– Я очень сомневаюсь, – заговорила Мораг, – что где-то неподалеку найдется готовый королевский штандарт. Поэтому, лейтенант, посоветуйтесь с хозяйкой трактира, где можно достать отрез шелка соответствующего размера. Желательно красного цвета, но сойдет и любого, тогда я перекрашу его чарами. Также нужны золотистые нитки, чтобы вышить катерлахский герб. И опять же сгодятся любые. Вы все поняли?
– Да, госпожа.
Когда лейтенант вышел, Лиам заметил:
– У меня есть шелковая рубашка. Правда, не красная, а зеленая.
– А у меня – шелковое платье, – сказала Мораг. – Но их прибережем на крайний случай, если лейтенант аб Иллан ничего не найдет. Хотя я думаю, что все-таки найдет. Он очень исправный служака.
Бренан начал было протестовать против такого усердия, но она мгновенно прервала его:
– Нет, ты не понимаешь. Это не пустое выкаблучивание, а дань уважения стране, которая в лице Совета лордов признала тебя своим принцем – или как ты там на самом деле будешь называться. Выступая под королевским штандартом, ты засвидетельствуешь, что отныне целиком принадлежишь Катерлаху. Именно поэтому Бригид поторопилась прислать это распоряжение, так как знала, что без ее подсказки я не соображу.
После обеда им пришлось задержаться в трактире, поскольку на Бренана посыпались письма-поздравления от ведьм, и ему приходилось хотя бы вкратце отвечать на каждое из них. Позже Бригид переслала ему письмо от вновь избранного короля Ригвара, в котором тот сухо и сдержанно делился с ним своими соображениями касательно их совместного правления. Когда Бренан прочитал его и вместе с Мораг и Лиамом начал обдумывать ответ, Бригид снова дала о себе знать – на сей раз уже собственным письмом с советами о том, что именно и как именно написать королю. Вскоре похожие рекомендации пришли и от старейшей сестры Кейлион вер Маллайг, которой Бригид оперативно отправила копию письма Ригвара.
После этого Бренан окончательно убедился, что бумажной работы ему хватит на весь оставшийся день, и без возражений принял предложение Мораг остаться в трактире до утра. Все равно торопиться не было смысла: он выехал из Тахрина с таким расчетом, чтобы иметь в запасе хотя бы день на разные непредвиденные задержки.
С письмом к королю ему всеми силами помогала Мораг, мобилизовав на это свои скудные дипломатические способности. Впрочем, она работала главным образом почтальоном – отправляла Бригид каждый новый абзац, который потом возвращался с исправлениями и замечаниями. Разумеется, Бригид могла сама составить текст письма, а Бренану оставалось бы только переписать его собственным почерком. Но она даже предлагать этого не стала, за что он был ей очень благодарен.
К счастью, Мораг не пришлось возиться ни с покраской шелковой ткани, ни с вышиванием на ней геральдического единорога – символа Катерлаха. Одар аб Иллан выяснил у хозяйки трактира, что в часе езды отсюда по проселочной дороге живет один мелкий помещик, чей дед в свое время служил прапорщиком в королевской гвардии – причем не где-нибудь, а именно в королевской роте. По катерлахским обычаям, гвардейские офицеры, выходящие в почетную отставку, среди прочих подарков получали штандарт, под которым несли службу, поэтому лейтенант немедленно отправился к упомянутому помещику и вернулся назад с настоящим, хоть и обветшалым от времени штандартом. Последнее не было большой проблемой – прибегнув к чарам, Мораг вернула потускневшей вышивке прежний золотой блеск, добавила выцветшему полотнищу красной краски и наложила на него скрепляющий магический узор, чтобы оно случайно не разорвалось на сильном ветру. А еще через полчаса в трактир примчался средний сын помещика, шестнадцатилетний Гамишин аб Бедвир, и предложил свои услуги знаменосца. Он планировал весной отправиться в Тахрин и там наняться на военную службу, поэтому, посоветовавшись с отцом, решил не упускать такой блестящей возможности зарекомендовать себя. А Бренан рассудил, что катерлахский дворянин, пусть даже не военный, выглядит с катерлахским королевским штандартом лучше, чем минеганский гвардеец.
