— Который из них? — глухо спросил он.
— Рыжий, Государь, — сказал Отрар, стоявший у дверей. — Тот, который хромает. Жуга по прозвищу Лис.
— Остальные? Сколько их?
— Их было трое, Государь. Один — монах из христианского ордена Господних псов. Третий же… — Отрар замялся.
— Ну?
— Рахим Фаррух аль Зууб, Государь.
— Вот как?… — Лаутир нахмурился. — И где же он?
— Он сбежал, Государь. Пытаясь его задержать, погибли Хир и Накки. Я…
— Довольно, — тот поднял руку. — Довольно. Поиски ведутся?
— Да, мой Государь.
— Хорошо, — он щелкнул пальцами. — Меня интересует тот, первый. Хранитель.
Отрар покачал головой.
— Он не Хранитель, Государь… — начал он, поднял взгляд на Лаутира и осекся.
— Ксиал признал его, и значит, он Хранитель, — сурово сказал тот. — И ему совершенно не важно, что ты думаешь по этому поводу. — Лаутир посмотрел на стоявшего доселе молча у дверей Рагнура. — Что о нем известно?
— Он горец, Государь, — ответил Рагнур, — и похоже, что из здешних мест. По говору — валах, по крови… — Он замялся. — По крови — вряд ли.
— Что еще? — отрывисто спросил король.
— Он ловок, хорошо дерется. Владеет магией, знает травы. Носит Анкх из янтаря и Семь Металлов…
— Имир! — Лаутир сжал кулаки. — Как именно он их носит?
— Драупнир с опалом, Государь.
— Аурин?
— Зуда. Работа древняя, но на нашу не похожа, скорее — из клана Ивалди. Опал — черный мигун из Червеницких копей. Это все.
— Так, — Лаутир кивнул. — А кто этот монах?
— Бертольд Шварц.
Теперь Король молчал долго.
— Не ожидал, — сказал он наконец. — Что ж… — Он помедлил. — Ладно. Я подумаю, что с ними делать. Отрар!
— Да, Государь?
— Присмотри за ними. И еще. Зууб…
— Да, Государь.
— Тогда все. Идите.
Рагнур поколебался, медля с уходом.
— Государь…
Тот обернулся:
— Что ты хотел?
— Могу я просить, чтобы они покамест жили у меня?
— Жуга и Бертольд? Зачем… Ах, да — меч. Хорошо. Пусть будет так.
Рагнур склонил голову.
— Благодарю, Государь.
* * *
— Вот так дела! Ты видел, а? Жуга? Глазам не верю! Да-а…
Жуга не ответил. Бертольд уселся на кровать, умолк и углубился мысленно в какие-то свои подсчеты, которые, похоже, привели его в мечтательное настроение. С того момента, как их обоих привели в подземный город, Шварц то впадал в восторженную радость, то метался в поисках выхода, то приставал к Жуге с расспросами, чем успел ему изрядно надоесть.
Жуга стоял у окна, глядел на улицу.
Подземный город был велик. Весь горный кряж, похоже, был пронизан сотнями запутанных туннелей, сходившихся в большой пещере — высоком, сводчатом, мягко резонировавшем зале. Неведомо откуда лился свет — неяркий, серебристый, похожий на сияние Луны, только ярче, отражался от стен…
От золота и драгоценных камней, вмурованных в стены.
Они поселились у Рагнура, в нелепом маленьком доме без крыши. Впрочем, ее и не требовалось — в пещере никогда не шли дожди, да и освещения особого не требовалось. Правда, на столе была свеча в тяжелом бронзовом подсвечнике столь тонкой, вычурной работы, что наверху за него можно было бы выторговать не талер, и не два. Таких домов здесь было множество; они стояли стройными рядами, и каждый окружали деревья, и если Шварца восхитили драгоценности, то Жугу здесь, под землей, больше всего поразили именно эти деревья.
— Устал я, — Шварц стянул сапоги, лег на кровать и пошевелил пальцами ног. — Здорово, конечно, это все. Вот только с Золтаном немного непонятно. Как долго, интересно, нас тут продержат? А вроде, если посмотреть, так и не держит нас никто — иди себе на все четыре стороны. Даже на шесть, считая верх и низ, хе-хе… А что, отколупаем камешок-другой, и ходу отседова. Вот только выберем минутку, когда нас никто не видит… А если…
— Бертольд, — позвал Жуга.
— Чего? — тот поднял голову с подушки.
— Заткнись, а?
Некоторое время они сидели в тишине. Затем послышались шаги, дверь отворилась, и вошел Рагнур. Он переоделся — серую рабочую хламиду сменили черные штаны и кожаная куртка на шнурках. Да и вообще он выглядел изрядно посвежевшим. Топор был по-прежнему при нем, торчал за поясом. Теперь дварага можно было разглядеть подробнее.
Гном был невысок и коренаст, с большущими, привыкшими к кирке ладонями и крепкими ногтями, широкими ступнями ног, обутых в башмаки, и грубыми чертами лица. На первый взгляд могло показаться, что гном лыс, но вот Рагнур откинул назад свой всегдашний капюшон, и обнаружилась изрядной густоты шевелюра. Широкий, весь в морщинах лоб, густая борода, нос картофелиной, высокий и одновременно грубый голос. Он производил странное впечатление, и все же в любом трактире на поверхности двараг вполне бы мог сойти за человека. А с их способностью к волшбе…
В руках у Рагнура была корзина.
— Еда, — сказал он и кивнул на стол. — Садитесь. А вот из напитков могу предложить только воду.
Шварц охнул, хлопнул себя по лбу и полез под кровать. Достал и развязал мешок: «Вот!»— гордо выставил на стол полупустую флягу.
Гном поднял взгляд.
— Вино?
— Ага, — кивнул монах. — Белое. У Тибора закурковал!
Рагнур поднял флягу, потряс ее недоверчиво, выдернул пробку, понюхал и сделал большущий глоток. Зажмурился, крякнул и вытер губы рукавом. Вернул флягу Бертольду.
— Прибереги его, монах. Не знаю, сколько вам тут быть. И все равно благодарю. Давненько мне не приходилось пробовать хорошего вина… Ну, что ж, давайте есть.
Снеди оказалось на удивленье много, разной и вкусной. Копченое мясо и рыба разных видов (похоже, что и впрямь рыбачить здесь было где), какие-то орехи, овощи, грибы. В отдельной чашечке бугрились горками всяческие сласти — Жуга попробовал, налил себе воды. Задумался о чем-то. Наконец, когда с трапезой было покончено, решился спросить.
— Рагнур, — тот повернулся. — Скажи… Мы пленники?
Гном ответил не сразу. Помедлил.
— Король Лаутир решит вашу судьбу. Позже. Но в моем доме вы в гостях.
— Тогда, если можно… покажи мне город.
Поколебавшись, гном кивнул и встал из-за стола.
— Пойдем. Меч можешь взять с собой.
— Э! Э! — засуетился Шварц. Зашарил по полу, отыскивая сапоги. — Постойте! Я с вами.
