Митрофанов тогда с тоской глянул на бутылку и признался Виктору:
– Ты знаешь, я бы сейчас сам нажрался до состояния ЧТГ…
– Шо за ЧТГ?
– Чуть теплее говна. Да так, чтобы вырубиться на сутки. Чтобы забыть все, что сегодня видел.
– Ты про роддом? – понимающе протянул капитан, убирая руку с бутылкой за спину, чтобы не дразнить лишний раз человека.
– И не только. Мы же утром были на вызове.
– Вы? А что случилось? Когда успели?
– Да у шефа нашего дочка из школы позвонила и, рыдая, сообщила, что в школе появились какие-то сумасшедшие, бросаются… Вот ее укусили. Ну он нас в ружье, и туда. И плевал он на все предписания. А там… – Димка даже скривился непроизвольно, предаваясь воспоминаниям.
– Это в какой школе?
– Да у почты, что возле портовой поликлиники. Не знаю я номера.
Виктор почувствовал, что в горле образовался ком. Идиоты!!! Дебилы! Орангутанги головозадые! Школа ведь примыкала к поликлинике, и можно же было предположить, что вся та орава мертвецов, которая вывалилась за медсестрой Аней, разбредется кто куда. А тут еще и такой лакомый кусок, как школьники… Виктор сжал зубы и одной рукой потер глаза, чувствуя, как кровь стучит в висках, а беркутовец все рассказывал…
– Ты представляешь… Там же детей до фига! Каникулы-то только через два дня должны были начаться. Практически никого не осталось в живых. И дочку шефа мы не спасли – даже не нашли ее. Только нескольких старшеклассников удалось вытащить. Одного из спортзала – он как залез на канат, практически под потолок, так и сидел там, пока его одноклассников жрали… Мы его еле оттуда стащили – руки у него так затекли, что он не мог ими пошевелить. А еще нескольких мальчишек и девчонок спасло то, что их учитель ДПЮ
[33]
тертый калач – в свое время где только не повоевал. Вот он и скумекал быстро, что к чему, согнал молодняк да и заперся в классе. А все остальные… – Мужчина махнул рукой. – Так что в роддоме я уже был готов. Хотя нет, к такому никогда не будешь готов… Короче, вылей ты ее, Никитин, или спрячь. А то не удержусь.
За ночь ситуация в районе ухудшилась. В местах скопления людей – на остановках, на рынке, в магазинах, были зомби. Мужчины пытались их отстреливать, но, как только звучали выстрелы, все это стоявшее доселе скопление сначала медленно, а потом все быстрее и быстрее двигалось к милиционерам. Оставаться на месте было рискованно – толпа могла запросто заблокировать авто, ведь уазик – это не БТР: по людям особо не поездишь. Приходилось срываться с места и улепетывать, плутая по дворам. Оставаться на месте становилось все опаснее, а зомби вроде как поумнели: знали, что там, где стреляют, – люди, и двигались на звуки выстрелов, некоторые даже пытались бежать за машинами, но куда там! Скорости им не хватало за ними угнаться. Но уже сейчас страшно было представить, что случится, если не удастся вырваться. Такая толпа просто разорвет на части.
Возле забора и на прилегающей территории скопилось достаточное количество трупов, но из окрестных домов и дворов подходили новые и новые зомби. Хотя, может, подтягивались со стороны остановки – не суть важно.
Важно было то, что живые зомби с удовольствием пожирали мертвых. В смысле тех, кого повторно отправили в мир иной.
А еще появились собаки. Мертвые. Это было видно по их внешнему виду. Дворовые псы редко когда отличались ухоженным видом и лоснящейся шерстью, но этих с живыми ну никак нельзя было спутать… В отличие от человеческих зомби в зомбособак попасть было намного сложнее. Собаки попадались разных размеров, поэтому если в бобика размером с овчарку было сложно попасть, то в кабыздоха размером с перекормленную кошку – еще сложнее. А самое хреновое, что эти мелкие зомбаки могли спокойно протиснуться сквозь прутья ворот. В идеале следовало бы обшить ворота и забор стальными листами, но где их найдешь посреди спального района? Так что пока дали приказ смотреть в оба.
В общем, картина Репина «Приплыли» была эпиграфом к начавшемуся новому дню.
Пока все остальные мамки кормили своих чад, к Виктору подошла жена и с горечью сообщила, что у нее нет молока – пропало от волнения.
– Я пока Наталью попросила Артемку покормить – у нее молока хоть залейся, но нужно что-то придумать. Неизвестно, как у нее с этим делом будет – до мужа-то она так и не дозвонилась. И еще…
– Говори, – устало ответил Виктор, надевая привычную куртку. В голове промелькнула мысль, что надо бы домой сгонять за сменной одеждой для себя и Алены, а то она как была в больничном спортивном костюме и тапках, так и осталась. Благо их дом совсем рядом – одна из тех свечек-шестнадцатиэтажек. Разве что парней для подстраховки взять, потому как глупо одному идти, когда за забором куча зомби зубами щелкают, желая отведать плоти молодецкой. К тому же неизвестно, что творится в самом доме, то есть в подъезде и на этажах. Этажные коридоры были настолько запутанными, что в них, не зная, куда идти, можно было легко заблудиться.
– Нужно что-то думать с детьми. Я имею в виду, организовать спальные места. Потому как очень уж спать с ними неудобно.
– Лен! Ну какие спальные места?! – воскликнул капитан. – Ты не видишь, что творится в городе? Где я тебе сейчас работающий мебельный магазин возьму?
– Витенька, ну не злись, пожалуйста… Здесь недалеко есть детский магазин, там коляски должны быть – чем не кроватка? Да и все равно что-то решать нужно. Как минимум с постельным бельем и едой.
– Ладно. Я подумаю, что можно сделать, – буркнул Виктор, у которого от плохого сна и накопившейся усталости голова раскалывалась.
«Вчера с самого утра голова болела, сегодня болит… Хреновая тенденция, учитывая происходящие события», – подумалось ему.
Виктор разыскал Серегу Паркова, Толю Иванова и Димку Митрофанова – того самого беркутовца. Все же идея в голову пришла безрассудная, и «на дело» лучше идти с проверенными людьми.
– Слушайте, мужики, я вам сейчас предложу подсудное дело, но, учитывая окружающую обстановку, ерундовое.
– Ну вещай! – ухмыльнулся крепыш Митрофанов, прислоняясь к стенке и скрещивая на груди руки.
– У нас пятеро грудничков и одна дамочка на сносях, она в любой момент может разродиться. Всем им нужны памперсы и прочая дребедень, а у нас даже койко-мест для них нет, не говоря уже про бутылочки всякие и соски. Поэтому предлагаю бомбануть ближайший детский магазинчик.
– Ну дело-то неплохое. Правда, в случае ахтунга все мы почувствуем посторонние предметы в анусах, и начнется жизнь как в грузинской бане – не успел нагнуться за мылом, как сзади уже очередь из волосатых ног.
– Я предупреждал, конечно. Значит, нужно все сделать так, чтобы никаких ахтунгов. Инсценируем под гоп-стоп, в случае шухера – виноватых я всегда найду. Не оскудела бомжами земля русская. Сами видите, что вокруг творится. Если засветимся – я вас не видел, вы меня не слышали. Разойдемся, как в море корабли.
