Произошло все в соответствии с нехитрым планом. Одна из разведчиц, заметив приближающийся дирижабль, метнулась «на базу» и объявила тревогу. Самолеты давно были подготовлены к вылету, поэтому нам с напарником оставалось только подняться по специальной, проложенной внутри оболочки лестнице на верхнюю площадку воздушного судна. Так что через две минуты мы уже были в воздухе. Благо дежурившие у истребителей техники тут же, получив сигнал из рубки, начали прогревать двигатели машин.
Набрали высоту в два с половиной километра и направились на перехват, забирая чуть в сторону от расчетного направления, чтобы, обойдя противника по дуге, зайти на дирижабль сзади. Так меньше шансов, что приближающиеся самолеты заметят издалека, ведь вражеские наблюдатели рефлекторно обращают основное внимание на переднюю полусферу, в сторону движения своего корабля.
Зря боялись и принимали меры предосторожности. Кажется, на верхней части баллона несчастного дирижабля, двигавшегося полутора километрами ниже, вообще никто не сидел. Ну, может, только в одной из передних стрелковых башенок. Усеивавшие в последних столкновениях поверхность оболочки многочисленные стрелки отсутствовали полностью, прохлаждаясь, видимо, в кают-компании. «Да, расслабились что-то немцы после разгрома Полигона!» – сделал я вывод, опуская бинокль, в который разглядывал вышеописанную картину.
Ну а дальше мы действовали как на учениях. Быстро догнали еле ползущий по сравнению с самолетом дирижабль, переворотом перешли в пикирование. Артем летел в полусотне метров позади меня, повторяя все маневры ведущего. Хотя, думаю, прекрасно справился бы и самостоятельно. В расчетной точке сбросил первую пару бомб и перешел в набор высоты. Ведомый сделал то же самое и последовал за мной.
В верхней точке «горки» я положил машину на крыло, чтобы увидеть результат атаки. Он был великолепен! Три из четырех бомб разорвались внутри оболочки. И настолько удачно, что гондолу оторвало сразу, и она, кувыркаясь, устремилась к земле. А оболочка, хоть и порванная во многих местах, освободившись от груза, наоборот, взмыла вверх. Но лишь для того, чтобы, потеряв через десяток секунд привычную форму, неуклюже планируя, последовать за гондолой. В общем, даже повторная атака не потребовалась! Так и вернулись «на базу» с половиной боезапаса.
За тот первый рейс мы уничтожили еще один дирижабль противника. На этот раз не так чисто – с первого захода только одна бомба причинила какие-то повреждения вражескому кораблю. Так получилось не случайно – я решил дать Артему шанс попробовать себя в организации атаки, поэтому он в том вылете шел ведущим. И ошибся при расчете пикирования – обе его бомбы прошли мимо. Наверное, слишком волновался, так как на тренировках давно уже укладывал все учебные «болванки» точно в цель. Я, следуя за ведущим на большой дистанции, чтобы не торопясь оценить действия своего курсанта, поправку в расчет, конечно, внес, но у одной из моих бомб запал горел слишком долго – дурацкий черный порох! – и она рванула далеко внизу. Хотя врага и на этот раз удалось застать врасплох, однако пришлось добивать его вторым заходом и радист дирижабля наверняка успел доложить все подробности атаки в Метрополию. Так что фактору внезапности с полным на то основанием можно сказать «до свидания!». Теперь противник прекрасно осведомлен о новой угрозе.
Впрочем, мы и не рассчитывали, что удастся держать Патрульную Службу в неведении слишком долго. В конце концов не фактор неожиданности обеспечивал нам успех. Против лома, как говорится, нет приема, а наши новые самолеты, оснащенные тяжелыми бомбами, и являлись тем самым «ломом», прошибающим вражеские корабли одним, максимум двумя ударами. Ничего противник толком противопоставить истребителям сейчас был не в состоянии. Как громадная медлительная туша, защищенная лишь картечными «пукалками» с эффективной дальностью стрельбы в полторы сотни метров, может избежать печальной участи при встрече с нашими самолетами? Да никак. Разве только вовремя сбежит, на что шансов практически нет. Конечно, на перспективу немцы что-нибудь придумают, но нашей задачей и является, пользуясь временным превосходством, их этой самой перспективы лишить.
