– Так, девочки, что у вас случилось? – Паша постарался сказать это максимально доброжелательно, чтобы не напугать местных еще больше. – Вы из деревни?
Превозмогая ужас, одна из старших девчонок осторожно кивнула.
– Отлично. А как ваша деревня называется?
– П-пожарово-во…
– Ну, слава труду, дошли! – выдохнул Пашка. – Девочки, а чего вы нас так боитесь? Мы людей не едим – не выродки какие-нибудь. Да и насчет чего другого…
Но его слова не оказали особого воздействия. Девчонки слишком напуганы. Тут Катя отпустила плечи скукожившейся малышки лет десяти, встала и сказала решительным тоном:
– Значит, так, солдатики… Я вас, обалдуев, честно предупреждаю: если кто к этим девкам полезет…
В подтверждение своих слов Катерина Матвеевна выразительно взмахивает своим кулачком, да так, что даже Сухов невольно вздрогнул и сказал примиряющим голосом:
– Катя! Мы ведь бойцы Красной Армии, а не уроды какие! Никто из нас даже не собирался лезть к этим запуганным созданиям.
Услышав слова прапорщика, старшая из девчонок подняла на него глаза и спросила тоненьким голосочком:
– Дяденька, так вы правда из Красной Армии?
– Да, солнышко! – нежно ответил Сухов, спрыгивая в ложбинку. Матерый ветеран, смахнув невидимую слезу, ободряюще улыбнулся, извлек из кармана плитку шоколада, отломил от нее кусок и протянул ближайшей пигалице: – Попробуй. Вкусно!
Та опасливо сунула шоколад в рот и начала жевать. Остальные «беженки» настороженно следили за своей подругой. Внезапно одна из них, должно быть – самая смелая, нерешительно протянула руку:
– А мне… мне можно?..
Минут через пять, после того как новые знакомицы уничтожили общими усилиями две плитки шоколада, они начинают рассказывать. Причем рассказывают такое!
В этих местах уцелело несколько деревень. Люди живут не очень хорошо, но и не очень плохо. Медицины, правда, никакой, но болот почти нет, так что с хлебом и крупами у них довольно неплохо. И жить было бы можно, но… НО! Лет пять назад к ним заявились страшные люди, называющие себя кланом «Черного коловорота». Объявили, что берут деревню под свою защиту и покровительство. Но на деле вся их «защита» сводилась к одному: раз в полгода они приезжали здоровенной толпой – человек семьдесят, вооруженные, – грабили и насиловали. Да не просто так, а с выкрутасами – придумали, что у них право первой ночи, и хватали всех девок перед свадьбой. Но особенно изгалялся над женщинами их главный, которого бредуны называли Фюрером. Он не просто насиловал, а пытал и убивал. Поэтому деревенские начали прятать самых юных девушек в лесу. В этот раз выродки заявились в гораздо меньшем составе – всего человек пятнадцать. И приехали злые, как черти, вроде бы их банду кто-то пострелял всю. Уже второй день бредуны опиваются самогонкой, а Фюрер жутко лютует – пристрелил двух мужиков, просто так, за косой взгляд. А его подельники насмерть запороли старика, посмевшего предпринять робкую попытку воззвать к их совести.
Краем глаза Пашка увидел, как каменеют лица бойцов. Все видели, что творили людишки Фюрера в Электрогорске.
– С-с-суки! – невнятно прошипел Сухов и машинально щелкнул переводчиком-предохранителем. – Суки, уроды… Ну, с ними разговор один…
– Взвод! Слушай мою команду! – негромко крикнул лейтенант. – Окружаем деревню и уничтожаем всех тварей! Пленных не брать!
Стоящие вокруг бойцы мрачно кивнули.
Вернувшийся из разведки Кублицкий обстоятельно доложил, чем занимаются фашисты и в каких домах они встали на постой. Потом он нарисовал подробную схему постов и план деревни, а беженки неплохо ее дополнили.
Затем Скорострел распределил между отделениями направления атаки. Три местные девчонки вызвались идти проводниками. В село запланировали войти одновременно с двух сторон.
Обойти и окружить Пожарово было делом недолгим. Широким шагом, не особенно и прячась (по уверению Кублицкого – фашики в настоящий момент крепко бухали, в том числе и часовые), красноармейцы быстро добрались до околицы деревни.
«Ну, начали!..»
Смысла хранить радиомолчание уже нет, и Паша скомандовал в гарнитуру:
– Вперед!
На дальнем конце деревни почти сразу вспыхнула перестрелка. Это правильно, там один из стационарных постов с пулеметом, имеющим отличный сектор обстрела. Но вот как раз пулемет и молчит – значит, ребята подобрались незаметно и расстреляли караульных в упор. И на другом направлении есть такой пост – блиндаж с крышей в два наката. Но и ему недолго осталось – один из бойцов бросается вперед, сует в амбразуру гранату и отскакивает подальше. Взрыв ухает глухо. Из блиндажа доносятся вопли, быстро сменяемые воем. Ложкин с пулеметом наперевес скатывается ко входу… Длинная очередь, и вой смолкает. Есть! Пошли дальше!
Пашка спокойно шагал вдоль забора. Рядом, справа и чуть сзади, шагал Сухов. Катя и Ложкин на двадцать шагов сзади.
«Бежать нельзя – бегущего и заметят, и услышат издалека! – машинально твердит про себя Павел. – Когда бежишь – грудь вздымается, сбивая прицел. А нам этого не надо. Нам спешить некуда – деревня окружена, и этим выродкам никуда не деться. Спокойно шагать, «калаш» – у плеча, только стволом – вправо-влево. Смотрю одновременно через коллиматор и поверх него, слух напряжен. Это кто там за углом ножищами бухает? Кто это куда-то торопится? Не торопись, урод! Чуть задерживаю дыхание… выстрел – и башки нет. Этому уже можно контроль не делать. Спокойно. Дышим дальше…»
Топот ног, и прямо перед Пашей на улицу выскакивают три здоровых, как ездовые лоси, мужика. Оружие в руках только у одного. Один тут же падает – Сухов аккуратно проделал ему третий глаз в середине лба. Второй начал было разворачивать ствол в сторону красноармейцев – его свалил короткой очередью Ложкин. Ну и третий достался лейтенанту.
«Отбегались, козлы! А молодцы ребята, четко работают! Только бы Фюрера не упустить! И лучше бы взять живым – у меня на него персональный план!»
Глава 5
…Когда раздались первые выстрелы, он расслабленно возлежал в предбаннике, отдыхая после парной с двумя покорными деревенскими молодухами. Собственно, иметь нормальные сексуальные отношения с женщинами он не мог – были проблемы с эрекцией. Вставал у него только после «предварительных ласк», как он это называл – жертву надо было обязательно помучить. Он любил прижигать девкам соски и покалывать ножом бедра и живот. Только такие действия позволяли Фюреру хоть немного возбудиться. Да и то – радость обладания женским телом скрадывалась преждевременным семяизвержением. За прошедшие сутки он уже замучил насмерть одну крепкую бабенку – она выдержала целых три сеанса «ласк». Скоро наступит очередь и этих двух, а пока можно передохнуть. Лениво дотянувшись до бутыли с первачом, Фюрер плеснул на самое донышко стакана. Много алкоголя он не пил – особенность организма, – вырубался со ста грамм. Но после баньки можно…
