Книга Имена мертвых, страница 150. Автор книги Людмила Белаш, Александр Белаш

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Имена мертвых»

Cтраница 150

— Разговор есть. К ней, — кивком указал Садовник на застывшую Мартину.

— А если она не захочет? — выдвинулся Тьен.

— Тебя кто-нибудь спрашивал? — Аник повел глазами.

— Она пришла сюда со мной!

— Это не значит, что уйдет с тобой. Куда ей с тобой идти-то? к папе-маме на квартиру? они еще не разрешат…

— Ты в «Арсенале» дико выглядишь. — Вальдо решил проехаться по возрасту и внешности Садовника. — Ты ошибся дверью; тебе надо в клуб «Ностальгия», танцевать фокстрот.

Рамбур хихикнула; Садовник тряхнул плечами, чуть ссутулился и развел руки, оттопырив указательные пальцы и мизинцы.

— Ну, парень, ты меня уел! Ал, слышь? меня обидели! Тут старичков обижают! щас я буду выеживаться как муха на стекле…

— Аник! — Кадр из фильма намекал Марсель, что оттопырками и вызывающими позами он не ограничится. За ним же девятнадцать… — Аник, пойдем. Ты скажешь мне, что хочешь, — Взяв Садовника за рукав «косухи», Марсель повлекла его в сторону.

— Что вы к ней примотались? — Возмущаясь, Тьен стал понемногу напирать на невысокого качка. — Что вам надо?

— Уймись. — Спокойный крепыш стоял твердо, и напор Тьена прекратился. — Никто приматываться и не начал. И не дай бог.

— Тут пацифик-зона, мужик, не надирайся, — напомнил Вальдо.

— А на шоссе ты был вояка. — Коренастый плавно перевел на него железный взгляд. — Слова всякие говорил. В пацифик-зоне, значит, вы после шалостей от нехороших встреч отсиживаетесь.

— Ты кто Садовнику-то будешь? — ушел Вальдо от обидных обвинений.

— Друг сердечный.

— М-м-м, понятно — семья.

— Думаешь, ты такой, что с тобой и толковать нельзя? — Тьен, хоть и стоял, не нажимая на дружка Садовника, но его мало-помалу разбирало. — А то пойдем, поговорим.

Расстегнув карман, крепыш неспешно опустил туда руку; компания немного отступила от него, и Тьен напрягся — но тот извлек солидный гвоздь и взял его большими и указательными пальцами, чуть сдвинув места хватки от шляпки и острия.

Все безмолвно наблюдали, как гвоздь изгибается в кольцо. Кисти коренастого играли костяшками, под кожей червями шевелились жилы. Завязав гвоздь узлом, он протянул его Тьену:

— На.

— Это что, намек?

— Нет, пригласительный билет. Когда развяжешь — приходи, говорить будем. А до того — о чем мне с тобой беседовать? Ну разве о машинах — так у тебя драндулет. И вообще — ведите себя легче, господа молокососы.

Перси, взяв у Тьена гвоздь, тщетно старался что-нибудь с ним сделать.

— Аник, зачем вы сюда пришли?

— Хотите, Марсель, — не обратив на ее вопрос внимания, сказал Аник, — я угадаю, какая ваша любимая сказка?

— При чем здесь это?!.

— Сказка о Золушке. Когда часы пробили полночь, ее карета превратилась в тыкву, кони — в крыс, а бальное платье — в дырявые лохмотья. Как думаете — полюбил бы ее принц, если бы превращение произошло ПРИ НЁМ?

— Я… не понимаю!

— Это сказка о факторе времени, Марсель. Вы забываете смотреть на часы, — Аник, пользуясь сумерками дискотеки, вглядывался в еле видимое свечение тела девушки. Плохо. Пламя заряда начало стягиваться к чакрам срединной оси, руки до локтей и ноги ниже коленей подернулись тьмой. Критическая централизация, как шеф и предсказывал.

