Словно почувствовав ее появление, Юрг натянул поводья и остановил коня, озираясь.
– А вот и мамочка, – сказал он, поднимая малыша. – Грабительница тихрианского отделения швейцарского банка. С каких пор, дорогая, ты воспылала страстью к презренному металлу?
– С тех пор, как нашему Лронгу понадобилась весомая гарантия его безопасности. Сейчас расскажу.
Она поставила ногу на стремя своего звездного эрла, он поднял ее и посадил перед собою, совсем как во время их самых первых прогулок по полям бесцветника сразу после свадьбы. Которой, впрочем, и не было. Дружинники тактично поотстали, зато Харр бесцеремонно пришпорил коня своими белыми астронавтскими сапожищами, выглядевшими по меньшей мере неуместно в сочетании со средневековым камзолом, и поравнялся с ними.
Но прежде всего мона Сэниа отобрала у мужа уже изрядно потяжелевшего сына – он тут же уперся голыми светло-кофейными ножонками ей в колени и отчаянно брыкнулся.
– Мужик, – прокомментировал Харр. – Ему отцовские руки под стать, а не бабьи нежности.
– Изыди, – беззлобно огрызнулся счастливый отец.
– А где Чернавка? – вспомнила принцесса, покрепче обхватывая поперек живота неукротимого наследника.
– Сорк оставил ее на солнышке, навалил перед ней кучу лакомых блюд, сказал – на час как минимум ей хватит.
Хорошо утрамбованная сервами дорога начала плавно подыматься вверх, к темнеющему проему незапертых ворот.
– Вы все-таки не оставляли бы Бирюзовый Дол без единого стража, по-хозяйски обеспокоилась принцесса. – Касаулта, правда, еще на воздух не выходит, но все-таки…
– Да ворота же на виду, – сказал Юрг, впервые за много дней пребывающий в блаженной беспечности. – И Гуен там. Присмотрит.
– Гуен купается, я сверху видела.
– Что-что? Новенькое в орнитологии. Совы никогда не купаются, да и гарпии, насколько мне позволяют судить более чем скудные познания в этой области, – тоже. Хотя наша Гуеша что-то зачастила на птичий базар, а с кем поведешься, от того и наберешься.
Харр по-Харрада радостно заржал:
– Это надо запомнить! Когда под телегой блохи одолевают…
Его конь не выдержал и возмущенно захрапел.
– Слезай, – сказал Юрг, натягивая поводья. – Ты мне конягу попортишь своим немелодичным ржанием. Тоже мне менестрель. Эй, Ких, переправь-ка этих мустангов обратно в замок, не бросать же их в лесу, пока конюшню не отстроили.
Он обхватил жену за гибкую талию, которую не испортило материнство, и спустил на землю. Чуть пригибаясь, они прошли сквозь двойные ворота распахнутого настежь кораблика и ступили на неувядающие колокольчики Бирюзового Дола. Воздух, настоянный на солнечных лучах, был жарок и сладок какой-то древней, первобытной медвяностью; дальний гул моря и однотонное гудение пчел слагаемые полуденной тишины – налагали невесомую печать на разом пересохшие губы. В этом мареве хотелось плыть…
– Дайте-ка мальца, – жестко проговорил Харр по-Харрада, выхватывая ребенка у моны Сэниа и отступая с ним в безопасную тень привратного кораблика. – Это пахнет кровью.
VIII. А были легкими победы
Кровь, хлеставшая из неумело перерезанного горла Касаулты, еще не успела запечься. Набухшая кровью подушка гулко шмякнулась на пол рядом с посиневшим от удушья трупиком Фирюзы – здесь уж и уменья не потребовалось. И еще неизвестно, что с Чернавкой – она исчезла.
Первым стряхнул с себя оцепенение Юрг. Растолкав дружинников, застывших за его спиной, он бросился в свою спальню. На постели, взъерошив пестрые перышки, угрожающе щелкал клювом Кукушонок – закрывал собой распластавшегося по сиреневому покрывалу Шоео.
– Видел, кто?.. – отрывисто спросил командор, роясь в своих вещах. Кукушонок только покачал хохолком. А вот и плоская металлическая фляжка. Почти пустая…
Он ринулся обратно, но над изуродованным телом Касаулты снова замер в нерешительности. Потом поднял фляжку и осторожно поболтал ею над ухом.
– Еле-еле на один глоток, – пробормотал он.
Мона Сэниа молча протянула руку, и он вложил в нее серебряную посудину. Ни секунды не колеблясь, принцесса подняла крошечное тельце ребенка и, сдернув зубами колпачок, осторожно влила живую воду в приоткрытый ротик. Ничего не произошло. Она прислонила младенца к своему плечу и тихонько похлопывала по спинке, почти беззвучно что-то напевая. Внезапно в воздухе пронеслась теплая шуршащая молния – Кукушонок опустился на плечо женщины и прикрыл Фирюзу своими крыльями.
– Ты что? – инстинктивно ринулся ему наперехват командор, про себя отмечая, что точеная головка этого удивительного создания была поднята кверху; тонкий изящный клюв глядел в потолок, словно Кукушонок боялся дотронуться до темечка ребенка.
– Ей же холодно, – укоризненно прошептал Кукушонок.
Мона Сэниа зарылась носом в перья, потом медленно подняла голову.
– Дышит, – проговорила она с безмерным изумлением, словно ждала чего-то другого.
Хоронили Касаулту уже в сумерках. Недалеко от груды голубых слитков обнаружился еще один «термитник», в нем пробили отверстие и у противоположной стены выкопали глубокую могилу. Когда опустили туда тело, завернутое в серебристый плащ – сколотить гроб было просто не из чего, Харр по-Харрада забормотал было что-то про Незакатное солнце, но потом спохватился, что молитва Тихри вряд ли подходит для женщины едва знакомого ему иного мира. И замолк. Потом внутрь этой импровизированной усыпальницы покидали слитки голубого золота, до которого как-то всем не было дела, и старательно замуровали вход. У Юрга почему-то возникла твердая уверенность в том, что уже назавтра все следы человеческих трудов будут скрыты под нерукотворным узором инеистого мха.
Вечерняя трапеза напоминала тризну – да в сущности, она таковой и была. Мона Сэниа, покачивая уснувшую девочку (Харр так и не выпускал Ю-ю из своих черных лапищ), силилась представить себе лицо погибшей – и не могла. Мелкие черты, черные – жесткими завитками – волосы. Такие привораживают мужчин, все время их подкалывая и насмехаясь. О таких быстро забывают. Несомненно, кто-то из шайки Джанибаста решил взять реванш за свое поражение, с наглядной жестокостью расправившись с похищенной у них заложницей и вместо нее взяв новую – ничего не подозревавшую несчастную Чернавку, которая вместо обещанной безопасности попала прямехонько в лапы болотных выродков. Правда, оставались и другие варианты…
– Ты как-то говорила, – осторожно начал Юрг, глядя куда-то мимо жены, что члены королевской семьи могут переноситься в любое место независимо от того, видели они его или нет. Может, кто-то из принцев… ну я не хочу допускать намеренного злодейства, но ведь может случиться и приступ помешательства?..
– Нет, – твердо отрезала принцесса. – Такого не может быть. Бой на равных – да, но поднять оружие на беззащитного… Ты не понимаешь. Рука разожмется, это… это, как говорят у вас на Земле, физически невозможно. Разве что кто-нибудь из жавровой банды?
