– Но я же видела слияние ваших аур, – настаивала Тьяна. – И постель. Она была разворочена!
– Не было ничего, – сглотнув, повторила я. – Не было.
Спальню затопила очень неуютная тишина, а потом тетушка сказала:
– Молодец, Соули. Так ему и надо.
– Кому «ему»? – Глупый вопрос, но все-таки.
– Магу твоему пронырливому, – охотно пояснила Тьяна.
Я тихонечко выдохнула. О Богиня! Какое счастье! Обошлось!
– Но ситуации это не меняет, – добавила призрачная гостья. – Знакомство с родом Даор все равно состоится. Так что будь добра подготовиться.
– В смысле?
– Беременность, Соули.
Я подарила собеседнице недоуменный взгляд – он-то и стал последней каплей. Терпение тетушки лопнуло.
– Чтобы через три дня на двухнедельном сроке была, ясно?! – закричала Тьяна. – И только попробуй не выполнить! Лично, вот этими самыми руками задушу!
– Но…
– Никаких «но»! Беременность две недели, и точка! Я из-за вас позориться не намерена! Тем более перед Рупертом!
О Богиня…
Остаток ночи прошел тревожно – сперва мысли мучили, потом сны. Причем такие, что проснулась в холодном поту под аккомпанемент собственного крика.
Последнее сновидение самым жутким было…
Будто прихожу в кабинет к Центрусу и говорю:
– А вы порталы только в пространстве создавать умеете? Или во времени тоже?
– И во времени умеем, – отвечает архимаг.
– А не могли бы вы…
– Мог, – серьезно кивает Центрус. – Куда?
– В Вайлес, на две недели назад.
Глава Ордена даже заклинаний говорить не стал – пальцами щелкнул, а я уже на пороге шляпной лавки. Передо мной простирается главная площадь города, воздух полнится весенними запахами, в пронзительно-синем небе парит дракон. Тот самый – изящный, одноместный, на котором Райлен в наше захолустье прилетел.
Поворачиваю голову и вижу – Мила с Линой. Близняшки счастливы до неприличия, они только-только с Райленом познакомились. А он, как и тогда, спиной стоит.
– Ой, Соули! – кричит Лина. – Соули, иди сюда!
Маг оборачивается и глядит на меня.
Да, да! Портрет, напечатанный в газете, не лгал…
Точеные черты лица, тяжелый подбородок, брови вразлет, короткая – по последней моде – стрижка. Брюнет. И глаза темней самой грешной, самой сладкой ночи. А еще улыбка… невероятная, почти сказочная.
Коленки тут же ослабли, щеки заалели, но желания убежать не возникает. Наоборот! Приходится прилагать титанические усилия, чтобы подойти и присесть в скучном реверансе, вместо того чтобы подбежать, броситься на шею, осыпать поцелуями.
Райлен склоняется к моей руке, обжигает пальчики касанием губ… И тут вступает Лина:
– Соули! Господин Райлен обещал разобраться с нашим умертвием!
– О, замечательно! – отвечаю я, хотя прекрасно знаю, что никакого умертвия нет. Вернее, пока нет.
– Не волнуйтесь. – Голос у Райлена красивый, бархатный. – Я непременно решу эту проблему.
«Ага, – думаю я. – А взамен подаришь столько новых, что… ой, лучше не вспоминать».
Вслух, разумеется, о другом:
– Благодарю, господин Райлен. Умертвие у нас маленькое и безобидное, но с ним действительно стоит разобраться.
– Умертвие не может быть безобидным, – вежливо улыбается брюнет.
– О… Наше умертвие может все!
Сестры глядят удивленно, но спорить не берутся.
Тут появляется госпожа Флер, за ней толпа горожан. Нас с близняшками оттесняют, Райлен становится недосягаем, как северная звезда. Мы с девчонками забираем маковые пироги для матушки, вскакиваем на лошадей… но на полдороге я «вспоминаю», что забыла заехать к госпоже Жейер. А ведь у нее мои книги! Причем именно те, которые жуть как хочу перечитать.
Увы, близняшкам придется вернуться домой без меня. Я буду позже. Но мы конечно же успеем сходить на старое городское кладбище и поднять умертвие. Ведь иначе Райлен нас засмеет, запозорит…
Пробраться в гостиницу оказалось невероятно просто. Найти комнаты, в которых поселился новый штатный маг города Вайлеса, – тоже. Уж не знаю почему, но я очень хорошо помнила их расположение.
Коленки снова дрожали, но совсем не так, как раньше. Было в этой дрожи нечто особенное. Может, предвкушение?
Я распахнула дверь и вошла.
Гостиная оказалась пуста, но я сразу поняла – Райлен в номере. Просто… просто слышался шум воды. Оглядевшись, увидела уже знакомый диванчик, обитый темной благородной тканью, низкий столик для чаепитий, кресло. И еще одну дверь!
Сама я ни разу в гостинице не жила, но героини сентиментальных романов путешествовали часто. Благодаря книгам я неплохо представляла, что к чему. Догадалась – дверь ведет в спальню. А уж рядом с ней, со спальней, расположена та самая ванная комната, где…
И тут меня с головой накрыло осознание – о Богиня! Что же я делаю?!
Сердце застучало набатом, в глазах потемнело, ноги подогнулись. В падении я сшибла тяжелый напольный светильник (и кто догадался поставить его у самой двери?). Кажется, этот грохот сотряс все семь миров.
Прошло не больше секунды, прежде чем прозвучало изумленное:
– Госпожа Соули?
Маг стоял на пороге спальни. Мокрый, в одном полотенце.
– Господин Райлен… – глухо выдохнула я. Вспыхнула спичкой.
– Госпожа Соули, вы… вы как здесь оказались?
– Не знаю…
Брюнет смерил встревоженным взглядом и стремительно приблизился. Сел на корточки, ухватил за подбородок, заглянул в глаза. Дышать стало на порядок трудней, потому что… потому что его близость опьяняла, а капельки воды, скользившие по обнаженной коже… О Богиня!
– Госпожа Соули, что с вами? – позвал встревоженно, но в голосе появилась хрипотца. Такая знакомая и такая волнующая…
Я нервно сглотнула и попыталась ответить на вопрос. Правда, на предыдущий.
– Не знаю, господин Райлен. Наваждение какое-то.
– Вставайте! – строго приказал брюнет. Тут же поднялся, подал руку.
Честно попыталась соблюсти хоть какие-то приличия, но ноги не слушались…
– О Всевышний! – вздохнул маг.
Он подхватил на руки прежде, чем успела возразить. И это было так привычно, так приятно… Я просто не могла не коснуться его груди.
Вздрогнул. Впился взглядом. Глаза стали совсем черными, взгляд затуманился.
– Госпожа Соули…
– Господин Райлен…
Гостиная тонула в ярком полуденном свете и оттого эти объятия казались невероятно стыдными. Вот только отстраниться или отрезвить брюнета подобающим словом не могла. Хуже того, мне вдруг вспомнилось, что Райлен – мой муж. И пусть он никогда не признавался в любви, но…
