А вот дочь председателя сената надо было выдать замуж. Нельзя ей одной — кому же оставлять королевство? Не марионеткам-сенаторам же! А если масло кончится или что-то в механизме остановится или замкнется — беда, и только. Вообще, когда наблюдаешь за сенаторами многих стран, и не только сказочных, закрадывается мысль, что доверять им страну нельзя совсем. Ни сказочную, ни тем более какую-нибудь несуразную державу, ищущую особый путь. Есть в сенаторах, где лощеных, где нарочито простых, как будто выструганных неумелым ремесленником из куска древесины, что-то общее. И вот это общее отнюдь не располагает к особому доверию.
Но что-то я отвлекся от королевских дел.
А король, меж тем, проявил неслыханную щедрость, предоставив в качестве свадебного подарка большой замок в восточной провинции королевства с прекрасными садами и озером, недалеко от своей собственной восточной резиденции. С одной стороны, и доверие и вроде бы самая настоящая «исконная» демократия в рамках королевской воли и сенатского благословения. А с другой стороны, всё под контролем. Сюжетец-то знакомый…
Дочь председателя сената звали Мелинда, и была она сказочно красивой. Ну просто неописуемой красоты, с редким для знатных особ женского пола умом и полным отсутствием ханжества и прочих современных комплексов.
Послали гонцов во все окрестные королевства и малочисленные в тех местах республики. А приехали свататься в основном принцы да князья. Затесался один выборный президент республики Мухонии, но был он какой-то хлипкий и невзрачный. Оно и понятно: Мухония — это просто сказочная страна. И всякий уважающий себя житель страны с детства магии обучен. А кто не способен обучиться каждодневным чудесам, тот как раз на выборную должность идет. Потому что без искусства магии и волшебного таланта по-иному и прожить-то в Мухонии никак нельзя, разве только законы писать про налоги и подати. Волшебнику все эти законы не писаны, а чиновнику без выборной должности не прожить — умрет с голода. Вот и этот мухонский президент магии был не обучен. Он встретился с парламентариями, рассказал о свободе и демократии без чудес да и уехал восвояси. Не мог он долго гостить — взяли в Мухонии моду выборы организовывать. Так что сиденье под ним закачалось, и тут уж не до женитьбы совсем стало.
А король был неглуп и понимал, что с характером Мелинды ей можно выйти замуж за любого мало-мальски подходящего принца, потому что властителем все равно будет не он, а она. Во многих землях принцы с умилением принимают согласие женщин за чистую монету. Забывают они, глупые, что умная женщина в любые времена всегда во всем соглашается, но делает все равно по-своему. Такая у них у всех, умных женщин, планида.
Поэтому король остановил свой выбор на двух знатных и богатых кандидатах. Он не стал не утруждать себя долгими раздумьями и отложил решение до утра.
Меж тем Мелинда решила испытать оставшихся кандидатов и пригласила каждого из них в свои покои на поздний ужин. Оба принца пришли на ужин, даже и не предполагая, что в полумраке будут беседовать с механическими куклами — точными копиями Мелинды.
А сама Мелинда меж тем уединилась в дальней башне с королем, где они предавались любви всю ночь. Поутру они вместе спустились в низ башни и проверили кукол, беседовавших с принцами. Одна из них была в том же платье, в которое ее нарядил король. А другая оказалась обнаженной.
— Не будем выбирать того, который всю ночь ел да вел умные беседы, — уверенно проговорил король, — с таким никакого толка не будет. Болтунов и импотентов у нас и так хватает. Выбираем второго.
— Как скажешь, — ответила Мелинда, — мне они оба совсем не противны. Милые такие.
— Ну вот и решили.
Вскоре после этого Мелинда и ее избранник принц де Пук повенчались и объявили бал. И когда торжество было в самом разгаре, вдруг появился местный чародей Никадр, который в глубине души тоже представлял себя принцем и считал, что Мелинда должна быть его женой.
Никандр заявил о своей любви и вызвал принца де Пука на дуэль. Король поразился спокойствию принца де Пука, который от природы был совсем не глуп, и должен был понимать, что дуэль с волшебником ему не выиграть.
— Я принимаю вызов, — с пафосом провозгласил де Пук, — я готов ради принцессы сделать все, что угодно.
— Все, что угодно?
— Конечно.
— Тогда будем драться на мечах. Прямо сейчас.
В разговор вмешался король. Он поднялся со своего места и провозгласил:
— Никто не будет драться сейчас. Я объявляю поединок на рассвете.
Все разбрелись по королевскому дворцу в раздумьях.
А поутру затрубили фанфары и все направились к главной арене. Де Пук уже был там и выглядел удивительно спокойным. Волшебник появился намного позже и был явно не в себе.
Фанфары призывно протрубили еще раз, возвещая о начале поединка. Яркие и горячие лучи солнца коснулись края арены, волшебник поднял меч и после стремительной атаки отрубил голову де Пука.
По трибунам пронесся вздох удивления, смешанного с ужасом. Меж тем волшебник молча убрал свой меч и внимательно взглянул на Мелинду, которая, по указанию короля, представляла собой воплощение скорби по страшной потере. И в это самое время голова де Пука вдруг повернулась к Никандру и произнесла:
— Неплохой удар, поздравляю.
Голова принца покатилась к туловищу, взобралась на плечи и, прокрутившись пару раз по часовой стрелке, удобно устроилась на шее.
Волшебник, меж тем, загадочно произнес: «Я видел все, что хотел увидеть». Затем сел верхом на своего коня и поскакал прочь. А король только усмехнулся. Он ведь один из немногих знал, что волшебник Никандр — отец принца де Пука. Он ожидал этой проверки и был доволен, что Мелинда его не подвела.
Понемногу все успокоились, и торжество продолжалось всю следующую неделю. А потом принц с невестой уехали в свой замок, где и стали жить по соседству с королем. У принца не было ни особых военных побед, ни иных свершений, он просто и счастливо жил с Мелиндой, и было у них восемь детей.
И, словно по странной иронии судьбы, четверо его детей были удивительно похожи не него, а другие четверо — напоминали короля.
А когда де Пуку настало время покинуть этот мир, его отец, великий маг и волшебник, превратил принца в маленького зверька, наделил красноречием и послал в далекие и неведомые миры…
Прогремел гром, и я проснулся. Растаяли помпезные замки и лукавый король со всей своей челядью. За окном все плакал и плакал о ком-то нескончаемый дождь. Хотелось думать, что не обо мне. Я пошел вниз за фирменным кантебрийским вином, думая о недавнем сне. Уж больно необычным он был. И тут я совершенно явственно вспомнил, что принца в моем прерванном сне звали Василием.
ИСТОРИЯ ДЕВЯТНАДЦАТАЯ
Пуговица-пузяка
Пуговица с тоненьким витым золотым ободком и большой буковкой «N» в центре своей красивой и пузатой сущности очень гордилась, что находится на новом парадном королевском камзола. Причем она была не из тех, обычных матерчатых или металлических, банальных, не отличимых друг от друга многочисленных сестер-близнецов, застывших в парадном ряду себе подобных. Вот уж нет, никоим образом.
