Сезон дождей был любимым временем сбора тавидов, странного племени колдунов и чародеев, исстари населявших Дальнебольские горные пещеры. Жили они обособленно и никому особо не мешали, вот только в сезон дождей тянулись тавиды из всех окрестных королевств и республик на родину, в труднодоступные Дальнебольские горные места. То тут, то там по всей округе раздавались веселые песни тавидов и видны были полуночные всплески их костров. Никто не решался тревожить тавидов, тем более в эти особые дни.
Вот и таверна была полупуста, в ней сидели лишь двое местных жителей, три королевских стрелка в черных камзолах, несколько странников в длинных плащах да необычного вида коренастый жизнерадостный старик с седой головой и сильными руками. И было в его облике что-то загадочное.
Старик сидел один и грелся у камина под веселый треск огня и нестройные звуки бродячего оркестра, состоявшего из седого скрипача в золотистом камзоле да отставных полкового трубача и барабанщика. Они играли вестбинские народные мелодии. Надо сказать, во многих странах почтительно относятся к народному творчеству, а уж вестбинские мелодии были так хороши, что даже посредственное исполнение не могло их испортить. Так что ни о какой снисходительности к музыкантам и речи не шло. Музыка была хороша сама по себе, без всяких, столь привычных в наших местах, скидок, натяжек, полунамеков да условностей.
Заказав мистический ром, жемчужину вестбинских виноделов, старик уничтожал баранью ногу с редким для его возраста аппетитом. Увидев меня он, улыбнувшись, пригласил за свой стол.
Слово за слово, разговор коснулся любви. Эта тема обычно возникает в разговоре мужчин после хорошей порции добротного сказочного рома. А мистический вестбинский ром — самый удивительный напиток, согревающий душу странника.
Ничего я не менял в его повествовании: ни слов, ни стиля. Но не обессудьте, если покажется, что язык этого рассказа простоват — я все записал со слов старика, чтобы донести его интонации. Лишь перевел с вестбинского наречия. Язык этот сложен для понимания и многозначен, так что, может, где-то я и ошибся в переводе.
…Итак, жил-был охотник. Был он весел и удачлив волею изменчивой судьбы и самого провидения. Он умело охотился, жил спокойно и независимо. Жил один, умел радовался каждому дню, никому не завидовал, но и никому не прощал обид. Не было у него переживаний и проблем, ни с кем он не ссорился по пустякам. Но уж если ссорился, то был страшен в своей решимости не останавливаться ни перед чем, чтобы наказать обидчика. Он не верил ни в бога ни в черта, никого к своей душе не подпускал на близкое расстояние. Поэтому и жил без особых потрясений. Он ничего не планировал и не создавал себе неразрешимых проблем, занимался тем, что нравилось. Так и прожил бы он одиноко и счастливо, как многие из нас, если бы однажды не встретил в лесу незнакомку. Все настоящие мужчины делятся на две категории: тех, кто на самом деле думает, что все зло от женщин, и тех, кто об этом только догадывается…
На этом месте старик прервал рассказ, и заказал еще рому. Лукавым взглядом он пробежался по нехитрому интерьеру таверны и остановил свой взор опять на мне.
— Вас, наверное, очень обидела какая-то недобрая женщина, — прервал я молчание, пытаясь угадать, что прячется под веселой маской собеседника.
— Меня? — удивленно переспросил старик, не переставая улыбаться. — Такая язва еще не родилась. А вы, судя по виду, человек ученый, всё еще женаты?
— Еще?.. — повторил я, удивляясь его вопросу. — Все не так просто. Я часто думаю, что женщины, в силу своего природного лукавства, всегда приносят с собой душевный трепет, а с ним проблемы и волнения. Такое их предназначение. А нам, мужчинам, — и совсем без женщин жить нельзя, и с ними сложно.
— Это у вас, ученых людей, все непросто. А вокруг меня, в горах, жизнь сурова и незатейлива, — вдруг серьезно проговорил старик. — Вы сами усложняете жизнь, а потом удивляетесь, почему она такая непростая. Да ладно, я о вас и так все знаю. Слушайте, что было дальше…
Так вот, запала незнакомка в душу охотнику. К тому же та прелестница любила гулять по лесу и в конце концов попалась на глаза охотнику. И не то чтобы та загадочная незнакомка была неописуемо красива по сказочным или земным меркам, но вот чем-то она приглянулась охотнику. И так случилось, что не заметил он колечка на ее пальце. А может, и заметил, но разве остановит кольцо настоящую страсть. Есть на земле такая беда, взрывающая спокойное течение жизни. А может быть, и не беда это вовсе — как посмотреть…
А была та незнакомка женой местного богатея, хозяина большой фермы по разведению свиней. Да и сам богатей был удивительно похож на свинью. Так бывает: чем занимаешься всю жизнь, на то и становишься похожим к старости.
Долго ли, коротко ли они встречались на полянах лесных да в низине у ручья, но проведал об этом богатей-свиновод. И решил разлучить их. И не то чтобы он делал все это из-за какой-то великой любви, с которой и не встречался никогда и даже мимо не проходил, а просто уважал заведенный порядок вещей. Да и надо было отомстить охотнику, а то какой же он богатей и супостат?.. Статус не позволяет без злодейства обойтись.
И придумал он так: послал в лес своих охранников да стражников. В той державе, где все эти события происходили, стражники продавались, как обычные разбойники. Правитель был слаб и стар, казна его почти пуста. Поэтому и слугам его жалованья часто не хватало. А король сквозь пальцы смотрел на дела своей дружины и стражников. Он давал им подзаработать и особо не обременял службой, а они его трон поддерживали: так часто и в наших краях случается.
Так что охотнику и пути не было к ферме богатея. Никто не пустил бы его туда все равно. А жену супостат отослал на дальнюю заимку, куда и добраться мудрено было. После этого пустил он слух о том, что супружница его сильно заболела от микроба неизвестного и особо вредного и только масло ахрихонское способно ее излечить.
Охотник тот давно жил в местах на границе владений сказочных и магических и обладал волшебным даром — мог он обернуться филином, но лишь один раз в жизни. Охотник понимал, что не пройти ему через королевских охранников да стражников в своем обычном обличье, поэтому и решил филином обратиться.
Но сначала захотел он масла ахрихонского добыть. А где же найти все магическое, как не у старухи Фикосии? Была она известной в тех местах колдуньей. Все в округе Фикосию знали и побаивались в ее избушку заходить. Стояла она на самом краю леса, прилепившись к старому раскидистому дубу.
Но охотник все же решился и отправился прямо к колдунье. Как вошел он в избушку, так с порога и спросил, мол, есть ли у нее масло ахрихонское. А ведьма и рада услужить. Есть мол, касатик, лепечет. И продала ему флакон за пять золотых монет. Одного только не знал охотник, что масло то ей богатей-свиновод дал да еще десять золотых монет добавил и строго наказал, чтобы масло она охотнику прямо в руки дала и ничего не перепутала.
Получив масло заветное, обернулся охотник ясным филином и полетел на дальнюю заимку. А богатей тот приказал стражникам своим филина того не трогать, а то задумка его сорвется.
