— Я бешено тебя хочу, — пришел ответ.
— Какой цинизм! — Маб в сердцах швырнула об пол платье.
— Я — старый, умудренный жизнью Лис, — отозвался Гилиан. — Я ничего не могу поделать со своим носом, который чует запах Оберона. Ты… — он для убедительности показал на нее пальцем, — пыталась колдовать.
— О да, — с вызовом сказала Маб. — Как и любая на моем месте. Уж настолько-то все мы — ведьмы. Подобные чары даже твоей свежезамороженной жене доступны.
— И звездопад? — прищурился Лис.
— Звездопад?! Дорогой мой, у тебя с непривычки искры из глаз посыпались!
Она брызнула смехом, а успокоившись, сказала:
— Мой Красный Лис! Конечно, я принадлежу к царству Оберона. Допустим также, что это он велел мне тебя соблазнить. Но разве такую ночь можно приказать? Я влюблена в тебя, Лис. А в любви я служу лишь своим и твоим желаниям, и я никогда не предам тебя. Ты позволил мне играть с твоими детьми и отключил свою машину ради меня.
— Ох… — вспомнил Лис. — И нарушил данное жене обещание… Я совсем забыл!
— Разве ты о чем-то жалеешь? Аларих…
Он вздрогнул, когда она назвала его по имени.
— Будь мужчиной. Прими то, что сделано, без сожаления. Вспомни, никто не смеет сказать, что Маб была неблагодарна. Лис… мне было хорошо с тобой. И вот что еще. Ты не забыл, что я — могущественная Королева фей? Мне случалось расстраивать планы Оберона, помогая смертным. Быть может, ты приобрел стоящую союзницу?
Гилиан молча, в упор, смотрел на нее.
— Маб, — спросил он неожиданно, — какого цвета твои глаза?
Ручеек ее смеха разлился по комнате.
— А… ты заметил. Они всех цветов. Они были карими в тот вечер, когда я тщетно пыталась соблазнить тебя. Они были голубыми, когда я любовалась безоблачностью небес в ту нашу поездку на Камышовое озеро… На зеленом лугу они искрились бы изумрудами.
— А какими они были сегодня ночью?
Маб опустилась на краешек тахты.
— Они были отражением твоих, мой сероглазый Лис.
В тот же миг он опрокинул ее рядом с собой, и она тихо смеялась, когда он целовал ее шею и мягкую полную грудь.
Глава V
МЕСТЬ НЕДООЦЕНЕННОЙ ЖЕНЫ
— Ты собираешься когда-нибудь отсюда выйти? — спросила Маб. — Я есть хочу.
— Я тоже, — нехотя признался Красный Лис. — Судя по солнцу, там, внизу, уже пообедали.
— Так, может, мы вылезем, наконец из постели, и присоединимся?
— Ты полагаешь, нас накормят? Лично я склонен опасаться за свою шкуру.
— Да что такого особенного?
— Я изменил жене, как ты, может быть, заметила.
— Ты думаешь, она караулит с той стороны двери с поварешкой наперевес?
— Я не готов к встрече с ней, — помолчав, сказал Красный Лис. — Может быть, столь великая фея, как ты, сумеет колдовством утолить наш голод?
— Я могу наколдовать даже жареного быка, — засмеялась Маб. — Он будет умопомрачительно пахнуть и застревать в зубах. Но, дорогой мой, чтобы утолить голод, нужно нечто материальное. В еде, как в любви. Я могла бы создать из ветра и солнечного света самого прекрасного рыцаря, но… проку от него было бы, как от полена. И даже меньше — полено-то хоть на дрова сгодится.
— Может быть, — предложил Гилиан, — нам удастся незаметно прокрасться в буфет и что-нибудь там стащить?
— Идет, — немедля согласилась Маб.
Со всеми предосторожностями они отворили дверь и выскользнули на полутемную лестницу. Там их никто не ждал.
— Да будет весь наш дальнейший путь столь же удачен! — провозгласила Маб.
Слова ее сбылись. В буфете им удалось обнаружить бутылку вина, немного хлеба, сыра и холодного мяса. Все это изобилие повергло их в буйный восторг, о чем они вполголоса, как заговорщики, поведали друг другу.
— Ну вот, — сказал Красный Лис, — теперь я снова сыт и храбр. Только я все равно не знаю, что мне сказать Роанон.
— Скажи, — посоветовала Маб, — извини, дорогая, так получилось. Лис, в твоем замке всегда так тихо?
— Это, наверное, оттого, что машина отключена. Я сам глохну от этой тишины. Маб… Твои чувства ничего тебе не говорят?
Маб уже минуту сидела с хмурым и напряженным видом.
— Лис, — сказала она. — Тут что-то неладно. На твоем месте я бы проверила, где дети.
Гилиан глянул ей в глаза, и ее тревога передалась ему. Он стремительно вышел из буфетной. Маб, секунду поколебавшись, поспешила за ним.
В детской они обнаружили неубранные кроватки, наглухо закрытое окно — на рассвете в спальне детей окно всегда распахивалось — и янтарные шарики, рассыпавшиеся по полу.
— Роанон! — крикнул Лис. Ему ответило только эхо. Почти бегом он бросился в спальню. Там его ждала та же картина — разбросанная постель, духота… И ни следа Роанон.
Взгляд Гилиана метался по стенам комнаты, как будто он в гневе рубил мечом мебель. Затем он оборвал шнур звонка. В комнату вбежала перепуганная горничная.
— Где леди? — рявкнул Лис. В волнении и тревоге он совсем забыл, что побаивался встречи с женой.
— Леди с мальчиками уехали на рассвете, — отвечала девушка. — Она даже не причесалась и забрала детей прямо в пижамах.
— О, дьявол! Куда она могла поехать?
— Я не знаю, сэр.
Гилиан отмахнулся от нее: проку все равно не было.
— Я понимаю, если бы она уехала одна, — сказал он хмуро. — Но забирать детей она не имела права. Тем более в пижамах.
Он попытался сосредоточиться, чтобы прибегнуть к внутреннему зрению, но бешенство не давало ему такой возможности.
— Подожди меня здесь, — велела ему Маб, и бегом бросилась в башню. Более опытная колдунья, чем Гилиан, она сразу почуяла в комнате Роанон некий знакомый привкус воздуха. Она села к палантиру.
— Оберон! — позвала она. — Это Маб.
Палантир разгорелся, и в нем появилось бледное улыбающееся лицо ее царственного супруга.
— Как дела? — спросил он. — Впрочем, я в курсе. Маб — ты мое сокровище. Я очень признателен тебе за отключенную машину. Как любовник? Хотя, зачем скрывать? Я заглянул к вам этой ночью, ваши восторги позабавили меня. Однако, дорогая, мне показалось, что ты собираешься нарушить наше соглашение. Ты не хочешь делиться.
— Оберон! Ты сказал, что я могу наиграться. Кроме того, я считаю возмутительным подглядывание в спальне.
— Ну-ну-ну! Ты, без сомнения, почувствовала бы мое присутствие, если бы не была так увлечена. О Маб, каждый раз ты влюбляешься, как впервые. Я прекрасно слышал, что ты ему обещала! К счастью, я предполагал, что ты способна на что-либо в этом роде, и подстраховался.
