— Ладно… — обречённо махнул рукой Уильям. Оглядел остальных. Все молча насыщались. — Майк, что у тебя? — спросил он.
— Написано: «Рис». Сейчас посмотрю, — Майк расковырял и отогнул блестящую гофрированную крышку. — Рис, — объявил он.
— Я так и знал! Не против поменяться?
— Можно… Эй, погоди. У тебя там кофе? Дай мне, что-то башка сегодня болит.
— Не дам. Подожди, сейчас куплю в автомате…
Они обменялись подносами и принялись за еду. Кофе был без кофеина. С точки зрения Майка кукуруза была приготовлена превосходно, да и бифштекс был неплох, хоть и отдавал горохом… Чёрт, мысленно выругался он, везде эта проклятущая соя! Из продуктов нынче можно быть уверенным только в рыбе. В конце прошлого века сою продавали как диетический продукт, но поскольку спроса не было, её стали добавлять куда ни попадя — в сосиски, в равиоли, в колбасу… Это что! — дед говорил, что в его времена в России (а точней, тогда ещё — в Советском Союзе) не было даже сои и в колбасу добавляли… туалетную бумагу. Такая была фишка, да: бумагу добавляли, мясо крали. Верилось в это с трудом, но привычки врать за дедом не водилось. Дед рванул в Штаты в конце восьмидесятых. Тогда многие уезжали. Союз трещал и распадался, в правительстве грызлись за власть и разворовывали западные кредиты, народ голодал, а цивилизованному миру требовались хорошие программисты, техники, врачи и просто здоровые молодые люди. А дед Майка был докой в своём деле. Хотя всё равно работы не нашёл. Но к тому времени, когда он окончательно понял, что жизнь не сложилась и пора если не возвращаться, то сменить место жительства на более лояльную Канаду, сын уже вполне освоился, женился, а вскоре и карьеру сделал, и дед передумал. Последовало десять лет спокойствия и относительного благополучия, потом отец Майка погиб во время одного из исламских терактов, и дела семьи пошли наперекосяк. Майку было что вспомнить, но воспоминания эти редко бывали светлыми. Сначала их семья перебралась на север страны, в Сиэтл, затем в пригороды — Грин-Виллидж, Абердин, они жили в трейлере, снимали квартиру, потом, когда Майк подрос и стал работать, — дом…
Майк ел и разглядывал остальных.
За столом сидели десятеро: пятеро механиков бригады Хэллоуина, включая Майка, двое рабочих-транспортников, два охранника из сферы наблюдения и Ларс, которого все называли «доктор Ларс». Ларс Хаммер Белл и в самом деле был дипломированным доктором медицины. В его распоряжении находился великолепно оборудованный лазарет с аптечкой, кибер-диагностом и всем таким прочим. По счастью, за истекшие с начала смены полторы недели ещё ни разу не возникла надобность в его услугах.
Насыщались молча, но молчание это только оттеняло некое скрытое, тайное напряжение, царившее в замкнутом мирке контрольной станции. С недавних пор Майк ощущал его во всём — во взглядах охранников, в хэллоиновских нахмуренных бровях, в том, как поджимал губы доктор Ларс, и в том, как Том с Рамиресом косились друг на дружку. Майку вспомнился эпизод из прошедшего дня, как он зашёл на пост к операторам центра слежения. Двое парней (сейчас они трапезничали рядом за столом; их звали Эд и Чарли) сидели в креслах, отслеживая «картинку» сразу с двух десятков камер, разбросанных по катакомбам. Они будто тоже играли в некую игру, состоявшую из переглядываний, жестов, коротких пробежек пальцев по кнопкам и сухих, стандартных реплик:
— Бокс восемь, встал на подзарядку. Игра окончена. Три… два… один… Консервация включена, всё в норме.
— Что за машина? «Волк»?
