— Эти господа приехали убедиться, что с тобой все в порядке, — ответила та, тоном показывая всем присутствующим, что считает подобное глупостью.
— Со мной все в порядке. Можете ехать обратно.
— Прежде чем сделать это, мы должны быть уверены, что тебя не обижают, что ты здесь по своей воле и не желаешь вернуться, — поспешно произнесла законница.
— Не желаю. Теперь я могу идти?
— Потерпи немного, — попросила мальчика Мириам. — У наших гостей есть еще вопросы. Лучше решить их прямо сейчас.
— Это очень любезно с вашей стороны, госпожа фон Лильгольц. — Я чувствовал, какое сильное раздражение испытывает Бладенхофт из-за того, что ей приходится выступать в роли просителя. — Но чтобы решить наше маленькое дело, разве требуется столько стражей?
В ответ Йотан с иронией произнес, спрашивая, судя по его взгляду, у кого-то невидимого:
— Неужели мы кому-то мешаем? В кои-то веки поменялись ролями.
Его слова проигнорировали, а Мириам холодно отчеканила:
— Все присутствующие находятся здесь по моей воле, как магистра, который сейчас говорит за все Братство. Господин Ульфонсен, — она кивнула на Йотана, — наставник класса Эрика. А господин Фолетц уже три месяца исполняет обязанности директора школы. Без его участия посторонние не имеют права общаться с детьми.
Иоганн примиряюще улыбнулся, пытаясь растопить морозный воздух, оставшийся после слов моей учительницы:
— Таковы правила, господа. Правила и традиции.
— Конечно, — сухо ответила ему госпожа Бладенхофт. — Но, насколько мне известно, господин ван Нормайенн не является преподавателем школы, наставником Эрика и не отвечает за руководство Братства. Его присутствие здесь необязательно.
— Он останется! — безапелляционно заявил Эрик. — Если бы не он, черта с два я бы сюда пришел!
— Эрик! — нахмурилась Мириам, и тот сразу же потупился.
— Простите, госпожа магистр. Я не хотел никого оскорбить.
— Думаю, господину ван Нормайенну лучше остаться. — Мириам не скрывала улыбки и смотрела на законницу с насмешкой.
Той пришлось сделать над собой усилие и проглотить еще одну горькую пилюлю.
Мессэре Маркетте взял слово, стараясь загладить затянувшуюся паузу.
— Эрик, я хотел бы от всего Ордена извиниться перед тобой за те неприятности, что произошли несколько месяцев назад, — вкрадчиво произнес он. — Мы постарались исправить ситуацию… Не только перед тобой, но и перед твоими родственниками, когда забрали тебя без их разрешения.
— Ваши извинения ничего не исправят, — ответил мальчик. — Они не вернут Иосифа, которого вы убили.
— Это была досадная случайность.
— А натравить на Людвига и Гертруду тех одушевленных тоже была случайность? — Теперь он говорил зло и совсем не как двенадцатилетний мальчишка.
— Они бы лишь задержали вас…
— Они были темными. Вы учили меня, госпожа Бладенхофт. Я видел, чего они хотели. Не задержать. Убить. Вы всегда говорили мне, что нельзя контролировать этих существ. Они переиначивают приказы людей! Извращают их! Снеговиков следовало уничтожить сразу, как вы обнаружили их. А не отправлять за нами!
— Устами младенца, — пробормотал Йотан.
— Все причастные лица наказаны. Можешь мне поверить. Мы все же волнуемся за тебя. — Представитель Ордена Праведности ничуть не разочаровался отказу, так как был готов к такому ответу. — И хотим быть уверены, что с тобой все в порядке. Поэтому просим твоего разрешения, чтобы один из нас остался здесь, в Арденау, и приглядывал за тобой.
— Просите у меня? Не у магистров? — удивился мальчик.
— Мы не станем отказывать в этой просьбе уважаемым законникам. — По интонациям высокого Йотана было понятно, насколько он их «уважает». — Иначе они могут расценить это как недружественный жест. Решат, что мы что-то скрываем и мучаем тебя на занятиях больше, чем следует. Но представитель Церкви считает, что решение должен принять ты. И если ты откажешь, так тому и быть.
Намек был понятен, и законница вскинулась, собираясь возразить, что ребенку подсказывают, как следует ответить, но Маркетте быстро коснулся ее руки и покачал головой. Не стоит все портить, говорил его взгляд.
Невзрачный посланник кардинала ди Травинно кивнул на невысказанный вопрос Эрика, подтверждая слова стража. Мол, решать только тебе.
— Я не хотел бы, чтобы вы были рядом! — выпалил мальчик и произнес гораздо спокойнее: — Но я не против, если вы будете приезжать раз в месяц и продолжать учить меня. В течение четырех-пяти дней. Это возможно?
С этим вопросом он обратился к директору школы, и Иоганн, покосившись на Мириам, сказал:
— Можно подумать о таком варианте. Если, конечно, это не помешает твоим основным занятиям.
В глазах Мириам появилось то выражение, которое появляется у голодной кошки, когда перед ней ставят миску с молоком. Так что я перестал удивляться. Все представление с обучением разыграно от начала до конца.
— Мы согласны. — У Клаудио Маркетте был такой вид, словно его карманы набили флоринами, хотя он ожидал, что погонят плетьми. — Если, конечно, у Риапано нет возражений.
Молчаливый посланник был не против.
— Ну, вот и славно! — Мириам порывисто встала. — Думаю, нам всем вместе стоит решить организационные вопросы. Людвиг, если тебе не сложно, проводи Эрика до калитки.
Мы с мальчиком вышли в темный коридор, я закрыл дверь и, пройдя десять шагов, спросил:
— Мириам научила тебя, что говорить?
— Да. — Он не выглядел особо довольным. — Сам-то я не слишком хочу учиться у них.
— Тогда зачем соглашался?
Он скривился:
— Магистры приказали. Они считают, что это будет полезно не только мне, но и Братству. Сказали, что потом я все пойму.
Арбалетный болт прилетел из мрака, свистнул между нашими головами и гулко стукнулся в дальнюю стену. Я тут же сгреб мальчишку в охапку и нырнул за первую попавшуюся преграду — чучело ругару.
— Это…
— Помолчи! — оборвал я его. — Стой здесь. Не высовывайся.
Второй болт с сухим стуком ударил в грудь оборотня, выбив из чучела вековую пыль. Эрик чихнул.
Звать на помощь было нельзя. Мало того что выскочившие из зала в коридор не сразу поймут, что происходит, и их могут убить, так еще и законники поднимут вой, что их бывшему подопечному опасно находиться в Арденау, где в каждом темном углу скрываются убийцы.
— Стой здесь, — повторил я. — Обещаешь?
Он, совсем не испуганный, кивнул.
Я выскочил на открытое пространство, преодолел светлый участок, нырнул в темный, туда, где окна были закрыты драпировками, и тут же отпрянул в сторону, снова разминувшись с арбалетным болтом.
