Андропов записал в блокнот, потом кивнул:
– Хорошо, иди.
Оставшись в кабинете один, Андропов почесал лоб, тяжело вздохнул и пробормотал:
– Ни черта не понимаю… МУР-то тут с какого боку?
Он уперся мясистым носом в сложенные лодочкой ладони и задумался, массируя переносицу указательными пальцами. Надо как-то доставать письмо из МУРа, но проклятые слепые зоны… Контору со всех сторон обложили запретами: в партийные органы, от райкомов и выше, не вздумай лезть; в партийную прессу и профсоюзы – нельзя; МВД – вообще государство в государстве, имеет собственную контрразведку, полностью независимую от КГБ. Формальных оснований для запроса по письму нет, надо искать обходные каналы.
Звонить Щелокову с просьбой ох как не хочется… Задействовать втемную Алидина? На миг Андропов заколебался. Начальник Управления КГБ по Москве – старый приятель Леонида Ильича по Днепропетровску. В чем-то правы шутники, говорящие, что российская история делится на три периода – допетровскую, петровскую и днепропетровскую.
«А оно так и лучше даже, я ничего не скрываю, – повеселев, сообразил Андропов. Схватил трубку и замер, ошеломленный внезапно всплывшим воспоминанием. – Это же Алидин убеждал меня недавно в предательстве Калугина… Опа, как интересно-то складывается все… – Юрий Владимирович заторможенно вернул трубку на рычаг и откинулся на спинку кресла. – Совпадение? Хм… А может, играют не контрразведку, а лично меня?.. Черт!» – Он мрачно уставился на портрет Пушкина напротив.
Еще немного поколебавшись, решился и резко накрутил диск:
– Виктор Иванович? Добрый день, Андропов… Виктор Иванович, у вас как отношения с Еркиным?.. Это отлично, что отличные. Мы тут незначительно пересеклись интересами с МУРом по одной нашей теме, хочется оперативно, без лишней писанины, проверить гипотезу… Не в службу, а в дружбу… Да… Олег Александрович вчера обратился с одной необычной просьбой в редакцию «Красной звезды», нам бы хотелось увидеть то, что его к этому подтолкнуло. Возможно, это письмо… Да, это все… Спасибо, Виктор Иванович, жду.
Осторожно вернул трубку на место и замер, задумчиво глядя на аппарат с гербом. Потом, тяжело выбравшись из-за стола, пересел к окну, в кресло у журнального столика, откинул с подноса ослепительно-белую салфетку и высыпал из мензурки на ладонь горку разнокалиберных таблеток. Чуть поморщившись, проглотил залпом, запил парой глотков белого вина и принялся заедать малюсенькими, с палец, слоеными пирожками с капустой. Любимая закуска проскальзывала в глотку, не доставляя никакого удовольствия: Юрий Владимирович только что впервые всерьез позволил себе представить, что Калугин действительно может оказаться предателем, и от этого допущения на него навалилась дурнота.
«Контрразведка Первого главного… С-с-скотина… Не дай бог… Я ж его протащил сразу через два уровня… Самым молодым генералом в истории КГБ сделал… Предупреждению Алидина не поверил… – Андропов торопливо долил из графинчика вина «Либфраумильх» и бездумно влил в себя еще два глотка. – Ладно, надо еще проверить. По Агроному все верно, по этому Митрохину тоже сошлось. Еще один из списка, Филатов, уже был в нашей оперативной разработке. – Зажмурившись, он вызвал в памяти заученный наизусть текст и принял решение. – Проверю Полякова. Если и тут подтвердится, то…» – Он торопливо прервал течение мысли. Нет, что делать – понятно, но некоторые мысли Андропов предпочитал не думать даже про себя. Так, на всякий случай.
