Элла видел все это не в первый раз и лишь привычно скользнул взглядом по гобелену. Смысла этих надписей не знал даже сам хозяин дома. Мабог был худым маленьким человечком с крупной плешивой головой – одним из десятков неприметных личностей, что правдами и неправдами кормились с королевского стола. Элла свел с ним знакомство совершенно случайно. Где-то с год назад во время охоты вепрь здорово порвал ногу его величеству Идрису, и придворные врачи только разводили руками, боязливо убеждая друг друга в необходимости ампутации, когда невесть откуда появился Мабог с баночкой зеленоватой мази в поясной сумке. Король излечился за пару недель, щедро вознаградив невзрачного лекаря, и тогда Элла счел знакомство с ним не лишним.
За Мабогом водились кое-какие темные делишки в трущобах, и он с благодарностью принял покровительство молодого принца, тем более что оно недурно оплачивалось. Мабога отличал талант: везде пролезть и все подслушать, и он щедро делился своими знаниями с господином. Правда, знаниями по большей части никчемными, касавшимися внутренней жизни ремесленных гильдий да городских трущоб, но Элла всегда предпочитал быть в курсе того, что творилось в огромной клоаке, называвшейся Лонхенбургом.
До Идриса Леолина усопших монархов никогда не бальзамировали – еще одно бессмысленное новшество Хэвейда, подумал тогда Элла, – и, когда появилась такая надобность, принц вспомнил о Мабоге, который, кажется, был на все руки мастер. Тот привел с собой в замок еще троих умельцев, при взгляде на которых придворные лекари только морщили свои носы, и принялся за работу.
Не далее как вчера вечером, оборванный мальчишка принес от Мабога весть: тот передал, что у него есть дело к принцу.
Оглядевшись по сторонам, Элла переступил через порог.
Дверь с силой ударила Эллу в плечо – в многострадальное левое плечо. Взвыв от боли, он отлетел к стене и лишь чудом устоял на ногах. Из-за створки выскочил человек в темном плаще; в его руке тускло блеснула полоска стали. Элла пнул в его сторону табурет. Человек увернулся, отскочив вбок, но Элле хватило времени, чтобы выхватить кинжал и встать в боевую стойку. Кинжал у него был тонкий, почти в локоть длиной, пригодный как для пробивания доспехов, так и просто для того, чтобы рубить и резать.
Клинок он перекинул в правую руку; левая висела плетью. Правой рукой он тоже владел неплохо.
– Чурбан, – хрипловато сказал Элла. Его голос даже не дрогнул. – А не проще ли было подождать, когда я войду, и всадить нож мне в спину?
Человек молчал, выставив перед собой тесак. Похоже, он не ожидал увидеть направленное на себя лезвие, и слегка замешкался. Нож у него был на ладонь длиннее эллиного, а сам он – почти на голову выше принца и гораздо шире в плечах. И – без намека на доспех. Расшнурованная чуть не до пупа рубаха открывала волосатую грудь.
– Эй, ты, – сказал Элла, – я не враг тебе. Мне нужна информация. Я заплачГЅ.
Вместо ответа незнакомец ринулся вперед, занеся тесак для удара.
Так и есть – чурбан. В мгновение ока он потерял все преимущество от своего длинного оружия.
Справа от Эллы стоял сундук, сзади – стена. Элла стремительно дернулся вправо, туда, куда противник явно не ожидал, и всадил кинжал прямо ему под ребра, с силой провернув. Точно в сердце.
Но все же недостаточно быстро. Тесак темного человека скользнул по его волосам, со звоном чиркнул о каменную стену.
Тяжело дыша, Элла выбрался из-под упавшего на него тела. Левую сторону головы заливала кровь, и он охнул, дотронувшись: кусочек уха болтался на полоске кожи.
– Чтобы… Вил забрал тебя со всеми потрохами, – хмуро ругнулся принц, пнув труп ногой, – или Телар, кто там еще есть…
Элла с трудом перевернул тело на спину, всматриваясь в лицо. Нет, этого человека он не знал и никогда раньше не видел. Впрочем, мало ли таких в трущобах? За медный грохен человека прирежут. Вот Мабог, наверное, мог бы сказать, что это за тип.
Без особой надежды он принялся обыскивать труп. Так и есть – ничего. В карманах одни дыры. Хотя… Элла нащупал что-то твердое, зашитое в подкладку, взрезал плащ кинжалом и задумался, вглядываясь в поблескивающую на ладони золотую монету с грубо выбитым профилем короля Идриса. Целый керн. Да на эту монету можно половину улицы Лекарей купить.
Кто-то хотел избавиться от Мабога, да так сильно, что заплатил убийце целую кучу денег. И дверь была отперта – не иначе, хозяин дома знал этого человека, либо того, кто его послал. Кстати – где же сам Мабог? Или этого громилу снабдили ключом?
Элла тяжело сел на скамью, подперев щеку рукой. И тут же крякнул от боли: он совсем забыл про израненное ухо. Ругнувшись, молодой человек направился к прилавку – наверняка там найдется какая-нибудь более или менее чистая тряпица, из тех, в которые Мабог заворачивал для покупателей свои притирания.
Лекарь сидел там, за прилавком, привалившись к стене, широко открыв глаза, и еще дышал. В его животе зияла длинная рана, и вонючая масса кишок сочилась слизью. Элла опустился на колени.
– Мабог… Мабог, ты слышишь меня? Это я, Элла.
Лекарь еле заметно шевельнул рукой. Из его рта запузырилась пена.
– Король… – чуть слышно прошептал он.
– Что?
Мабог разжал скрюченные пальцы, и это усилие стоило ему жизни.
Из ладони лекаря выпал измятый кусочек пергамента. Элла развернул его: там лежал крохотный полузасушенный цветок какого-то растения с фиолетовыми лепестками.
– Проклятье… – пробормотал Элла. – Мабог, эй! Что это?
Взглянув в последний раз на безжизненное тело, он поднялся и, засунув пергамент с цветком в кошель, вышел на улицу. Там было уже темно.
Глойн с ужасом посмотрел на окровавленную голову своего господина, но не произнес ни слова.
– Поехали, – буркнул принц.
Глава 9
Засада
Она плакала три дня напролет.
– По женишку горюешь, что ль? – только однажды спросил ее Арн, сочувственно глянув из-под кустистых бровей. – Да хватит уж убиваться. Такая бабенка без мужика точно не останется.
Гвендилена сидела, обхватив колени руками. В его сторону она даже не посмотрела. Арн пожал плечами.
– Ну, если тебе легче от этого будет, то скажу, что Инбер поторопился. Не было никакой нужды паренька убивать, я так думаю.
Не дождавшись ответа, Арн ушел вразвалочку.
Со старым солдатом у нее сложились почти дружеские отношения. В Хаврене он нашел ей женское платье, правда, не особо чистое и изрядно большего размера, чем требовалось, затем сводил на речку – искупаться. Заливаясь слезами, Гвендилена терла себя с остервенением, стараясь смыть грязь, настоящую и воображаемую – от лап наемников. Веревка сильно мешала; Арн держал ее за другой конец, сидя на бережку. Первое время он водил ее на привязи, как собачонку, даже когда она отправлялась в лесок по нужде, а на четвертый день развязал.