Письма от ведьм приходили всю вторую половину дня, и их поток иссяк лишь вечером, когда чуть ли не каждая сестра, владеющая почтовыми чарами, уже выразила ему поздравления. Прислушавшись к совету Мораг, Бренан написал образец письма, предназначенного для всех ведьм, с которыми он не был лично знаком и не вел регулярной переписки, а потом ему просто оставалось только добавить нужное имя. Из-за этого больше всего работы выпало именно Мораг, которая к вечеру очень устала, рассылая в разные концы Абрада ответы Бренана и раз за разом создавая новые чары ожидания для следующих поздравительных писем.
Последнее письмо, пришедшее к нему в тот день, было от Финнелы. Ясное дело, она тоже поздравила его, однако этим не ограничилась и мягко, ненавязчиво дала несколько полезных советов, основанных на ее собственном опыте как принцессы. А вернее, на опыте ее братьев-принцев – как положительном, Логана, так и отрицательном, Делвина.
Несмотря на то что только вчера они с Финнелой обменялись письмами, Бренан с огромным удовольствием написал ей перед сном целых три страницы, а утром, в ожидании завтрака, добавил еще две. Мораг не стала над ним подтрунивать, однако, отправляя Эйрин письмо, хитро ухмылялась. Бренан догадывался, о чем она думает, но ничуть не смутился. Пусть себе думает что угодно, а ему до этого дела нет. На самом деле он совсем не искал у Финнелы утешения, просто читать ее письма и отвечать на них было очень уютно. По дороге из Тылахмора до Тахрина между ними сложились приятельские отношения, которые, к счастью, не испортила ее некрасивая выходка на его с Шайной дне рождения. Уехав на Тир Минеган, Финнела иногда писала ему, ее письма были умными, вдумчивыми и в то же время веселыми и беззаботными. Такое сочетание очень нравилось Бренану…
После завтрака они отправились в путь, намереваясь добраться к вечеру в город Пенбедыр, где от Карвадонского тракта ответвлялся Эйгайнский, как раз ведущий к цели их путешествия. Юный Гамишин аб Бедвир гордо ехал впереди со штандартом, свидетельствуя этим, что сопровождает королевскую особу. Ни у кого из встречных не возникало вопросов, что же это за особа, так как вчерашние посетители трактира уже успели разнести по всей округе известие о появлении в Катерлахе не только нового короля, но и принца-наследника. И если раньше простые люди относились к Бренану хотя и почтительно, но отстраненно, усматривая в нем лишь чужака-ведьмака, замахнувшегося на катерлахский престол, то теперь их словно подменили. К их уважительности внезапно добавилось благоговение, а прежняя холодная учтивость сменилась искренней приязнью и предупредительностью.
– Вот видишь, – прокомментировала Мораг, – а ты боялся. Народу много не нужно, он неприхотлив. Ему вполне достаточно, что лорды в Тахрине признали тебя за своего. А значит, ты и вправду свой – и тут больше нечего обсуждать.
На обед они остановились в большой деревне, широко раскинувшейся по обе стороны дороги. Земля, которую обрабатывали крестьяне, принадлежала ведьминскому Сестринству, поэтому здесь Бренана приветствовали вдвое почтительнее, так как он, ко всему прочему, был их помещиком. Встречать его хлебом-солью вышла целая толпа нарядно одетых людей во главе со своим старостой, который после импровизированной церемонии чествования проводил дорогих гостей в местную корчму, где их уже ожидало щедрое угощение. За обедом им играли сельские музыканты, и Бренан, крайне расстроганный таким гостеприимством, очень радовался, что эта деревня не фигурирует в его соглашении с Финваром аб Дайхи. Он знал это наверняка, потому что она принадлежала к Королевской области, а Бригид, с учетом стратегической значимости столичного региона, не поступилась здесь ни единым поместьем.