Среда 6 апреля 1977 года, 20:50
Ленинград, Измайловский проспект
Чуть подрагивающей рукой я поднес к губам стакан молока. Уф… Выиграли-таки. Молодцы киевляне, додавили «Боруссию». Один-ноль, даже без Колотова и Веремеева. Как орал стотысячный стадион! Мы с мамой тоже орали, признаю. Тяжелый матч, хотя с чего бы ему быть легким в полуфинале Кубка чемпионов? Немцы грамотно держали оборону, не давая пройти по центру, оттесняя на фланги, а навесы оттуда или выносились рослыми защитниками, или легко брались двухметровым вратарем. По-лисьи остролицый Берти Фогтс весь матч висел на пятках у Блохина, не дав тому сделать ничего убедительного.
Но ничего, продавили в итоге. Шестнадцать угловых за матч «Динамо» подало, и на тринадцатом – число-то какое! – Онищенко выскочил на опережение и таки вколотил головой мяч в угол. Киевляне и дальше давили, не ушли в оборону, но больше ничего не смогли создать.
Поставил пустой стакан и покачал головой, прокручивая избранные моменты. Немного другой здесь футбол. Игроки смелее идут в обводку, даже один против двоих, больше индивидуальной игры. Комбинаций хватает, но больше на импровизациях, не видно заученного командного движения, треугольников, как в двадцать первом веке. Контактной борьбы, игры в корпус намного-намного меньше. Чаще играют в мяч, и это как-то честнее выглядит. И судейство хорошее было, рефери из Испании со звучной фамилией Ибаньес честно свистел в обе стороны.
Увы, но это, вероятно, предел киевлян. Следующий матч хоть не смотри. Ну не помню я, чтобы они не то что Кубок брали, но и в финале играли. А значит, в ответной игре их вынесут. Жаль, хорошо играют, пожалуй, я в прошлый раз погорячился, сравнивая с «Тереком». Получше будут.
Принял душ и начал ворочаться в кровати, крутя в уме одну и ту же мысль: «Ладно, если рвать когти, то когда?»
Получается, или в начале этого сентября, или через год, следующим летом. Лучше, конечно, раньше, чем позже, больше запас времени будет до начала развала страны. А вот раньше сентября не получится – и физически не буду готов, и материально, и еще пара дел из обязательной программы на конец августа у меня запланирована.
Второй вопрос – как и где?
Южную границу отбросил сразу, пусть Остап Бендер бегает к румынским боярам, я не буду. Китай, Иран, Турция – это все направления повышенной опасности, там плотность до шести пограничников на километр границы. Плюс наиболее инженерно обустроенные рубежи – «кристаллы» навешены, сейсмокосы разбросаны.
Пробираться на запад через страны Варшавского договора? Долго и в силу этого очень рискованно. Хотя… На крайний вариант и об этом можно подумать, через советско-чехословацкую границу вроде контрабандисты в эти годы ходили. Но ведь надо не просто пройти границу, а пройти незаметно, иначе по звонку окажутся подняты службы с другой стороны, а, не будучи местным, уйти от них почти невозможно.
Самое очевидное – идти на прорыв в северо-западном направлении. А тут вариантов очень мало. В Финляндию пешком через границу в Карелии – это раз. В Финляндию через залив по льду на буере – два. В Швецию, до Готланда, на угнанном самолете сельхозавиации – три. Можно еще на моторке через Балтику из Эстонии, там от нашего берега до территориальных вод Финляндии сорок километров, за ночь проскакивается, но нужна машина, чтобы «Грифа» с мотором довезти до воды, так что этот вариант, пока я ребенок, отпадает.
При этом надо учесть, что Финляндия по договору выдает советских граждан назад, а несовершеннолетнего искателя приключений может выдать и Швеция. Значит, самолет и Швеция отпадают, без шума не получится. Надо просачиваться в Финляндию, а там, даже если и возьмут случайно, прикинусь аутичным финским подростком, сбежавшим из дома. А что, финский знать буду, одежду и обувь финскую «на галере» достану. Если уйду тихо да от границы успею отбежать, то, даже если полиция возьмет, особо страшного ничего не случится. Деньги-золото сброшу в крайнем случае, потом соберу начальные активы с нычек где-нибудь в Лондоне. Ну а если нашим попадусь по глупости в погранзоне, прикинусь инфантильным искателем приключений, начитавшимся «Вокруг света».
