Последнюю остановку сделали в «гроте Романтиков». Подсвеченное сверху подземное озеро колдовски мерцало под низким сводом. Мы расположились на камнях и стали распаковывать провизию. Заговорили как-то разом. Выпили. Запили водичкой из озера, зажевали бутербродами. Повторили процедуру.
— А знаете, — сказал вдруг Серёга, — мы здесь совсем как древние люди. Сидим в пещере, как эти… неандертальцы. Ничего не поменялось.
— Ага, — ехидно усмехнулся Денисыч, — совсем ничего. Та же водка, те же лампы…
— Ну, я не это имел в виду! — замахал руками он. — Просто подумалось: вот сидели они так же около этого озера, ели какого-нибудь… мамонта печёного. Если нас одеть в шкуры и костёр развести — всё то же самое будет.
— Да уж. Тебе ещё пару стаканов — и тебя от неандертальца не отличишь.
— Ну, есть они тут мамонта не ели, а вот мясо хранили стопудово.
— А кстати, свет не погаснет? — вдруг забеспокоился Кабанчик.
— Нет, только если я погашу, — успокоил его Димка. — У меня с собой свечи есть. Если хотите, можно прямо сейчас зажечь. Нет? Тогда потом. Так, о чём я… А, да! Есть здесь такая девушка-экскурсовод, Ирина. Недели две назад мы с ней водили группу пятиклассников. И разыграли их. Витька — ещё один наш сотрудник — вывернул наизнанку шубу, надел резиновую маску гориллы, подкрался к Ирке, сцапал её и уволок к озеру. Та, естественно, кричит, отбивается… В общем, он погрузил её в лодку, сел за вёсла и ну грести… Визгу было!
— А ты чего?
— А я им вслед из духового пистолета стрелял.
Уж было собрались сфотографироваться, но Ленка вдруг объявила, что ей надо отлучиться.
— Ну вот, я же предупреждал, — с неудовольствием отметил Димыч. — Надо было снаружи. Где теперь? Иди туда, вон за те камни. Там что-то вроде коридорчика…
— Ладно. Как-нибудь разберусь, — сердито буркнула она.
— Фонарик возьми.
Она кивнула, взяла, поднялась и ушла. Где-то за поворотом под её ногой стукнул камешек. Все разом притихли.
— Холодно здесь, — невпопад сказал я.
— И сыро, — добавил Фил.
— Как бы чего не случилось, — пробормотал Кабанчик.
— Что с ней сделается? Давай, Фил, разливай.
Мы посидели ещё немного. Потом ещё немного. Потом ещё. Наконец до всех помаленьку стало доходить, что прошло уже минут пятнадцать или даже двадцать, а Ленка до сих пор не вернулась.
— Что за чёрт? — удивился Димка. — Чего она там копается? Эй! Лена!
Некоторое время мы её звали. Эхо гуляло по пещере, но и только. Ответа не было. Мы переглянулись, поставили стаканы и направились в том направлении, куда ушла наша гостья.
За камнями начинался узкий проход с гирляндами свисающих ледовых сталактитов, словно сверху свесили огромную массажную расчёску с белыми зубьями. Здесь едва хватало места, чтоб разминуться двоим, мы шли гуськом и светили фонариками. Ответвления, если и были, то короткие и почти все оканчивались тупиками. По пути нам встретилось несколько закутков, но ни в одном из них Ленки не обнаружилось. Наконец мы уткнулись в глухую стену и долго стояли, молча на неё таращась. Деться отсюда было решительно некуда.
— Стена, — глупо сказал Серёга и гулко сглотнул.
Все переглянулись.
— А где Ленка-то?
Ответом нам было молчание.
Случись подобное в кино или в романе, герои непременно бы задумались, собрались, взяли себя в руки и разработали план поисков. В общем, начали бы как-нибудь действовать. Так вот, ни фига подобного! Сначала мы наорали друг на друга. Как следует наорали, до хрипоты. Естественно, не помогло. Сильнее всех негодовал Кабанчик: зачем, мол, отпустили девушку одну (должно быть, хмель совсем затуманил ему мозги). Мы крутили пальцем у виска и огрызались на него со всех сторон. Один лишь Фил молчал, меланхолично разглядывая стены, и, когда все выдохлись, спокойно сказал:
— А ведь придётся искать. Деваться-то нам некуда.
Все замолкли и посмотрели на Димку.
— Наумыч, выручай, — потребовал я, — на тебя вся надежда. Ты всё-таки здесь работаешь, все закоулки должен знать… Где она?!
— Откуда мне знать? — развёл руками он. — Свернула куда-нибудь. Пещера большая. Если в глубину, можно долго бродить… Да не волнуйтесь вы так! Лампы горят, в пещере их издалека видать. Если она не дура, то побродит и придёт. Сюда много ходов выходит.
— Ей послезавтра улетать.
— А может, она ко входу вернулась? — предположил Серёжка.
Все примолкли, переваривая эту мысль.
— Зачем? — осведомился я.
— Ну, плохо стало… запомнила дорогу и вернулась… Я не знаю зачем!
— Сколько у нас фонариков? — прервал нас Димка.
— Два.
— Значит, на две группы мы можем разделиться. Ищем лужу…
— Какую лужу? — спросил Кабанчик.
— Какую, какую… — мрачно пробормотал Наумкин. — Такую! Зачем-то же она отошла… В общем, ищем. Потом будем думать, что делать дальше. Всё. Делимся. Кто со мной?
— Я, — сказал Фил.
Бочком-бочком мы вернулись обратно.
— Я свет не буду гасить, — сказал Димка, упаковывая сумку. — Не заблудитесь? А то вот нате, держите. — Он протянул нам палочку школьного мела.
— У меня фломастер есть, — сказал Кабанчик, — этот… фул… флур… Светящийся.
— А, хорошо, — покивал Дима, на ходу копаясь в своей сумке. — Вы только там не очень малюйте и всякую похабень не пишите — стены не казённые… Если чего такое найду потом — сам убью! Вам на батарейках или с динамкой?
— Чего?
— Фонарь! Чего…
— Ну уж нет, своё динамо крутите сами. На батарейках давай.
— Как хотите.
Мы прошли ещё пару поворотов, и путь нам опять преградила стена. Мы были уверены, что не сбились с пути — даже коридор был какой-то знакомый, и всё же прохода не было.
— А где проход-то? — почти одновременно спросили все и посмотрели друг на друга.
И тут погас свет.
Ну мы опять друг на дружку наорали. Фонарики светили жёлто и неровно, суетливо выхватывая из темноты одну перекошенную физиономию за другой, отчего казалось, что в закутке нас не четверо, а больше. Что делать, было решительно неясно.
— Влопались! — подвёл итог Денисыч.
— А может, это просто не та развилка? — с надеждой спросил Серёжка.
— Та, та. Вон мой окурок лежит.
— Но мы решительно не могли нигде неправильно свернуть — мы же всё время прямо шли… — Димка поправил очки, приблизился к стене едва ли не в упор и стал её рассматривать.
Некоторое время все в молчании ожидали результата.
