Она была одной-единственной и неповторимой пуговицей правого рукава. И когда король повелевал, он поднимал правую руку, и солнце загадочно и таинственно играло именно с ней, с пуговицей правого рукава. Рядом с ней никаких других пуговиц-конкурентов просто не было и не могло быть. Вот таковым было изящество лукавого дизайна нового костюма монарха. И она, горделивая пуговица-пузяка с правого рукава парадного королевского камзола, посылала отраженный луч солнца на придворных кавалеров двора, хитроватых советников и министров, дрожащих слуг и изящных светских дам. И все были довольны получить кусочек божественного солнца, отраженного от величия самого державного правителя тех мест. А больше всех сияла своей важностью и значимостью пуговица-пузяка, посылавшая этот царственный свет. Она искренне верила в то, что без нее не было бы у короля такого блеска, величия и важности властелина.
Бывал я на королевских приемах в Кузинаках не раз и знаю, что король довольно часто меняет камзолы. И пуговицы новых поколений, надуваясь от собственной весомости, даже и не думают, сколь короток их век. До них не доходит, что весь их блеск — лишь отсвет далекого солнца, без которого нет у них не будет ни славы, ни света. Вот так, думая о пуговицах, часто вспоминаю я людей, которые как будто пришиты белыми нитками, подобно блестящим пуговицам-пузякам, на государев парадный камзол. Они полны собственной важности и совсем не понимают, что со всей их спесью и бахвальством лишь пуговицы. Причем многие из них к тому же декоративные, просто деталь отделки парадного платья. И не более того. Так, приятный пустячок.
Стали и в наших далеко не сказочных демократиях появляться такие высокомерные вельможные люди-пузяки, подобные парадным пуговицам короля. И понимают они всю ничтожность своего положения только тогда, когда выходят из моды или государь просто так, для разнообразия или по какой-то еще лишь ему известной причине меняет свой мундир. А бывает, что отрываются эти глупые пуговицы и падают со своего высокого места, думая, что произошла ошибка или несчастный случай и их обязательно поднимут, отмоют и непременно возвратят на прежнее теплое местечко. Недалекие и самовлюбленные создания — эти королевские блестящие пуговицы-пузяки, просто до абсолютного безобразия глупые. А может быть, это характерно для всех блестящих? Как знать…
Но вернемся к нашему королю. Была у этого властного и самолюбивого самодержца, правителя страны Кузинаки, такая черта — в присутствии сказочно прекрасных, просто прекрасных и даже совсем по-земному, относительно красивых дам проявлялась в нем павлинья сущность. Вот и в этот раз мог ведь он не надевать парадный камзол на прогулку в лесу с очередной гостьей из соседнего королевства. Но как же не ослепить гостью блеском золотых пуговиц!
День выдался солнечный и весьма подходил для тонкого искусства лесного флирта, и парадный камзол с золотыми пуговицами-пузяками оказался как раз кстати. Поэтому, пока слуги мыли короля освежающей магической водой с благоухающей пеной, вытирали его мягкими королевскими полотенцами с красными гербами и желтой каймой и одевали в парадные летние одежды, он сочинял романтические истории и думал о своей сегодняшней гостье. Надо же было обаять ее. Соседи у короля были мирными, и поэтому воевать ему не приходилось. Так уж сложилось. Поэтому пришлось наградить себя большой красивой звездой за сохранение мира. Никак нельзя верховному правителю без звезды. Но даже эта звезда меркла перед переливами больших золотых пуговиц-пузяк на утреннем солнце.
Расстояния в этом королевстве мерили буксами. Один букс равнялся протяженности пути, который король мог пройти от рассвета до заката. Учредил эту меру отец нынешнего короля, правитель по имени Буксадоп, который был хромоват от природы и совсем не любил ходить. Поэтому букса была очень мелкой мерой. Тот король был автором и другой меры — степени загазованности воздуха. Вот эта мера, условно называемая пуком, была очень большой. Благо, воздух в королевстве был горный и удивительно чистый.
Так вот, где-то вблизи, на расстоянии ста пятидесяти пяти с половиной букс, проснулась Алиса, дочь председателя сената соседней страны, которая в силу природной несуразности была республикой. Алиса была молода ровно настолько, чтобы на нее обращали внимание мужчины любого возраста, и умна ровно настолько, чтобы понимать, что это время мимолетно. А подходящей партии все не находилось. И поэтому когда в ее поле зрения попал сосед королевского рода, она решила не упускать свой шанс. Тем более что предстояли выборы и ее папаша уже вряд ли будет председателем сената. У него уже было два дома и четыре сундука золотых монет. А по законам той страны, после четырех сундуков золотых монет председателя сената обязательно переизбирали. Потому что после этих четырех сундуков, по республиканским понятиям, начиналось излишество.
Поэтому Алисе очень нравилась идея пойти с королем на прогулку в лес. Король с его богатствами и титулом был как раз весьма кстати. Главное, чтобы у него хватило ума, чтобы сойти с него от любви.
Она проснулась в съемных комнатах средней паршивости над придорожным трактиром и принялась наводить красоту. Никакой магии — просто косметика тех мест и немного женской фантазии. Через час из довольно обшарпанной скрипящей двери постоялого двора вышла настоящая красавица и села в присланную за ней королем золоченую карету.
А спустя еще каких-то полчаса она, мило улыбаясь остротам короля, уже уверенно уводила его в лес. Но во время очередной правдивой истории об удивительной охоте короля на большого медведя красавица решила, что минута настала, и с криком «ах», поскользнувшись на ровном месте, упала в широко распахнутые руки короля, так как именно в этот момент он показывал размеры убитого медведя. Король издал что-то похожее на «ух ты как» и повалился на землю, увлекая за собой свою спутницу. И она рада была упасть вместе с ним, потому что именно об этом мечтала. Они покатились кубарем под гору и почему-то остались лежать в траве на опушке леса, о чем-то разговаривая и смеясь. Но разговора этого пуговица-пузяка с правого рукава уже не слышала. Она зацепилась за ветку вредного дерева липы и оторвалась не только от камзола, но и от всей прошлой жизни.
Упав на землю, она призывно сверкала на солнце и ждала, что вот сейчас ее поднимут. Но никто не собирался ее поднимать. Так бывает в жизни: нам кажется, что все стабильно и надежно и мы находимся на своем месте. Все настолько хорошо и устроенно, что есть твердая уверенность — уже ничего и не может случиться. Но одно неловкое движение — и мы падаем с небес своих фантазий на грешную землю, где нет ничего вечного, где все живое и поэтому изменчивое. Одни падают, а другие, те, что были рядом, и не замечают, потому что они-то продолжают жить в своем неизменном мире. А вытаскивать кого-то и помогать занять прежнее место — дело хлопотное, да и ниточки прежних связей уже порваны. И мало кто хочет рисковать устроенным и благополучным миром ради спасения чужого рушащегося. К тому же перемены не всегда бывают такими страшными, как это кажется на первый, поверхностный взгляд. Просто нам не дано увидеть новый мир, который рождается одновременно со смертью старого…
Но пуговице-пузяке было совсем не до философии. Она была абсолютно уверена, что ее немедленно спасут. Вот сейчас, через какое-то мгновение король вспомнит о своей пуговице и ужаснется: как же он будет жить без нее? Он вернется назад и никогда не успокоится, пока пуговица-пузяка не окажется в его изнеженных руках. Надо только немного подождать, и все вернется. Чуть-чуть терпения — и всё.
