Ана-Мария затянулась, огненное колечко поползло по белому телу сигареты, превращая его в тусклый пепел.
— Тогда Железный нас случайно нашел — это ясно; он искал генератор, чтобы обесточить асьенду. Но как оно ни будь — он меня спас, и вывел из камеры, и прикрыл в коридоре, и Второго сдержал, когда тот поднял ствол. А то бы нас завалило или… Понимаешь? Я верю, что Холера-Пабло приходил к полковнику; это одно дело — и тогда, и сегодня. Я тебя не прошу больше ни о чем, но скажи мне — ты видела этого… Повелителя Мертвых?
— Да, — тихо ответила Марсель.
Мысли шумной, торопливой толпой пронеслись в голове Марсель и схлынули, оставив одну, самую тревожную, самую безысходно тоскливую, которой Марсель всеми силами не давала разгореться, но та неотвратимо пылала в охватившей девушку тьме, как в ночи — безжалостный глаз упыря: «Что меня ждет? я вернулась — зачем? что же будет со мной?.. Не ангелы Господни меня пригрели, нет — это с целью, с умыслом… с каким?..»
— Давай спать, — предложила она. — Я устала думать об этом. Лучше — завтра, на свежую голову.
Ана-Мария согласно кивнула. Она понимала, что как ни скверно обошлась с ней жизнь, но с Марсель — куда хуже. Мало воскреснуть — надо найти себе место в мире, а поди найди, если за тобой по пятам ходят эти двое…
Поделив по-братски валиум, девушки улеглись.
— Тебе не страшно спать со мной? — спросила Марсель. — А то — зажги ночник…
— Сам Христос на стороне бокаро, — отозвалась Ана-Мария, — мне ли бояться мандингу?
В 03.17, когда в комнате осталось одно дыхание спящих, Аник снял наушники и остановил магнитофонную ленту.
* * *
Телохранители Герца — они же шофер и садовник — вернулись в особняк шефа, как нашкодившие коты. Гонки и перестрелки кончились, предстоял доклад и, возможно, раздача взысканий.
Шеф, отужинав в одиночестве, ждал их наверху. Он сидел у камина, одетый по-домашнему, в мягкие туфли, вельветовые брюки и стеганый халат; он читал книгу ин-октаво, тяжелую, как свинцовая отливка, переплетенную в черную шагрень, — чародейскую книгу «О заклинании демонов», изданную в 1512 году в Париже и осужденную святой инквизицией к сожжению вместе с ее автором, издателем, книгопродавцами и читателями; экземпляр в руках Герца был одним из семи уцелевших. Небольшая лампа слева над креслом да камин — свет их терялся в объеме кабинета, бликами обозначалась высокая стена застекленных книжных шкафов и антикварная люстра в кисейном чехле; лепной плафон и вообще весь потолок казались огненно-черными, как чрево тучи над Содомом и Гоморрой, готовой пролиться дождем напалма, и словно злое сердце тучи, дрожала расплывчатая тень люстры.
Герц окинул взглядом помощников — особенно хорош был Клейн в женских брюках и плаще внакидку поверх куртки — вылитый любовник, второпях бежавший от мужа-ревнивца.
— Садитесь. Что случилось?
— Я предложил Марсель отвезти ее к Стефани Ларсен, — сразу выложил Аник, чтобы профессору открылась панорама событий дня и чтобы стало легче на душе. — А Стины не оказалось дома; поэтому мы вернулись сюда — в Мунхит. В подъезд к Долорес прошли свободно, но там возникла неожиданная ситуация. Девушка, что живет с Долорес, услышала крик — та при виде Марсель перепугалась — и решила, что ее хотят убить. И начала обороняться.
— Плечо мне прострелила, — пояснил Клейн. — Хорошо, оружие у нее было бесшумное. Суматоху мы замяли.
— Жертв и разрушений нет, — заверил Аник.
Потолок — огнекипящая туча с сердцем скорпиона — раскачивался над ними, но рухнуть на повинные головы не спешил.
Кивнув — то есть приняв и одобрив доклад, — Герц скусил кончик у сигары и метко сплюнул его в камин; то, что он в своем кругу не пользовался спичками и зажигалкой, никого не удивляло.
— Это было трудно предвидеть, но можно. Теперь подробности, — о намерении передать Марсель в руки Стины Герц словно не слышал. — Удалось узнать что-то новое?
— Да, об этой девушке. Она из племени бокаро. Стращать ее мы не стали, но поставили дублирующего «клопа» в комнату. Запись идет постоянно — на «Коня».
— Датчик у Марсель есть?
— Я дал ей свои часы. Пять минут назад она была на том же месте, отметка на карте не смещается — похоже, она закрепилась в квартире. Пока «Конь» в гараже, я подключился по радио к пеленгаторам дорожной полиции — здесь, в Дьенне.
— Прекрасно. Значит, Аник, поешь — и садись слушать квартиру. Тебе, Клейн, надо до еды подзарядиться, чтобы не выбиться из цикла. Пойдем, я измерю твой заряд. — Герц отложил книгу и встал. — У меня тоже есть новость для вас — появился новый противник, Рихард Мондор, инспектор окружной полиции. Сегодня этот ретивый сыщик отправится к Новым Самаритянам бурить могилу Марсель.
— Он что — уверовал в инкарнацию? — улыбнулся Аник.
— Он хочет избавиться от навязчивого опасения, что последним узнает о выкупе за останки девушки. Утром соберемся и обсудим, как нам обвести его вокруг пальца.
Герц и Клейн сошли в подземный этаж, где находились стационарные инкарнаторы, похожие на турбины тепловой электростанции. Ни слова не говоря, Герц снял с Клейна плащ и распустил узел импровизированной повязки.
— Не больно?
— Сейчас — нет. — Придерживая здоровой рукой поврежденную, Клейн сел на кушетку. — Кожа срослась, а кость — не совсем.
— За час ты потерял четыре сотых остатка сверх нормы, — сверился со счетчиком Герц. — Это поправимо… на твое счастье — вторая ночь полнолуния, самое время заряжаться.
Включив охлаждение и поставив инкарнатор на самозапуск, Герц отошел немного, чтобы не оказаться в зоне рассеивания потока, — при полной луне рассеивание наименьшее, но все же разумней держаться от сиреневого ореола на дистанции — и с запасом.
Клейн словно дремал под гул инкарнатора, впитывая всем телом животворный свет и наливаясь новой силой.
Герц, положив сигару на угол пульта, склонился к окошкам датчиков.
Постепенно подавив в себе краткую вспышку гнева, вызванную признанием Аника, он заговорил обычным холодноватым тоном:
— Мне нравится самодеятельность, но в разумных пределах. В дальнейшем — никаких отступлений от плана.
«Пронесло», — подумал Клейн.
— Вставай, ты заряжен.
— Спасибо, — вздохнул Клейн, поднимаясь и ощупывая руку, теперь уже совсем целую.
Наскоро перекусив и приняв душ, он около 21.13 зашел к Анику в кабину прослушивания.
— Ну, как дела?
— Об инкарнации спорят.
— Проколов нет?
— Никаких конкретных данных она им не передала.
Пока Клейн жег в печи вещи Долорес и делал техосмотр «Коня», профессор успел проголодаться и где-то в 22.30 позвонил вниз Клейну: «Пожалуйста, кофе без кофеина со сливками и вафли в кабинет, приготовить постель»; закусив, хозяин прилег — почитать перед сном из демонологии, — не забыв, однако, напомнить, чтобы при случае ему звонили прямо в спальню.