Вторым рейсом, после небольшого перерыва, уничтожили еще один дирижабль и разбомбили две перевалочные базы. Бомбили аккуратно, только посадочную площадку для воздушных кораблей и окружающую ее инфраструктуру, чтобы не задеть случайно бараки пленников. А в третьем рейде впервые высадили «ангельский» десант, захватив еще одну базу. На этот раз мы с Артемом загрузили машины еще и ракетами, которые в атаку на дирижабли не брали ввиду чрезвычайно низкой эффективности. Но сейчас они оказались как раз к месту. С помощью ракет уничтожили охранные вышки по периметру, чтобы оттуда не ударили картечью по снижающемуся следом десанту. Поэтому обошлось почти без потерь среди «ангелов». Гарнизон перебили, пленных варваров выпустили, лагерь со всем оборудованием сожгли.
После четвертого рейда противник недосчитался еще пары дирижаблей. На этот раз они шли рядом, надеясь, видимо, прикрыть друг друга. Разумеется, тщетно. Один рухнул сразу же, второй, поврежденный, попытался сбежать, пока мы с Артемом мотались к своему носителю на «перезарядку». Но видимый даже за горизонтом стелящийся за ним черный шлейф дыма выдал направление на цель. Так что новую партию бомб мы загружали в машины не зря…
В пятый рейд собирались отправиться уже двумя дирижаблями – подготовительные работы на втором подходили к концу. Но оставленная на северном маршруте разведка докладывала об отсутствии пролетов вражеских дирижаблей. Мы, конечно, проредили немецкий дирижабельный флот изрядно, однако по всем расчетам выходило, что в распоряжении Патрульной Службы должно оставаться еще не менее десяти машин. А скорее всего, и больше. Почему же прекратились полеты? Не хотят зря терять последние дирижабли? Логично, но за все время наших рейдов, длившихся с перерывами около четырех месяцев, было уничтожено шесть вражеских машин, а добралось до Метрополии за тот же период не менее тридцати. То есть вероятность сбития на маршруте – ниже двадцати процентов. Не так уж и много.
Правда, немцы не знали, что вот-вот мы будем действовать двумя «авианосцами», резко увеличив их потери. Или знали? Я еще раз попытался вспомнить, что именно мог слышать этот долбаный Дитрих. Вероятно, он таки знал о нашем намерении строить именно два дирижабля. Так что в Метрополии после наших первых успехов могли верно оценить опасность и прекратить полеты по опасному маршруту. Но ведь для них жизненно важно получаемое с севера сырье! Чего же немцы выжидают?
Напрашивалось несколько довольно очевидных ответов. Либо они радикально изменили маршрут, так, что он пролегает слишком далеко, чтобы попасться на глаза нашим разведчикам. Либо собирают силы для ответного рейда. Ведь Дитрих знал о новой базе у Склада! Правда, точное местоположение им неизвестно, однако это решаемая проблема. Или приостановили полеты, ожидая ввода в строй какого-либо нового оружия, способного противостоять нашим самолетам? Ну или же все ответы, как говорится, правильные.
Насчет последнего варианта можно было только строить догадки, а вот два первых требовали принятия мер. Разведчицам передали указание расширить радиус поиска, совершив несколько дальних рейдов. Благо, их средства передвижения не требовали дозаправки, находя питание самостоятельно. Так что дальность действия особо ограничена не была. А о противовоздушной защите Склада я позаботился еще в самом начале и теперь лишь усилил ее, введя постоянные дежурства двух пилотов рядом с полностью боеготовыми самолетами. Вторая пара летчиков была уже полностью готова, хотя пока еще без боевого опыта.
