– Мечи наголо, – прошептал он остальным. – Стрелы на тетиву. За мной!
Остолбеневшие нарнийцы увидели, как семь фигур выскочили из-за стены Хлева; четверо из них в сверкающих кольчугах. Меч короля блеснул в свете костра, когда он взмахнул им над головой и закричал громким голосом:
– Здесь стою я, Тириан Нарнийский, во имя Аслана, чтобы доказать своей кровью, что Таш – это отвратительный демон, Обезьян – предатель, а тархистанцы заслуживают смерти. За мной, все истинные нарнийцы! Или будете ждать, пока ваши новые хозяева убьют вас одного за другим?
Глава 11.
ТЕМП СОБЫТИЙ УСКОРЯЕТСЯ
Тархан Ришда с быстротой молнии увернулся от королевского меча. Он был не трус, и мог бы бороться голыми руками против Тириана и гнома, будь в этом нужда, но он не мог сражаться с орлом и единорогом. Он знал, что орлы налетают на человека, выклевывают глаза и ослепляют крыльями. И он слышал от своего отца (который встречался с нарнийцами в битвах), что с единорогом может сражаться лишь тот, у кого есть стрелы или длинное копье. Единорог становится на задние ноги, когда нападает, и приходится иметь дело одновременно с копытами, рогом и зубами. Поэтому Ришда отпрянул в толпу и закричал:
– Ко мне, ко мне, воины Тисрока, да живет он вечно! Ко мне, все верные нарнийцы, а не то гнев Ташлана падет на вас.
Тут одновременно случились два события. Обезьян не мог справиться со своим ужасом так быстро, как тархан. Секунду или две он еще сидел, скрючившись позади огня и уставившись на новоприбывших. Тириан ринулся на жалкое создание, схватил его за загривок и потащил назад к Хлеву с криком: «Откройте дверь!» Поджин распахнул дверь. «Войди и выпей свое собственное зелье, Хитр», – воскликнул Тириан и швырнул Обезьяна в темноту. Но как только гном одним ударом захлопнул дверь, слепящая зеленовато-голубая молния сверкнула из Хлева, земля покачнулась, раздался странный шум, клекот и резкий крик, как будто кричала какая-то огромная охрипшая птица. Звери застонали, заревели и закричали: «Ташлан! Спрячьте нас от него». Многие попадали на землю и спрятали морды в крылья и лапы. И никто, кроме орла Остроглаза, не заметил, какое лицо было у тархана Ришды. Остроглаз понял, что тархан удивлен и испуган не меньше, чем все остальные. «Так бывает со всяким, – подумал Остроглаз, – кто вызывает богов, в которых не верит. Что с ним будет, когда они действительно придут?»
И тут произошло единственное за эту ночь приятное событие: все говорящие псы (а их было около пятнадцати) подбежали с радостным лаем к королю. Это были огромные псы с широкой грудью и сильной пастью. Когда они подбегали, то напоминали огромную, разбивающуюся о морской берег волну. Она точно так же обрушивается на вас. И хотя все они были говорящими псами, но вели себя как простые собаки. Они клали передние лапы на плечи людей, лизали их лица, и все сразу говорили: «Приветствуем! Приветствуем! Мы поможем, поможем, поможем. Скажите нам, как помочь. Где нужна помощь? Где, гав, где?»
Это было так трогательно, что вы бы заплакали. Именно на это все и надеялись. И когда в следующую минуту несколько мелких животных (мышей, кротов, белок) примчались, визжа от радости и крича: «Смотрите, смотрите, мы здесь», и когда подбежали медведь и кабан, Юстэс подумал, что все еще может повернуться к лучшему. Тириан же внимательно поглядел вокруг и увидел, что остальные животные не сдвинулись с места.
– Ко мне, ко мне! – закричал он. – Или вы стали трусами, и я уже не ваш король?
– Мы не осмеливаемся, – захныкали голоса. – Ташлан так сердит. Защити нас от Ташлана.
– Где говорящие кони? – спросил Тириан у кабана.
– Мы видели, мы видели, – запищала мышь. – Обезьян заставил их работать. Они привязаны внизу у подножья холма.
– Тогда вы, маленькие, – сказал Тириан, – вы, грызущие, гложущие и раскалывающие орехи, бегите стремглав, узнайте, на чьей стороне кони. Если они на нашей стороне, вонзите зубы в веревки и грызите их до тех пор, пока кони не будут свободны. Ведите их сюда.
– Будет исполнено, сир, – раздались тоненькие голоса, и взмахнув хвостами, остроглазый и острозубый народец убежал. Тириан с нежностью улыбнулся им вслед. Но надо было подумать и о другом. Тархан Ришда тоже отдавал приказы.
– Вперед, – кричал он, – возьмите их всех живыми, если сможете, и швырните в Хлев, или втащите туда. Когда они все будут внутри, мы подожжем Хлев и принесем их в жертву великой богине Таш.
– Ха! – сказал Остроглаз самому себе. – И он надеется так заслужить прощение Таш за свое неверие?
Вражеская линия, около половины сил Ришды, двигалась вперед, и у Тириана едва хватило времени, чтобы отдать приказания.
– Джил, на левую сторону, и попытайся стрелять как можно чаще, пока они доберутся до нас. Кабан и медведь рядом с ней. Поджин слева от меня, Юстэс справа. Держи правый фланг, Алмаз. Стань рядом с ним, Недотепа, и не забывай про свои копыта. Будь наготове и бей, Остроглаз. Вы, псы, позади нас. Нападайте на них, как только начнется бой на мечах. Да поможет нам Аслан!
Сердце Юстэса билось ужасно сильно, но он надеялся, что не струсит. Ничто так не охлаждало его кровь (хотя он видел и дракона, и Морского Змея), как вид темнолицых и яркоглазых людей. Там были пятнадцать тархистанцев, говорящий нарнийский буйвол, лис Прохвост и сатир Регл. Тут Юстэс услышал слева свист тетивы, и один тархистанец упал. Снова засвистела тетива и упал сатир. «Отлично, дочка!» – послышался голос Тириана, и тут враги обрушились на них.
Юстэс не мог вспомнить, что происходило в следующие две минуты. Это было как сон (когда температура переваливает за сорок), пока он не услышал голос тархана Ришды, доносившийся издалека:
– Возвращайтесь и перестроимся.
К Юстэсу вернулась способность ощущать, и он увидел, что тархистанцы поспешно бегут назад к своим. Но не все: двое лежали мертвыми, один, пронзенный рогом Алмаза, другой – мечом Тириана, лис лежал мертвым у его собственных ног, и Юстэс удивился, поняв, что именно он убил его. Буйвол тоже лежал со стрелой Джил в глазу и раной от клыков кабана в боку. С их стороны тоже были потери. Три пса были убиты, а четвертый ковылял сзади на трех лапах и жалобно стонал. Медведь лежал на земле. Он пробормотал пересохшим ртом, сбитый с толку всем, что произошло: «Я не… понимаю…», положил свою большую голову на траву, тихо, как ребенок, который собирается заснуть, и больше уже не поднялся.
Действительно, первая атака тархистанцев была неудачной, но Юстэс не успел обрадоваться этому: он ужасно хотел пить, и у него болела рука.
Когда потерпевшие поражение тархистанцы вернулись назад к командиру, гномы стали насмехаться над ними:
