В целом они не производили впечатления забитых или замученных существ. Пока что я видел лишь гномов да немного цвергов. Одеты все они были почти так же, как и орин. Только у всех них была на шее вытатуирована сложная вязь знаков древних. Спрашивать я не стал, но тут было и ослу понятно, что татуировка каким-то образом мешает рабам бежать и заодно указывает принадлежность к Дому. Мускулистые, коренастые рабы, держащие в руках разнообразные инструменты, угрюмо посматривая по сторонам, шагали по одному в портал.
С половины города мы натащили почти пятьсот тонн золота только в монетах и слитках. Кстати, по объёму это не так уж и много. Гораздо больше было разнообразных изделий из драгоценного металла: столовых приборов, предметов мебели, украшений и даже игрушек. Всего этого было не только больше по весу, но и по объёму – многие изделия, такие как кубки и вазы, были, естественно, пустотелыми.
Портал в Доме висел на высоте полуметра над полом, и, чтобы в него было легче попадать, Эльвиаран отдала приказ строить сначала подмостки, а потом и возвести здание вокруг него.
Из-за всего этого площадь-плац пришлось перенести, хорошо, было куда: со стороны парадного входа в Дом находились одни развалины. Заодно было решено построить большой храм-святилище Элос с огромной статуей, изображающей великую богиню, при входе.
Во внутреннюю политику И’си’тор я старался не лезть, дабы Эльвиаран ни в коем случае не увидела во мне препятствие или, не дай богиня, угрозу.
* * *
В Ксатен мы прибыли первыми, как и планировалось.
Матриарха со всё ещё забинтованными в шёлковый бинт ступнями и кистями рук, но с открытым лицом занесла её сестра и бережно уложила на чёрный диванчик И’си’тор. Эльвиаран хотела прибыть на Высокий Совет почти обнажённой, дабы, продемонстрировав своё изуродованное тело, подчеркнуть будущее отношение к остальным Матриархам в случае их пленения, но мне удалось её уговорить так не делать и оставить открытым лишь лицо.
Вместе с нами пришли Эхаер и Арисна. Сейчас они усаживались за спиной Аэриснитари, придерживая между собой демонстративно замотанного до состояния мумии в снотворный бинт иллитида Кхитана. Последнее свободное место было за спиной моего Матриарха и предназначалось для меня. Но я пока не спешил его занять.
Стоя на острие огромной пятилучевой звезды, я смотрел вниз, на Тьму, чуть плещущуюся у моих ног. Честно говоря, я был потрясён, увидев, в чём плавал Ксатен.
Я почувствовал, как позади меня возникло что-то родное и могущественное. Раздавшийся звук всепроникающего голоса не дал мне даже сомневаться в том, кто стоит за моей спиной.
– Да. Это накопитель, – властно произнесла Элос. – И нет, я не знаю, зачем его создал Ашерет.
Я не осмелился повернуться.
– Но здесь же миллиарды эргов Тьмы! Этого количества чистой маны хватит, чтобы обрушить весь материк и не только уничтожить наш народ, но и загнать всех разумных на Хейреше практически в каменный век!
– Теперь-то ты понимаешь, зачем это место защищают пять Храмов и охраняют пять Великих Домов…
Элос обогнула меня и оказалась в зоне моей видимости. Она была совершенно спокойна и даже расслабленна. Взглянув в моё ошарашенное лицо, она чуть ухмыльнулась и легко шагнула с чёрного оникса Ксатена прямиком во Тьму. С каждым шагом она как бы спускалась по лестнице, погружаясь в глубины мрака, который был настолько плотен, что напоминал нефть. Когда она погрузилась до пояса, её тело накрыл большой язык концентрированной Тьмы, и богиня исчезла. Поверхность мрака на секунду разгладилась и снова собралась, но уже в фигуру Эхаялин.
– Будь осторожен на Совете, – раздался её громкий шёпот, и дочь Элос развеялась чёрным туманом, прежде чем я успел моргнуть.
Когда я, спустя пару минут, повернулся, Матриарх и её сестра всё ещё смотрели в то место, где была Эхаялин.
На мостик, ведущий в Ксатен, стали вступать Матриархи, верховные ариры, а также их свиты. Портреты Матриархов мне заранее показала Эльвиаран. Заодно поведала их краткие биографии и внутреннюю политику в их Домах.
Увидев впереди всех Акристу, я сделал знак своей охране: «Начинайте». Короткие отрывистые команды в амулеты связи – и машина войны снова заработала. Где-то неподалеку отряд обращённых атар активировал сложный ритуал-заклинание, обрезая всю связь на большом радиусе, и почти вся наша армия, кроме драколича, оставшегося на охране Дома, начала штурм.
Я внешне расслабленно смотрел на идущих. Ха! Как я и думал, никто из них не держал постоянной связи со своими Домами. Как глупо… Задумай я обезглавить Великие Дома – мне бы это легко удалось…
Погладив жуткую чёрную трофейную косу, я почувствовал умиротворение. Подумать только, как успокаивает само наличие оружия в руках. Я уже решил, как её назову: Секущая, на древнем Ссешла. Хоть у неё и было имя до этого, но оно было очень длинное, и я его изменил. Как новый хозяин, я имею на это право…
Вот входят Сатру А’сеатр и Арун Сатх, две противоположности как в отношении ко всему окружающему, так и в магии… Тем не менее уже три столетия эти два Великих Дома состоят в военном и политическом союзе. И столько же времени ходят упорные слухи о невероятно долгой сексуальной связи между этими двумя Матриархами. Противоположности притягиваются, да? В свите Сатх я вижу худющую Лесретасту. Невзирая на строение своего тела, она надела супероткровенное платье. Всех остальных в их свитах я вижу впервые.
Другие два Великих Дома – Кхитан и Р’еанр’е. Чрезвычайно сильные и могущественные Дома-одиночки, чьи Матриархи десятки тысячелетий с презрением, а иногда и с ненавистью взирали на окружающий мир. Пожалуй, только благодаря этому всепожирающему чувству они иногда и объединяются…
После них тянутся, чуть ли не гуськом, великие ариры. Они были единственными атретасами из присутствующих, но выделялись не только этим – у каждого из них в глазах сквозило безумие… Причём у каждого своё. У кого-то – еле сдерживаемая ярость, а у кого-то – жуткая жажда убийства. Уже от одного мимолётного, но многообещающего взгляда Шект, верховного арира Акрио, мне захотелось выставить между нами Секущую.
Но вот все основные действующие лица заняли свои места. Я по-кошачьи вяло посмотрел на Акристу, севшую в секторе Кхитан. Матриархи Сатх и А’сеатр, сощурив глаза, смотрели на меня. Но ощущение незримого присутствия богини действовало на меня настолько умиротворяюще, что мне было почти плевать на чужие взгляды и безмолвный обмен знаками. Подавляющее же большинство присутствующих в открытую пялилось на Эльвиаран. Возникло ощущение, что, если дать взирающим волю, они бы внаглую начали ощупывать покрытое шрамами лицо Матриарха.
– Ильре нистаси ние. (Совет объявляется открытым.) – Акешь на правах Матриарха Первого Дома открыла Высокий Совет. Стрельнув глазами на меня, она продолжила: – В списке тем обсуждения: просьба «Ковена» и «Жнецов» прекратить кахртэ между Великими Домами, а также официальные объяснения И’си’тор по поводу уничтожения столицы наших союзников иллитидов. – Немного помолчав, очевидно ожидая замечаний со стороны других Великих Домов и не дождавшись, она посмотрела на меня и продолжила: – Почему был разрушен Ишакши?
