Она покраснела, закрыла рот рукой и закашлялась, но приступ вскоре прошел.
– Извините, астма. Ну, так что вы решили?
Честно, не рассчитывал услышать правдоподобную историю. Однако, похоже, Энджи не врет: Бельмастый, правда, сгинул при загадочных обстоятельствах, когда вся Зона сбилась с ног, разыскивая его. Выходит, его подставили, узнав, что он заполучил творение Картографа с бесценной информацией, и искали как преступника. Если те же натовцы прознают, что карта у Энджи… Да и необязательно натовцы. Наверняка и среди братьев-сталкеров найдутся желающие завладеть бесценной картой.
– Как давно вы здесь? – спросил я. – Сколько человек видело карту, и кто именно?
– Никто. Шнобель, вот, да Патриот. Никто не хочет нас сопровождать, все аванс требуют.
– Ты хоть понимаешь, что тебя за эту карту прикончат, а вместе с тобой тех, кто будет мимо проходить?
Энджи распахнула глаза и потерла щеку.
– Если они не побоялись убрать Бельмастого… Хвоста за вами точно нет?
– Нет, я за этим слежу, – прогудел Вик, захлопнул дверь и уселся на свое место, обдав нас густым табачным запахом.
– Да и не натовцы в Зоне хозяева, – пробурчал Шнобель.
– Это как посмотреть, – не согласился Вик. – У них есть деньги, а желающие продаться всегда найдутся.
Н-да, неожиданный поворот. Если за картой охотятся, значит, она действительно ценна, и нам откроется путь к большим возможностям. Но с другой стороны, это снова риск… Но кто не рискует, тот не живет, а проживает.
– Это точно! Не бойся, малая, прорвемся, нам не впервой!
Рановато ты, приятель, согласился, да что уж поделаешь. Как ни крути – выиграем мы больше, чем проиграем. Память у меня отличная, я запомню маршрут и составлю свою карту на ПДА, мы будем делать вылазки за редкими артами, разбогатеем наконец…
– Энджи, а вдруг обещанный клондайк – миф? – озвучил сомнения я. – Не поверю тебе, пока не увижу другую часть карты.
– Увидишь на второй день пути, когда будет хоть маленькая гарантия, что ты нас не предашь. Сейчас я ее не покажу. Не устраивают условия – до свиданья, – она развернула стул и уселась, закинув ногу за ногу.
– Мы принимаем условия, – проговорил я. – Но, во-первых, вы должны перебраться отсюда в более безопасное место. Во-вторых, показать, что у вас есть из снаряжения.
Удивительно, но Пригоршня молчал. Такое случалось редко и значило одно: бедняга пропал, женщина очаровала его до отказа речевого центра.
– Мы здесь не храним, – протянул Вик. – Мы же не безмозглые. Спрятали в надежном месте.
– Или тащи сюда, или показывай «надежное место», – потребовал я. – Пока вашу снарягу не увижу – ничего не обещаю.
Вик и Энджи переглянулись.
– Покажи им. – Велела девушка.
Отвернулась, сунула карту за пазуху и поднялась.
– Если мы – команда, у нас не должно быть тайн друг от друга!
Ага, как же. Доверяй, но проверяй. Это Пригоршня готов ей ключи от нашего схрона вручить вместе с рукой и сердцем, а я пока разум не потерял.
Вик накинул куртку и сделал приглашающий жест. Вышли.
Уже изрядно стемнело, и были видны лишь силуэты, но фонари мы не включали. Шнобель шмыгал рядом, хорошо хоть помалкивал: понимал, что доверять ему никто не будет. Случается такой разряд друзей: в беде их не бросишь, чем сможешь – поможешь, поболтать приятно… но так накосячили один раз, что на них уже не надеешься и вечно подозреваешь.
«Надежное место», как я и полагал, оказалось ерундовым тайником в заброшенной хозяйственной постройке на задворках бара. Был ли это сарай или гараж – судить не берусь. Кирпичное низкое здание с плоской крышей и проржавевшей железной дверью, новенький амбарный замок так и намекал: здесь спрятали важное. Да уж. Учить и учить еще наших попутчиков. Похоже, про удачливость и профессионализм Энджи Шнобель приплел для красного словца: девочка, наверное, один раз в Зоне и была, когда карту получила. Зона любит новичков, особенно – дамочек.
Вик торжественно отомкнул замок.
Осветив фонариком помещение, я приуныл и убедился в правильности своей догадки.
Это никто не стал бы воровать, ну может быть, кроме совсем желторотых сталкеров. Грешно все-таки красть у убогих…
Только блаженный пойдет с такой снарягой глубоко в Зону.
Лучше уж с секирой и аркебузой на мутантов переть!
Два АМТ Хардболлер – клоны Кольта 1911 хренового качества. Зато блестящие. Сразу видно, девушка покупала. Два дробовика Мэвирик – этакий дешевый вариант Моссберга (прямо скажем, тоже не очень дорого), клинит через раз. Пара коробок патронов. Советские походные рюкзаки. И автомобильная аптечка.
– Это кто же вам так… удружил? – спросил прямой, как дорога времен Римской империи, Пригоршня.
– Ну, мы сами все-таки кое-что смыслим! – гордо улыбнулся Вик, но, заметив наши вытянувшиеся лица, уточнил: – А что не так?
– Все, грустно сказал Шнобель. – Все не так. Вы хоть стрелять умеете?
– Между прочим, да. – Видно было, что Вика эта фраза задела за живое. – В органах научили.
– А что ж не ПМ тогда? И не «калаш»? – не унимался наш приятель.
– Так ведь это лучше… Дороже…
– Это – хуже! – отрезал я. – Пригоршня может объяснить, почему. Ладно, кое-что из снаряги у нас есть, вооружим вас двоих. Нас шестеро, правильно? Вы, мы с Никитой, Шнобель и Патриот?
Больше всего происходящее задело Энджи. Она старалась не подавать виду, что сердится, но ее выдавали румянец и недобрый блеск глаз.
Пригоршня насторожился, прижал палец к губам. Это я чувствую только Зону, у Никиты нюх на неприятности – не знаю уж, врожденный, приобретенный в армии или в Зоне. Все послушно заткнулись. Этому, значит, успели научиться.
Сместившись ближе к двери, Никита напряженно вслушивался.
Я тоже прислушался. Вроде, кто-то крадется. Может, Патриот? Он же тоже в команде, вот, решил поучаствовать… Но шаги были слишком осторожными. Вик потянулся за дробовиком, я качнул головой: не стоит спешить.
– Так вот, – как ни в чем не бывало, заговорил Пригоршня, сохраняя напряженный вид, – фигня это. Зря деньги потратили.
Правильно, враг, если это он, не должен знать, что обнаружен.
Пригоршня прищурился, и взгляд у него стал злым. Друг потянулся к поясной кобуре, и я тут же повторил его жест.
Кажется, нас окружили.
Честно говоря, я занервничал: из сарая вела единственная дверь, и у предполагаемого противника было преимущество, мы не могли выйти незамеченными. Пригоршня сменил сосредоточенное выражение на расслабленное – что-то придумал.
– Ну, – громко сказал он, – не при дамах. Я – отлить.
