– Где он сейчас? – Наблюдатель терялся в показаниях незнакомых индикаторов.
– Пока вы делали вдох-выдох, корабль удалился более чем на пятьсот астрономических единиц.
Желток буквально цвёл и в приподнятом настроении шнырял вдоль рядов приборного контроля, едва не похлопывая по плечам замерших от напряжения связистов и телеметристов. Не все могли реагировать на восторги Желтка – часть сотрудников была почти до отравления напичкана табельными средствами и воспринимала информацию в масштабе времени «минута в секунду».
– Первый пилотируемый! Восемь лет, поймите, восемь лет адского труда!.. Когда это рассекретят, можете писать в мемуарах: «Мы были свидетелями старта». Это эпохальный шаг!
– Сто сорок три секунды.
– Что передаёт Борт Первый?
– Без изменений. Только «О'к» и снова «О'к».
– Меня больше интересует его возвращение, – Яримицу ничуть не трогало восхищение творцов «флэша». – А также записи с биобоксов. Запросите Борт Первый об исполнении моих инструкций. Контейнеры с органическими грузами должны быть заморожены строго с интервалом в минуту.
– Профессор, нам куда важнее, выйдет ли корабль в расчётной точке. И обратный бросок, – взвинченный Джомар жевал зубочистку и готовился её съесть. – Свою органику вы получите, если машина вернётся.
– Мошковиц, прекратите, – зашипел сжатый, напружиненный Мягкий. – Я прошу никого не комментировать!.. Оставьте разговоры на потом!
– За свою составляющую опыта я спокоен. Чего не скажешь о вашей.
– Двести семьдесят пять секунд.
Точка на экране почти вплотную подошла к финишной отметке. Желток принялся вертеть колпачок игольной авторучки, чем очень раздражал Джомара.
– Сэр, корвет «Афина Паллада» сообщает – «флэш» появился в реальном пространстве. Торможение идёт успешно, начал разворот.
Джомар старался не думать о предельных перегрузках, которые сейчас обрушились на «флэш»… и на Дагласа, заледеневшего в жидком гелии. Гравиторы должны нейтрализовать инерцию массы, но… но… «Впервые» – это всегда риск.
– Борт Первый отвечает нормально, характеристики его сигналов стойкие. Докладывает о готовности к возврату. По данным с «Афины Паллады», системы «флэша» исправны, наполнение батарей не изменилось.
Взгляды Мягкого и Джомара встретились. Шеф «Сефарда» показал пальцы, скрещенные на счастье и побелевшие от усилия. Корабельный конструктор согласно кивнул – да, это не помешает.
– Даю команду на возвращение. Старт при счёте «ноль». Начали!
«Вернись, – заклинал Джомар. – Сделай всё правильно. Веди прямо, парень, ты умеешь. Ну же!»
– «Афина Паллада» отметила уход «флэша» в бросок.
– Здесь можно найти шампанское со Старой Земли. – Джомара отпустило, болтать стало вольготнее. – Если объединим усилия, то осилим покупку. Задачу привлечь Желтка и Мягкого беру на себя, а вы обеспечиваете девочек. Идёт? Вот моя доля…
«И торт ростом с человека, чтобы оттуда вылезла красотка, – добавил про себя Наблюдатель. – Небогатая У Джомара фантазия».
– …и моё условие – никаких Яримицу за столом.
– По-моему, мистер Мошковиц, приглашать его нет смысла. Он самое меньшее на неделю завязнет в мертвечине, которую привезёт «флэш».
Над далёкой стартовой засветился воздух, словно сажу ночи стёрли тряпкой, и в дочерна закопчённом небосводе забрезжило мутное серое оконце. Ударил порыв гравитационного поля, взметая снег и пыль на просторе тысяч квадратных километров, расшвыривая камни и раскачивая мачты нацеленных систем. Визоры сосредоточили слежение на точке выхода, где зависла объёмная трёхзубая тень. Борт Первый вернулся.
– Опустить «флэш» на площадку. Мошковиц, вы летите?.. где Мошковиц?
– Какой-то из лифтов ушёл вниз. – Наблюдатель считал оставленные Джомаром купюры. – Вы догоните его у шлюза.
Седьмое декабря, день триумфа! Казалось, флаер еле ползёт. Полтора часа полёта были невыносимо тягостны. Пузатые грузовые аппараты опускались, растопыривая «ноги» и обжигая плиты огромной площадки языками плазмы.
– Соблюдать осторожность! – Яримицу, такой смешной в головастом скафе, распоряжался твёрдо и чётко; его команда проворно сновала, извлекая из ракетных ячеек биобоксы.
– Живее, поторапливайтесь! – теребил людей Джомар. – Следите за температурой. Нагрев строго по графику!
Термотехники откачивали гелий; остатки его испарялись, слоем сокрушительного холода обтекая тело пилота, лежащего в ложементе. Белое лицо серебрилось инеем.
«Ты слышишь меня? – Настроив передатчик скафа на режим направленной связи, Джомар склонился так низко, что выпуклое забрало шлема оказалось у лица белокаменной статуи. – Никаких движений, иначе треснешь, как стекло. Идёт размораживание. Отвечай».
«Да. Слышу».
«Как там было?»
«Здорово. Просто блеск. Словами не опишешь».
«Готовь отчёт. Завтра буду принимать».
«О'к».
– Есть предварительные итоги? – подобрался сзади Мягкий.
– Образец II выполнил поставленную задачу в полном объёме, – распрямившись, обернулся Джомар. – По этому поводу приглашаю на маленькую гулянку. Не прочь? С вас по семьдесят бассов. Норр уже побежал за вином.
«А как же я?» – подумал Албан, лёжа в гелиевом облаке.
С вечеринки Наблюдателя вызвал дежурный мастер-сержант.
Пирушка складывалась как нельзя лучше. Конструкторы искренне жали руки Мошковицу и многословно его благодарили. Создатель образцов щедро сыпал комплиментами. Как огонёк сигареты, тлела и близилась к концу недолгая иллюзия дружбы и взаимности, якобы царящих в объединённом проекте. Пока звучат добрые слова, можно предаться благодушию и грезить о том, что и завтра всё будет так же мягко и пушисто.
Но вот приходит мастер-сержант из местной безопаски, и мираж рассеивается.
– Мистер Норр, вас зовут в отделение сорок семь U.
– Кто зовёт?
– Киборги, которые там. Вы – их штатный куратор.
В шлюзе Наблюдатель тщательно сжал воротниковые кольца шлема. Шаг вперёд без скафандра был равносилен подъёму на шесть километров со всеми последствиями декомпрессии. Какие проблемы возникли у образцов? почему они не вызвали Джомара? Шефу «Сефарда» самому не мешало бы освежиться и размяться в коридорах, извилистым путём ведущих в 47U.
Они недурно устроились в прежде заброшенном бункере. Починили освещение, соорудили отдельные комнаты. Центром внимания, естественно, был образец II, первый в истории космонавт нейтринного корабля. Презирая низкую температуру, он щеголял в одних нетканых трусах с клеймом «ДЛЯ КИБОРГОВ», а остальные крутились возле него, жадно выспрашивая о полёте.
