Предвкушая славное развлечение, Толстый прошёлся по участку — чисто до блеска, всё на своих местах. Эну ждёт в загончике. Ей ждать недолго, но сперва — связь с КонТуа.
Неожиданно Толстому почудилось, что за окном зашуршало; он выглянул — никого. Выселки сонно моргали огнями, дым от завода тянулся над крышами бугристым канатом. На стоянке у входа чёрной скалой высился катер. Ровные дорожки и травяная клумба перед участком залиты голубым светом, дальше вдоль улицы через один едва тлеют фонари.
Порядок и спокойствие.
В приподнятом настроении Толстый подсел к передатчику.
— Мои приветствия, господин уполномоченный. Надеюсь, встреча состоится так, как намечалось?
— Обязательно. Сейчас 06.02; восход в 20.07. Ночное время нам как нельзя кстати, — Луи Маколь провёл пальцем по воображаемому колесику, изменяя масштаб карты на экране. — Мы будем ждать вас на две лиги восточнее пункта, обозначенного как «пустошь Илит ВТ»; это в сорока четырёх лигах к северу от вас. Время — с 13.00 до 15.00. Смотрите, не опоздайте. Если не прилетите или решите рассказать о нашей сделке третьим лицам, мы оставляем за собой право на штрафные санкции, — в устах звёздного это звучало сухо, но означало нечто, мокрое от крови.
— Буду в срок и с товаром.
— Постарайтесь. Кроме трёхсот договорных, можете рассчитывать на дополнительную премию.
И плата, и премия лежали в кобуре одного из парней, которым Луи поручил встретиться с продавцом. Когда они убедятся, что им привезли капитана «Холтон Дрейга», продавца не станет. Заодно это произведёт должное впечатление на Фортуната Кермака, сделав его сговорчивее, и он — после щедрых посулов, конечно — выдаст, где самописец балкера. А затем настанет и его черёд воспарить к Небу. Станет запираться — воспарит гораздо мучительней.
Собственно, переживать здесь не о чем. Такова участь всех, кто даже ненамеренно встрял в чужие денежные дела и поверил честному воровскому слову. Правильный вор, даже очень большой, обязан соблюдать только слова, сказанные своим, а то, что обещано простакам — всего лишь звуки.
— Ваш пилот — железный парень, — Толстый позволил себе отклониться от жёстко деловой колеи разговора. — Он здесь случайно наступил на мину — и хоть бы что. Даже не захромал. В каких колониях вы берёте таких стойких выродков?
— Есть места, — неопределённо отговорился Луи. Ну да, ведь капитан Кермак — артон. И на руку скор, как показал эпизод со стражником. Парням Луи велел быть с эйджи поосторожней. Обезоружить под любым предлогом. В крайнем случае, можно использовать робота, чтобы схватить пилота.
А как его пытать? Он может не чувствовать боли. Но ето мозг должен получать кислород, воду и питательные вещества. Значит — голод, жажда и удушье. И вынуть батарею, чтобы не шевелился.
— Итак, до встречи.
Толстый потёр ладони. Дело движется!
Вдоль стены что-то шаркнуло. Участковый вскочил и выглянул в приемную:
— Ц! Сидеть смирно!
— Я смирно... — пискнула Эну.
— Смотри у меня! — Хлопнув дверью, он затворился в кабинете.
Отключив передатчик, Толстый задумался. Весьма странно — выродка не поранило миной, лишь порвало брюки. Кольчуга на нём, что ли? и то были бы переломы, от взрывной волны кольчуга не спасает. Необычный выродок...
Но, так или иначе, он никуда не уйдёт. Он ждёт у колодцев, пока его передадут фирме. До встречи с людьми «Вела Акин» почти семь часов, и парочку из них можно провести с удовольствием...
Он ещё не решил окончательно, как поступить с Эну. Нетрудно собрать пять-шесть письменных жалоб высельчан, оскорблённых проявлениями Красной Веры. Это повод передать шлюху в храмовый суд территории, а там отцы-иереи строги — сразу назначат год-полтора духовного возрождения в суровой обители. Но жаль отдать милашку под присмотр церковных надзирателей... она могла бы и ему послужить.
Начал он с уговоров, по-хорошему. Она должна согласиться сама, так куда слаще.
— Что ты корячишься? Служанкой сделаю, если понравишься. Но надо проверить, хороша ли ты. Мы же платье в лавке примеряем, чтобы выбрать? ну и вот, давай, — Толстый разгорался. — Ты перспективная, рожалая. А если родила невесть чего — так ведь от Шука, а он порченый. От здорового понесёшь, что следует. Перепишу с завода на себя. Я тебя давно приметил. Половина Цементных — неплоды, взглянуть не на кого, а ты сладкая... И на Фойта не надейся, он пустышка. Да куда тебе с ним? к звёздным? Он тебя там в первый же час продаст — с такими выродками жить заставят, что и на людей-то не похожи. Или в фазу загонят на полный накал, лимфу всю выцедят, а после — укол в сердце.
Говоря всё жарче, он расстёгивал ей воротник. Эну не сопротивлялась — хуже будет. Только попросила дать порошок от боли.
— Небом вас заклинаю, господин хозяин...
Толстый был великодушен, даже принёс кружку с водой. Она приняла её — и с криком уронила, увидев ничто за спиной участкового. Мгновенно обернувшись, он тоже увидел это.
«Робот!» — ударило Толстого в мозг.
— Отец! — завопила Эну.
Паук встал на дыбы, выбросив вперёд щупальца, и кольчатые металлические черви обвили шею Толстого.
Блок 6
Форт лежал пластом, лицом вниз. Он весь был там, в полицейском участке — глядел глазами автомата, управлял его движением.
О том, что сделано, он не жалел. Надо было перехватить инициативу. Ещё днем он полагал, что можно вытерпеть нечистые уловки Толстого ради того, чтобы покинуть планету. Но вот до чего дошло — при нём, на его глазах, людьми стали распоряжаться как вещами. Конечно, всегда найдутся козлы, для которых «не землянин» — вообще не человек, но когда перед тобой одному существу дают понять, что другое существо, его любимое, пойдёт кому-то на потеху, а ты думаешь: «Пускай! какие-то туанцы, льеши, они сами за клик продаются», — то можешь подавать заявление: «Я подонок, считаться человеком не желаю».
Баста! дальше катиться шариком по жёлобу нельзя. Ты не робот, чтобы ждать приказа, как поступать. Переверни ситуацию и командуй.
Ты знаешь, что и зачем делаешь. Риск? разумеется. Какая жизнь без риска? Это почти последнее, что тебе осталось. Минимум ощущений, чувства зажаты в оболочке искусственного мозга, рот не пересыхает, сердце не бьётся и дыхание не учащается — но ведь осталось что-то, чтобы сознавать себя живым?.. Да. Жажда действия.
Толстый не лишился чувств от страха — размазню бы участковым не назначили. Робот схватил его за шею, но руки остались свободны. Он нашёл браслет на запястье, ощупью сдвинул пуговку — неважно, на сколько делений, не тот случай, чтобы считать щелчки, — и, вскинув браслет ко рту, выкрикнул:
— Ко мне!..
Суставчатая лапа паука взметнулась, из её «ступни» выросли тощие пальцы — и переломили браслет, разодрав кожу до лимфы; пальцы собрались, с треском сминая браслет. Щупальца туго, до хрипа сдавили горло, а другая лапа подняла на уровень глаз Толстого чёрный конус, сипящий язычком голубой плазмы.
