Брат надменно заломил бровь, а я… я окончательно утвердилась в мысли, что совершенно его не узнаю. То есть лицо, мимика, некоторые жесты и интонации – его, а вот остальное… это совсем не тот Линар, которого я помнила. Брат изменился совершенно.
– Как, разве моя сестренка не рассказала?
– Что ты должна была рассказать, Соули? – По силе тревога, царившая во взгляде Райлена, не уступала брачным желаниям Танара.
– У тетушки и Руперта – роман. – Глупость, конечно, но это показалось важным. – А еще… тетушка всех ваших, что за Гранью были, перебаламутила и в этот мир привела. Со мной познакомить хотела и… – голос упал до шепота, – беременностью моей похвастаться.
Райлен шумно выдохнул и зло уставился на Линара. Дальнейших объяснений брюнету не требовалось, но я все равно продолжила. Тихо-тихо, на грани шепота:
– Они все вместе в карцер ко мне пришли. Какая-то из теток возмущаться начала, что невеста неподходящая – ведь приличных в тюрьму не сажают. С ней согласились все кроме господина Руперта. Они намеревались явиться к Рэйсу и предъявить претензии.
– До Рэйслина из рода Даоров призраки, как можешь догадаться, не дошли, – подхватил брат. – По счастливому стечению обстоятельств, я как раз караулил у стен королевского дворца и заловил твоих родственничков на раз. А за четверть часа до рассвета еще и Тьяну нашу драгоценную с ее хахалем встретил.
– А у стен дворца ты что забыл?
Я не сразу сообразила, что вопрос – проверка. Уж слишком удачной прогулка Линара оказалась, даже мне подозрительно.
– Ты плохо знаешь Милана, – спокойно парировал Линар. – А я наоборот. У меня были все основания предполагать, что наш старшенький никаких приказаний не послушается и попытается тайно переправить Соули в другое место.
К моему полнейшему удивлению, даориец кивнул.
– Да, через три дня мы обнаружили еще одно укрытие, в которое ни один маг не проберется. Кроме женских платьев там были конфеты и целый склад сентиментальных романов.
Это что же получается? Весть о том, что в Верилии есть уголки, недоступные для магов, ударила по самолюбию? Орден принялся рыть землю? А Милан? Вот же… братец!
– Не знаю, кто помешал Милану осуществить задуманное, – продолжал Рай, – но благодарен безмерно.
Линар расхохотался.
– Что, сестричка, про это ты тоже не сказала?
О Богиня… да если бы я поведала Райлену про все, что со мной за эти дни случилось, у меня бы язык отвалился! И вообще, мы с даорийцем тогда в ссоре были, а потом не до разговоров стало – он в гостиницу переехал, а я к балу готовилась.
– Соули? – позвал даориец.
– Милан… он в ту ночь занят был. Имел доверительный разговор с господином Рупертом.
– Что? – выпалил Рай ошарашенно.
– После того как твои умершие родственники решили, что на роль герцогини не гожусь, Руперт потребовал объяснить, как я в карцере оказалась. Врать, как понимаешь, я не стала. Вот он и пошел к Милану… И физиономию ему начистил… – Последние слова совсем тихо сказала – неудобно, о брате все-таки.
– Быть не может!
– Еще как может, – пробормотала я. А потом вспомнила о странности, которая давно покоя не давала, спросила: – Рай, а почему призраки сразу метки оборотней на мне увидели, а ты – нет? Маги, как понимаю, тоже не разглядели, хотя беременность от них не укрылась.
Кажется, аллергия на оборотней вообще и младших Вожаков стаи Кровавых в частности неизлечима. Черноглазый скривился так, словно ему миску драконьего «гороха» под нос сунули.
– Потому что призракам, как существам, относящимся к тонкому миру, – начал изображать учебник он, – увидеть ауру легче легкого. Магам, за исключением менталистов, приходится прилагать огромные усилия. Беременность различить достаточно просто, это яркое явление, а метки – явление слишком тонкое и редкое. Даже увидев, не сразу поймешь, с чем столкнулся.
– То есть ты не всегда ауру видишь?
– Конечно нет. А Линар, – Рай кивнул на стоящего по ту сторону барьера мага, – вообще не видит. Уровень дара слишком низкий.
На шпильку брат не отреагировал, а я решила, что все складывается довольно неплохо, и продолжила допрос:
– Рай, а тогда, у дворцовых ворот, вы мою ауру нарочно разглядывали?
– Да.
– А зачем?
– Потому что по ауре не только беременность определить можно, – со вздохом сказал Рай. – Она отображает всю физиологию, в том числе побои и отравления.
Дар речи пропал, но только на мгновение.
– То есть вы думали…
– Мы не думали, – отозвался брюнет. – Мы проверяли.
– А господин Вакирс знал, чем вы занимаетесь?
– Разумеется.
О Богиня… Подобная забота, конечно, тоже из области паранойи, но все равно приятно.
Увы, вопросы, которые можно было бы задать Райлену, иссякли. Пришлось переключиться на брата:
– Линар, а где ты раздобыл красную четырехкрылую? Да еще с течкой?
Губы некроманта тронула улыбка. Издевательская.
– Сестричка, сестричка… Две недели в компании герцога Даорийского, конечно, не прошли даром, но эти игры по-прежнему не для тебя.
– Какие игры?
В ответ услышала смешок и тихое:
– Ты тянешь время, Соули. Ты просто тянешь время.
Я не смутилась. Гордо вздернула подбородок, ответила:
– Да! И что?
– Да ничего, – расхохотался брат. – Я ведь все равно не тороплюсь.
Райлен прижал крепче, шепнул в самое ушко:
– Умница.
Это было так неожиданно, что я едва удержалась от глупейшего: «Прости, что ты сказал?» Потом коснулась щеки даорийца пальчиками, шепнула куда громче, чтобы и Линар слышал:
– Я тоже тебя люблю.
И даже на цыпочки встала в намерении поцеловать…
– Дура! – выпалил Линар зло.
– Почему?
– Потому что будущего с ним все равно не будет!
Линар демонстративно сжал уловитель в ладони, мне почудился хруст.
– Нет! – взвизгнула я.
– А кто меня остановит? – парировал он тихо.
По лицу Райлена пробежала тень, на щеках вздулись желваки.
– Ты говорил о сделке, – напомнил даориец. – Я согласен. Я проведу в другой мир. Куда нужно?
– Для начала в седьмой, – сказал брат. Смотрел в этот миг не на нас, на камень. Его задумчивость мне не нравилась.
– Хорошо. Отзови эту толпу, и я начну чертить портал.
– А где гарантии, что не обманешь?
– Я дам клятву! – прорычал Рай.