— Сейчас тридцать две минуты одиннадцатого. В вашем распоряжении чуть меньше двухсот минут, но переход из принцессы в Золушку начнется раньше. Если сейчас самочувствие неважное, то дальше будет хуже. Мы ждем вас снаружи; машина Клейна — на стоянке.

Не ответив, Марсель стремительно развернулась и направилась к компании — впрочем, Аник не отстал.

«Забыть! об этом надо забыть! Вернуться в круг новых друзей, говорить, смеяться, радоваться — и не глядеть на часы! Если не видеть меняющихся черных цифр на серой матовой панельке — ничего не произойдет. Пусть этот вечер длится без конца!..»

— Мы уходим, — успокоил Садовник враждебно молчащую компанию. — Идем, Ал. Счастливо оставаться!

— Инспекция по делам молодежи, — уверенно махнул Аник на служебном выходе членским билетом Ботанического Общества. — Сегодня у вас спокойно. Возможно, мы заглянем позже.

— Черные люди… — лопотал Перси, напрасно силясь развязать гвоздь. — После них исчезают вещи и пропадает память…

— Не знаю, как вещи, — недовольно отозвалась Рамбур, — а настроение у меня пропало. Марти, что у тебя за чертовы родственнички?

— Кузены. — Марсель рассеянно проводила глазами высокую и низкую фигуры, быстро потерявшиеся в вялом мельтешении дискотеки, — Им… поручили за мной присматривать.

— Бедняжка, как я тебе не завидую! С такими церберами точно девушкой останешься. Тьен, готовься — будете ходить под ручку, от и до по часам.

— Он тебе что-то плохое сказал? — Тьен взял Марсель за руку, — Ты испугалась? У тебя руки холодные… дай погрею.

— Не понравились они мне, — встряхнула гривой Даф. — И надо вам было, Вальдо, выделываться на шоссе? Они мигом вас нашли, понял? Глядишь, не отвяжутся, встретят снаружи.

— Ну да, и вдвоем «Арсенал» окружат. Нас много, бояться нечего. — Перестав видеть квадратного силача и Садовника с его сомнительными повадками, Вальдо стал куда смелей.

Ди-джей не дал публике остыть — динамики издали вступительный аккорд, крик огласил названия группы и следующей песни, и с восторженным воем оживившегося сборища воздух забился, уплотняясь под частыми ударами невидимого молота.

Танец — это спасение, скорей уйти в него! Там, где в кипятке звука подпрыгивают и извиваются сотни тел, не замечаешь того, как стынут кисти и ступни, как не хватает воздуха на вдох, как трепыхается сердце. Без передышки, танец за танцем, кричать, верещать со всеми вместе, вытрясти из себя нарастающее ощущение того, что ты — одна, и все, что здесь происходит, — не твое, не для тебя.

«Не останавливайте музыку! громче, сильней!»

После танца в зале прибавили свет, но Марсель показалось, что стало темней. Она потерла глаза — ой, что такое, руки ледяные! впору подышать на пальцы. И светлее не стало. Хорошо, что рядом Тьен, он понимает — что-то случилось; держит ее руки в своих, заботливо смотрит, с тревогой:

— С тобой все в порядке? Ты какая-то бледная. Может, я провожу тебя?

Зал «Арсенала» стал ниже, колонны вот-вот лопнут под нажимом сводов. Есть ли отсюда выход? или каменные челюсти уже сомкнулись, и нас тут похоронит?.. С последним ударом часов, в полночь, потолок накроет всех неподъемной плитой — Марсель, как наяву, представила: многоголосый вопль, отчаянный визг, крики о помощи: свет гаснет, как в кинотеатре, и потолок обрушивается с рокочущим гулом…

Скорей бы объявили танец! Вместе можно выстоять против нависшей силы камня! А в одиночку — нет. Сердце колотится, частое дыхание не насыщает, темнота сгущается…

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация