но внушительно постукивал дубинкой по поручням. Впрочем, выгонял пассажиров не столько его решительный вид, сколько память о недавних взрывах Темного и впечатление от военного с «мухой». Ой, что-то будет!..
Во втором вагоне стало тесно; над головами гудели взволнованные голоса:
— Что случилось? Поезд заминирован! Да перестаньте вы! Без вас тошно, а вы тут… Остановите поезд!
— Бе-эз паники! — прикрикнул охранник, заслонивший вход в первый вагон. — Все в порядке. Поезд идет нормально. Не тр-рогать аварийный кран!
Гомон не стихал, но к стоп-крану люди больше не тянулись.
Поезд вырвался из теснины между домами, в стеклах загорелось солнце; под эстакадой промелькнули остатки старой кордонной линии — рухнувшие и покосившиеся столбы, извитая ржавь колючей проволоки; кое-где курился дымок — и три летящие тени показались машинисту демонами, которые гнездятся здесь, насылая на округу бред, гниение и разорение. Грузные горбатые фигуры поднялись из дыма, взвились над грохочущим поездом и — машинист смог это видеть, подняв зеркало верхнего обзора, — уравняв скорость, плавно опустились на крышу вагона, встав на четвереньки.
Фленаган следил, как приближается Поганище. Трехмерная схема объекта и местности была вложена и в его личный комп, и в память оседлавших вагон Сапера, Ветерана и Кокарды.
— ГРУППЕ ЗАХВАТА — ПРИГОТОВИТЬСЯ. «МОРИОН», МЫ У ЦЕЛИ.
Заслышав приближающийся шум, Селена зажала уши ладонями — одни тампоны-затычки не спасали от громыхания колес; ее жест, как в зеркале, повторил и Звон, прервав очередную исповедь на полуслове; Чара, Лильен и Косичка сделали это, снизив чувствительность микрофонов. Ду-дух! Ду-дух! — звенящий гром ударил по сквоту в обе стороны от эстакады — и в комнате внезапно потемнело, будто звук стал пульсирующей мглой, застилающей солнечный свет. Эта тьма была осязаема! Вместе со звуком от окна повеяло, словно уплотненный воздух надавил на кожу…
