Кстати, проблема освещения оказалась самой сложной. Если еды и боеприпасов хватало с избытком, то элементы питания к фонарям оказались в жутком дефиците. Те, что были в старых запасах, умерли от старости, а новых, по понятным причинам, достать оказалось негде. Павлу с большим трудом удалось выбить все из того же прапорщика Петровича три фонарика, правда, хороших, мощных, с галогеновыми лампочками, и по два комплекта батареек к ним.
Еще через пару дней лейтенант Скорострелов, Рогозин, Вася и Катя Панкратовы и еще два бойца штурмовой роты взяли пятисуточный запас еды и воды и одолели расстояние в тридцать километров. Тоннель по-прежнему был совершенно пуст, ничто не мешало их передвижению. На ночевку группа собиралась расположиться прямо на рельсах, но неожиданно набрела на небольшую платформу.
Здесь находилось что-то вроде промежуточной станции. От платформы вглубь вели два коридора. Один, широкий, через двести метров упирался в закрытые стальные ворота. И сколько бойцы ни бились – открыть их так и не удалось. Вероятно, ворота были с электроприводом, срок службы которого истек давным-давно. Да и с подачей энергии после Войны наблюдалась явная напряженка.
Второй коридор вел в небольшой комплекс из нескольких изолированных комнат. Здесь тоже имелись стальные двери, но, к счастью, с ручными запорами. Поэтому красноармейцам удалось осмотреть все помещения. Они были пусты, только в самом большом стояли иссохшие деревянные скамейки, да в двух дальних размещались пустые баки для воды и фильтро-вентиляционная установка, детали которой насмерть приржавели друг к другу. После недолгих поисков бойцам удалось найти выход – сразу за крохотной, два на два метра, шлюзовой камерой начинался еще один узкий коридор. Воодушевившись, забыв про усталость от долгого перехода под землей, ребята рванули по нему к такому близкому, как им казалось, ходу на поверхность. Но не тут-то было! Ведущий из комплекса коридор заканчивался завалом из перекрученных металлических балок, опутанных стальным тросом. По-видимому, здесь находилась шахта лифта, рухнувшего вниз, причем вместе с балками перекрытий. Выхода наверх не было.
Огорченные красноармейцы завалились в зал со скамейками и, наскоро перекусив, легли спать. На следующий день они продолжили осмотр подземного комплекса, но больше ничего интересного не нашли. Однако не успели бойцы отойти от платформы на сотню метров, как в правой стене открылся зев второго тоннеля. Здесь, в небольшом тупичке, стоял мотовоз и два маленьких открытых вагончика.
– Ура! – закричала Катя. – Теперь не нужно ноги о шпалы бить!
Но радость от находки прошла почти сразу: Рогозин, поковырявшись полчаса в двигателе, объявил, что «этот поезд никуда не поедет». Однако Паша, пожалев, что с ними не было дяди Толи Нахамсона, умевшего реанимировать любую технику, все-таки нашел, как извлечь из находки хоть какую-нибудь пользу. С помощью найденных в инструментальном ящике мотовоза ломика и кувалды, а также привлеченной к работам чьей-то блудливой матери бойцы сумели отцепить от состава и выкатить на основные пути один из вагончиков.
Свалив в него рюкзаки и оружие, потопали дальше налегке – катить по рельсам груз не в пример приятней, чем тащить его на плечах. А вагончик настолько мал, что его собственный вес вообще можно не брать в расчет.
Таким способом они легко, не напрягаясь, сделали за день сорок километров с одним привалом. И ровно в пятнадцать тридцать по часам лейтенанта уперлись в новые стальные ворота, перекрывающие тоннель. Неужели опять тупик? И семьдесят километров пути проделаны зря?
Панкратов сгоряча предложил взорвать преграду ко всем чертям, благо у них с собой была припасена пара килограммов «пластика». И лейтенант уже почти решился на это, но потом прикинул – группа уже должна находится непосредственно под городом, а насколько он знал, некоторая часть линий московского метро лежит под рекой.
– Ядерные взрывы наверняка повредили гидроизоляцию и дренажные системы! – сказал Скорострел. – Да и за прошедшие годы никто не озаботился включать время от времени откачные насосы. Так что за этими воротами вполне могла оказаться вода под потолок. Надо придумать другой способ открытия.
Вставив в фонарик свежий (последний!) комплект батареек, Рогозин тщательно облазил всю преграду. Затем это повторно проделал Панкратов. Они нашли пульт управления с тремя кнопками: «Открыть», «Закрыть», «Стоп», но он, естественно, работал от электричества. Да если бы даже оно и было – электромоторы привода наверняка неработоспособны. Однако Паша решил, что предки не могли быть настолько непредусмотрительными, чтобы иметь всего один способ открывания. И стал искать что-нибудь… странное. И ведь нашел! Между пультом и плитой ворот из стены торчал штырь квадратного сечения, с шириной каждой стороны миллиметров тридцать. Павел самым тщательным образом осмотрел место крепления этого штыря и увидел, что он не просто торчит, а уходит за стену в специально подготовленное отверстие. Это явно ось какого-то механизма. И провернуть ее можно с помощью рычага, имеющего соответствующее квадратное отверстие.
К сожалению, им так и не удалось найти на месте ничего подходящего в качестве требуемой рукоятки. Волей-неволей, но приходилось возвращаться несолоно хлебавши. Красноармейцы перекусили возле неприступных ворот и отправились в обратный путь. На этот раз маршрут отнял немного больше времени, чем в первой половине дня, и на платформу промежуточной станции они выбрались только около полуночи. Устали так, что, даже не поужинав, рухнули на пол в том же зале, что и накануне, и заснули как убитые.
Пашка проснулся раньше остальных. В кромешной темноте (фонари, понятное дело, они выключили) ярко светились стрелки наручных часов Рогозина. Лейтенант посидел некоторое время, пытаясь поймать ускользающую мысль, пришедшую во сне. Наконец поняв, что так свербело в мозгу, он встал и, торопливо схватив первый попавшийся фонарик, почти побежал в широкий коридор. Точно! Вот оно – метрах в двадцати от здешних ворот у стеночки лежал железный дрын, на который никто не обратил особого внимания в прошлое посещение. Скорострел нетерпеливо схватил ржавую железку и довольно рассмеялся, словно мальчишка! Было чему радоваться – на одном из концов дрына виднелось квадратное отверстие!
«Но если он лежит здесь, то ведь и эти ворота должны иметь похожий механизм, – подумал Павел. И верно – из стены рядом с ними торчал такой же штырь. – И его мы вчера второпях не заметили!»
Он приложил рычаг к штырю – с небольшим усилием (ржавчина!) рукоятка села на торец оси.
– А ну-ка! – сам себе сказал Пашка, наваливаясь всем телом. И после небольшого сопротивления рукоятка просто «провалилась» под его весом. Абсолютно беззвучно стальная стена начала отодвигаться в сторону по мере вращения рычага. Из расширяющейся щели не полилась вода и не вынесло облако радиоактивной пыли. Даже ток воздуха не усилился. А вот последнее – плохо! Это означает, что и здесь тупик. Отодвинув ворота примерно на метр, Пашка бросил крутить и осторожно заглянул в открывшийся проем, подсвечивая себе фонариком. Никого и ничего! Совершенно пустой коридор, и свет фонаря не добивает до его конца. Сообразив, что из всей снаряги на нем только пистолет, лейтенант пошел в комплекс, чтобы вооружиться и разбудить остальных.
