— Меня устроит все, — сказала я ему.
— Как насчет «Молитвы Девы»? — мягко сказал он.
Иззи улыбнулась и захлопала в ладоши:
— Да! Это звучит более подходяще.
Я не обратила на нее внимания и кивнула Роберту в знак одобрения.
— Спасибо, — прошептала я Адаму и села на край одного из диванов со всей грацией и достоинством, с какими только могла.
Я посмотрела Луизу, стройную, элегантную и идеальную. Никто бы не отпустил такое замечание в ее сторону. У нее был такой тип красоты, который заставлял мужчин думать о средневековых принцессах и ангелах. В то время как я была легкой мишенью. Награжденная такой фигурой, которая всегда делала меня одинаковой — даже в твиде, черт возьми!
И я решила представить себе, что на мне не мой костюм, а сатиновое платье Луизы. Я представила, что на мне снова четырехдюймовые каблуки и красная помада, и мне стало немного лучше. А потом Роберт принес мне «Молитву Девы», после одного глотка которой я поняла, что напиток был назван так не за свою невинность. Скорее потому, что молитва — это единственное, что сможет помочь после двух-трех таких бокалов.
Конверт у меня в руках все еще был запечатан, поэтому я решила заглянуть внутрь. Пролистав несколько страниц, я с трудом сдержала стон. Иззи, сходившая с ума из-за своей затеи, расписала все выходные по времени с точностью до минуты. Как же я смогу убедить Николаса, насколько я непритязательна и спокойна, если у нас совершенно не будет времени пообщаться?
Помимо долгих заданий — в доме и на улице, рассчитанных на поиски разгадки, там было полное описание Констанции, краткие характеристики других гостей вечеринки и некоторые личные цели на первую часть вечера. Мне нужно было сохранить в секрете одну вещь, и одну вещь мне следовало выяснить: почему Гарри, мой старший брат, стал так чрезмерно опекать меня последние несколько недель.
Я коротко засмеялась над последней частью. Действительно, искусство имитирует жизнь… или наоборот?
Адам плюхнулся рядом со мной, на место, которое я мысленно зарезервировала для Николаса, и наклонился, пытаясь прочитать через мое плечо.
— Что такого смешного?
Я быстро свернула страницу, чтобы он не смог ничего увидеть.
— Не подглядывай, — сказала я ему, глядя поверх своих очков.
— В этих очках ты правда очень привлекательна, когда командуешь. Я могу разрешить тебе иногда отдавать мне приказы, когда вернемся домой, если ты пообещаешь оставить их.
Видите? У Адама невозможно выиграть. Он был и всегда будет совершенно не поддающимся дрессировке.
И раз уж листок с описанием моего персонажа все еще был свернут у меня в руке, я легко стукнула им Адама по носу.
— Я не принимаю это всерьез, — сказала я. Мой жест возымел требуемый эффект: он отклонился, потирая кончик носа. — Ты не можешь так со мной говорить. Это совсем не похоже на то, как брат говорит со своей сестрой.
Адам как никогда был близко к тому, чтобы нахмуриться.
— Думаешь, я не хочу быть твоим братом?
Я вздохнула и посмотрела на Николаса и Луизу, стоявших возле камина и отмечавших свою мнимую помолвку шампанским.
— Мы должны превращать то, что судьба дает нам, в преимущество… Помнишь?
Взгляд Адама проследовал за моим, и он откинулся на подушки.
— Какой идиот тебе это сказал?
Я широко улыбнулась ему. Странно, но он не улыбнулся мне в ответ тут же, как обычно делал. Но я довольно настойчива. Я просто продолжала улыбаться, пока угол его рта не дернулся.
— Итак… мой брат… Я должна выяснить, почему в последние недели ты ведешь себя со мной как настоящий тюремный охранник. Может, расскажешь?
Адам покачал головой и помахал своим белым конвертом перед моим носом:
— Не могу тебе рассказать. Это должно быть секретом.
— Адам Конрад! У тебя в жизни не было от меня секретов!
— Но я Гарри, помнишь? — Он снова потер нос, и я начала жалеть, что ударила его.
Странный Адам раздражал в два раза больше, чем обычный. Он поставил ноги на персидский ковер и встал.
— И кстати, Адам знает, как хранить секреты, даже от тебя.
Я покачала головой и медленно рассмеялась:
— Нет, не знает!
Выражение его лица стало мрачным.
— Если бы ты знала об этом, это бы уже не было секретом, ведь так?
Прежде чем я смогла продолжить свои расспросы, чтобы выяснить, морочит он мне голову или, что гораздо хуже, говорит правду, он посмотрел в ту часть комнаты, где Джос стояла с Робертом. Судя по бровям Роберта, он не был слишком очарован своим партнером по преступлению.
— А теперь, если позволишь, — надменно сказал Адам, — мне нужно пойти вытянуть несколько семейных тайн из служанки по имени Руби Коггинс.
Глава 6
Желая и надеясь
Признания Корины
Знаете, некоторые говорят, что не видят лес за деревьями. Иногда я вообще не могу найти этот чертов лес.
За ужином я сидела между Джулианом и Маркусом. Николас был далеко, очень далеко, в конце нелепо длинного стола, поглощенный разговором с восхитительной Луизой. После первых двух блюд я по-прежнему совершенно ничего не знала о Джулиане, но знала гораздо больше, чем хотела бы, о травмах Маркуса от регби. У меня даже не было Адама, с которым можно пошутить, потому что его монополизировала Джос.
Ужин был настолько скучен, что я готова была выскочить из-за полированного стола из грецкого ореха и убежать. Слава богу, мой безрассудный план был разрушен до того, как я смогла выставить себя дурой, потому что свет неожиданно погас, а так как за окнами не было городского светового загрязнения, вся комната погрузилась в полную темноту.
Кто-то из девушек закричал. Кто-то, я могла поклясться, что Иззи, хмыкнул с едва скрываемым весельем, а великий игрок в регби рядом со мной начал издавать детский визг.
Я не обращала на все это внимания, потому что разрабатывала второй безрассудный план. Я пыталась подсчитать, хватит ли мне времени, чтобы под покровом темноты добежать до Николаса, поцеловать его и вернуться на свое место до того, как зажжется свет. К сожалению, как только я отодвинула стул и подобрала юбки, случилось неизбежное, и вот мы все снова сидим там, моргая и оглядываясь вокруг.
А потом я увидела это. Его. Лорда Сазербая, лицом в котлете, с кинжалом, торчащим из спины. Драматичность момента была разрушена тем, что с того места, где сидела я, было видно, что он все еще дышит. Прерывистые выдохи из его полузакрытой правой ноздри создавали рябь в винном соусе.
Иззи постаралась придать своему голосу дрожь, когда просила Роберта вызвать полицию, но было очевидно — она совсем не расстроена фальшивой смертью своего мужа. На самом деле она получала огромное удовольствие.
