Их нет. Так принято считать, да и особых свидетельств существования разумных подводных не обнаружено. Бытует мнение, и все. Только странные пришествия тварей в сезон штормов, да изредка пропадающие целые караваны судов, груженных не золотом, дорогими тканями и ценными специями, а всякой утварью и продовольствием. Кому придет в голову грабить такие суда? Но, поди ж ты, пропадают.
По улице прокатился трубный, пронизывающий каждую косточку стон. Не успел он затихнуть, как дальше по дороге засвистело, застрекотало, заставив напряженно крутить головой. Наконец, долетели порывы ветра. Поежившись, я спрятал подбородок в широкий воротник куртки, оставив на растерзание переменчивому паршивцу только нос. Отпустить бородку? Поговаривают, зимой – отличная защита от колючего ветра. Но и мороки, поди, прибавится…
Можно было поймать извозчика и быстро доехать до управы в тепле. Только выйдя из здания Гвардии на улицу, я решил пройтись. А арахну, в принципе, все до фонарного столба – вон, вприпрыжку, обгоняет меня, потом, взобравшись на очередной дом, вытягивается в струнку по ветру и спрыгивает. В первый раз, когда Куорт с мягким «шмяк» плюхнулся на мостовую с третьего этажа, я малость удивился, а потом привык. Развлекается парень. Для меня подобное развлечение закончилось бы больничной койкой, а арахн вон на очередной дом карабкается…
Вышли на узкую улочку, окруженную трехметровыми заборами. Элитный, судя по всему, район пошел. Несмотря на пронизывающий ветер, изредка встречаются прохожие, проезжают экипажи, шумно протопавший наряд стражи козырнул. И я, с улыбкой наблюдая, как Куорт, пытаясь сигануть в чей-то двор, задумчиво изучает препятствие на пути – взметнувшийся на метр иллюзорный огонь по верху ограды, наконец смог расслабиться.
Эльфы… Какой им прок от нарушения статутов? Светлые – затворники, лишь малая часть многочисленного народа путешествует по землям Руана. И, зарабатывая в разных местах плохую репутацию, весь народ теряет возможность торговать. Как было в свое время с Империей Рно: святоши так повернулись на своем Едином, что затянув пояса, решили отказаться от торговых отношений с «неверными». В итоге, уморив голодом народ в плохой год, отказались от своих претензий, отправив караваны через перевалы и морским путем. Даже, поговаривают, с дикими народами торговать стали!
Зачем тогда так рисковать? Империя всегда поможет своим верным соседям, с голоду длинноухие не помрут, но разве только в продовольствии дело? Привыкнув ко всякому-разному, сложно отказаться от простейшего, и риск в таком случае должен быть оправдан.
Из маленькой норки под забором выскочило удивительное в своей несуразности создание: мышка о шести лапах, дикой радужной расцветки, активно жужжащая. Помахивая четырьмя усищами, кои длиннее тельца, легендарный жу-жал деловито двинул по мостовой. Про этих созданий сложили целую легенду, мол, некий древний маг, решив создать всемогущее существо, маленько ошибся в расчетах и возникло это. Хотя в Академии, еще на одном из первых ознакомительных занятий, пожилой маг рассказал, как пришла в один великий ум идея создать истинного врага шалящим в городе грызунам. И появились шестилапые создания, одним своим видом распугивающие вредителей.
Жу-жал, активно переставляя лапками, пробежал прямо под Куортом, штурмующим очередной забор. Радостно прожужжав целую серенаду, мощно прыгнул, упав на оброненное кем-то погрызенное яблоко. И, уцепившись всеми лапками за добычу, радужное безумие громко принялось хвастаться трофеем.
Странно – Куорт замер на полпути. Чего это он? Арахн, провисев пару секунд на ограде, быстро рванул, растрещавшись, и совершенно неожиданно сиганул прямо на меня. Я только успел поднять руки, как в меня врезался летящий на нехилой скорости снаряд. Сделав пару шагов назад, чудом удержал равновесие и не грохнулся.
– Куорт, твою чешуйчатую мать! Слезь! – рявкнул я после третьей попытки отодрать вцепившегося намертво арахна.
Не помогло.
– Младший сержант! Смирно, якорной цепью тебя по хрумпалу! – заревел я, и арахн моментально оторвался от моей куртки, спрыгнул на мостовую и попытался принять положенный вид. Вышло, честно говоря, паршиво.
«Хороша наука», – мелькнула мысль. Первые седмицы в страже разношерстный десяток учил уму-разуму пожилой сержант, понукая к действию не только положенными по правила командами, но и крепким, нематерным словцом. Что особо пробирало. Хотя никто так и не решился узнать у матерого вояки истинное значение нескольких любимых изречений…
Куорт, выпрямившись, если так можно сказать о восьминогом создании, виновато скосил глаза.
– Совсем обалдел? – зло поинтересовался я.
Арахн, естественно, ответить ничего не смог, только странно окаменел. Так, а паршивец, нарушая статут, старательно глядит-то в сторонку своими глазенками. Проследив за взглядом, я с недоумением заметил маленького жу-жала, с трудом буксирующего огрызок.
Я булькнул:
– Нравится?
Куорта перекосило, и он осторожно, бочком, стал отползать подальше от разноцветного безумия, старательно при этом выполняя приказ. Да, отступающий от мелкого грызуна в положении «смирно» арахн – то еще зрелище.
Я спокойно подошел к жу-жалу. Довольно жужжащая тварь не обратила на меня никакого внимания: не боится. Да от этого безумия даже самый страшный враг всего живого – дети – старается держаться на расстоянии. Поэтому шестиногая усатость совершенно не опасается за свою полосатую шкурку. Подойти и схватить за хвост – проще простого.
Жу-жал возмущенно фыркнул, но добычу не выпустил. Я, неся тварюшку, в свою очередь держащую огрызок яблока, медленно двинулся к арахну.
– Куорт, познакомься с моим маленьким другом…
Шаг, другой, третий… нервы арахна сдали, и, мелькнув черной молнией, Куорт вмиг умчался вдаль по улице.
– Хоть и арахн, а совсем еще ребенок, – сделал я вывод и осторожно опустил на мостовую жу-жала с добычей. Тварюшка, очутившись на твердой земле, прытко рванула в спасительную норку.
Кто бы мог подумать, что практически неуязвимый, зубастый и когтистый арахн может испугаться совершенно безобидного создания? До чего ж причудлив мир…
Топая по улице (интересно, Куорт так и будет нестись до управы?), я попытался припомнить разные байки о подобных случаях. Только один помню: натужно пыхтящий толстяк, посол Илии, выпучив глаза, улепетывал от молоденькой девицы в пору большого празднества, считая оную убийцей. Честно говоря – полностью с ним солидарен. Трудно представить, как девушка в расцвете лет готова преподнести такому борову букет без умысла…
Может, не следовало так с пареньком-то? Обиделся, видать… С другой стороны, со слабостями стоит бороться! Эх, зря отпустил жу-жала, надо было взять с собой… А сейчас уже поздно за ним гнаться, поди, уже до своей уютной норки добрался, хвастается трофеем перед толпой родичей, похвалы требуя… Несуразное создание на удивление свято выполняет все заложенные создателем ограничения. Не ворует, жителей не пугает, вред строениям не приносит… Сидел небось шестилапый у выхода из норки, ожидая, пока на улице никого не останется. А стража… такие же работяги.
