Сиокко заикал и лишь через мгновение я понял, что это такой смех. Отец Март сурово сказал мне:
— Понимаю и принимаю ваши сомнения. Вы больше общаетесь с душами, чем с людьми, и, допускаю такую возможность, знаете их чуть похуже, чем я. Инквизитор не испытывает никаких колебаний. Я уверен в ее виновности, иначе бы никогда не зашел так далеко. Хотя у меня и нет доказательств. Пока.
— А если их не будет и впредь? Если она не станет есть то, что ей принесли, прямо сейчас? Вам нечего будет ей предъявить. Мы ведь не можем круглосуточно находиться рядом. Рано или поздно охрана нас обнаружит.
Он остановился, показывая Сиокко, что тот может идти дальше и мы его догоним.
— Я не хочу, чтобы вы считали, что я с вами не откровенен. Мне было бы очень грустно и совершенно неприятно вас обманывать и водить вслепую. Думаю, будет честно, если вы наконец поймете. Когда мы преодолеем эту стену, все окажется в руках Господа, а я всего лишь орудие Его. И если доказательств не найдется, это ровным счетом ничего не меняет. Она виновна. И просто не отправится на суд. Все решится здесь и сейчас.
Я прищурился:
— То есть вы убьете ее.
— Да. Убью. Потому что я уверен. А этого, Людвиг, достаточно.
Я понял намек, но все же спросил:
— Означают ли ваши слова, что ночная прогулка санкционирована Риапано?
— Я не говорил этого.
— Но и отрицать не спешите.
Отец Март кротко вздохнул:
— Если вам будет легче, то это не убийство беззащитной женщины, Людвиг. Она отнюдь не беззащитна. У нас и раньше были подозрения в том, что она замешана в темном волшебстве. Сейчас мы просто доводим дело до логического конца. Понимаю, как это выглядит со стороны. Но повторюсь — доказательства есть. В этом доме. Сейчас. И я буду не я, если их не добуду. Но мне нужна помощь.
Сиокко сбросил свой плащ, и теперь легкий ветерок шевелил его бурую шерсть.
— Я чую их, Март, — негромко ответил он на невысказанный вопрос, дождался кивка и взвился пружиной вверх, с легкостью преодолев четырехъярдовую стену и бесшумно приземлившись на той стороне.
— Где вы его нашли? — спросил я у инквизитора.
— Вытащил из костра, когда только начинал служение Господу. Затем, с помощью протекции тогда еще епископа Урбана, выправил Сиокко патент. В некоторых делах он просто незаменим.
Звякнул засов, распахнулась калитка, и я первым проскользнул на территорию усадьбы. Вьеф вязал руки двум оглушенным стражникам.
— Догоняй, — сказал ему отец Март, двигаясь по теневой стороне дороги к дому с освещенными окнами.
Там никто не собирался спать, несмотря на поздний час. Один раз мы спрятались, ожидая, когда мимо пройдет немолодой покашливающий охранник. Инквизитор покачал головой, и Сиокко остался на месте, не став трогать человека.
Когда мы оказались возле флигеля, Пес Господень сообщил мне:
— Апартаменты герцогини на третьем этаже. Будьте рядом, Людвиг, и прикройте мне спину. Сиокко, ты не должен дать охране подняться наверх. Держи лестницу.
Иной молча растворился в тенях. Из-за угла появился Черо, в руках у которого откуда-то взялся арбалет.
— С одним вышла проблема, инквизитор, — отчитался он. — Мужик хотел поднять шум. Пришлось вогнать ему болт в горло.
— Я же просил без крови, — поморщился, точно от зубной боли, Пес Господень.
— Вы платите мне не за то, чтобы я спасал жизни. Я наемник, а не монашка.
— Я плачу тебе за то, чтобы ты никого не убивал без моего приказа! — отрезал тот, и голос его стал столь холоден, что Черо был не рад, что вообще здесь находится, но все же нашел в себе силы возразить:
— Гладко только на бумаге, инквизитор. В жизни все иначе. Я заботился об исходе операции и, если вам угодно, беру ответственность на себя. Я уверен в правильности своего поступка.
— Не только ответственность, но и грех. — Отец Март остановился перед дверью, ведущей в крыло слуг, приложил руку к замку и прочитал молитву.
Теплый свет, льющийся с его пальцев, распространял вокруг благоухание персиков. Спустя мгновение сложный замок щелкнул и дверь приоткрылась. Черо поймал мой взгляд и потрясенно покачал головой. Было видно, о чем думает наемник — ему бы такие способности, и он бы живо разбогател, вскрывая сундуки в богатых домах.
В этот момент на улице грохнул выстрел.
Мы вздрогнули от неожиданности, а в следующее мгновение отец Март бросился внутрь.
Весь продуманный план полетел к черту.
Охраны в доме было куда больше, чем мы рассчитывали, и этих людей не останавливала фраза: «Именем Инквизиции и святой матери Церкви сложите оружие». Они дрались отчаянно, и мы увязли в районе второго этажа. Наша троица кружила по темному бальному залу, сражаясь против шести мордоворотов. Еще двое лежали на черно-белых плитах, истекая кровью.
Одного ранил болтом наемник, другого пронзил шпагой инквизитор.
Черо, наплевав на всех, дрался в одиночку в другом конце зала против двоих, и я слышал лишь звон стали да негромкую ругань. Я, вооруженный палашом, прикрывал спину отца Марта, который в данном случае служил главной движущей силой.
У меня не было времени удивляться, но фехтовал он отменно, хотя не столь красочно и красиво, как это делал тот же Натан.
Никаких лишних движений. Каменное лицо. Закрытая стойка. Скупые, едва заметные движения кистью, каждое из которых заканчивалось опасным уколом. Он легко блокировал, парировал, делал репосты после каждой вражеской атаки, двигался мягко, достаточно проворно, но так, чтобы я все время успевал за ним, удерживая тыл и правый фланг, не защищенный стеной.
После того как мой палаш отбил удар корда, инквизитор сказал мне:
— Теперь можете не жалеть их, Людвиг. Тот, кто не сложил оружие после предупреждения инквизиции, приравнивается к еретикам. Таких ждет костер.
Один из четверых нападавших на нас заколебался от этих слов и тут же пропустил укол в сердце.
— Спаси, Господи, душу глупого раба Твоего, — пробормотал отец Март.
Взвыл тот, кто сражался с Черо, и внезапно наемник оказался уже рядом, атаковав наших противников со спины. Прикончил одного, рубанул по плечу второго. Я поставил клинок под секущий удар третьего, который должен был разрубить бедро инквизитора. Грянуло пение, с ладони клирика сорвался свет, угодивший человеку в грудь. Тот, отшатнувшись, врезался в окно и вместе с осколками стекла улетел вниз.
— А сразу нельзя было так сделать? — поинтересовался тяжело дышащий Черо.
— Тогда зачем мне платить тебе? — поднял брови инквизитор. — На лестницу. Живо!
На третьем этаже мы столкнулись с перепуганной служанкой. Она вжалась в угол, закрыв лицо руками, и наемник, взяв женщину за плечо, грубо поднял ее на ноги.