— «Ящер», «Волков» сегодня мало — невезучая машина. Чёрт, сильно как раздолбан… Так… Шестой участок, аптечка выбрана. Между прочим, последняя на уровне. Эд, ты слышишь? Я подключаю.
— Подожди, там бонусы ещё должны лежать, пускай сперва их подберут.
— Уже почти не осталось. Так включать или пускай молотят до конца?
— Сколько там машин?
— Раз… два… шестнадцать… Нет, погоди, — уже пятнадцать.
Оранжевые точки скользили по экрану монитора, время от времени вспыхивая красным. Две камеры транслировали пустые коридоры, две — загрузочную буферную зону, ещё на одной шёл «снежок» (видимо, её сожгло случайным выстрелом), на остальных бесшумно бились, разнося друг друга на части, боевые механизмы. Звук не транслировался — зачем?
— Пятнадцать? И все на уровне? Запускай.
— О’кей, разброс пошёл.
— Сегодня народу много, поставь на автоповтор.
— Понял. Мины раздавать?
— Раздавай.
Они работали сосредоточенно, слаженно, нередко даже предугадывая реплики друг друга. Майк отнёс им кофе и вернулся, размышляя, почему бы не доверить эту работу компьютеру. Невелика забота перезаряжать ловушки и аптечки, запускать по уровням закладку бонусов да время от времени — очистку туннелей от разбитой техники. Он уже хотел спросить об этом Хэла, но на полпути ему в голову пришла неожиданная мысль, что всё это — опять-таки на случай боевых действий. В конце концов, компьютеры не хуже человека могли играть в игрушки друг с другом; и если кто-то из верхушки ВПК вёл плановый отбор кибербойцов из юных геймеров, то кто мог поручиться, что не происходит такой же отбор среди операторов на сервере?
В любом случае поделиться с Хэлом этими рассуждениями Майку не удалось — на полпути назад его перехватил Уильям, пальцем показал ему: «Молчи» — и поманил за собой в раздевалку. Майк оглянулся на всякий случай, нет ли кого, но коридор был пуст, и он, будто школьник, собравшийся тайком покурить на перемене, последовал за Биллом. В принципе, он угадал: всё так и оказалось, только причиной было не курево, а выпивка. Уильям уселся на скамью в закутке, тряхнул косичками, похлопал ладонью рядом с собой: мол, садись, и вынул из-за пазухи плоскую фляжку.
— Будешь?
Майк опять против воли оглянулся, хотя за спиной было только два ряда запертых железных шкафов и спрятаться было решительно негде.
— Вроде бы запрещено, — сказал он на всякий случай.
— Брось, — криво усмехнулся Уильям. — В жизни не поверю, чтобы русский отказался от выпивки.
— А Хэл не настучит начальству?
— Если ты не дурак, он вообще ничего не заметит. Давай замахивай, не дури, а то ещё придёт кто…
Поколебавшись, Майк принял фляжку, присосался к горлышку и запрокинул голову.
Следовало отдать Уильяму должное: виски было высочайшего качества, «Джек Дэниельс», не ниже. Впрочем, с такой зарплатой, как в OMG, это можно себе позволить. Майк не удержался и глотнул ещё.
— Крепкая штука, — уважительно сказал он, возвращая фляжку. — А я думал, растаманы не пьют.
— Все вы, белые, одинаковые. Как дрэды увидите, сразу — «растаман, растаман»… Кто растаман, а кто просто по приколу. Хэл, вон, бритый, так я ж не говорю, что он нацист.
— Ну, извини, извини. Замяли. — Майк покачал на руке фляжку. — Как ты её протащил мимо охранников?
— Уметь надо, — снова ухмыльнулся Уильям. — Знаешь, из чего эта фляжечка? Карбоновый биопластик. Это, брат, такая штука, считай она вроде как часть твоего тела. Когда она нагревается, её на сканере не видно, а спиртное на экране различать ещё не научились. Знаешь, сколько я за неё отдал? То-то. Ну, давай по второй. Тысызыть, за знакомство.
