Травник шел по городу. Кругом были трущобы. Покосившиеся дома с прогнившими крышами и выбитыми окнами, угрюмые дыры подворотен, неровные пятна красно-кирпичной кладки под обрушившейся штукатуркой, редкие и вдребезги раздолбанные фонари… В мощеной камнем мостовой зияли черные проплешины земли. Отовсюду воняло гнилью и мочой. Где-то наверху скрипел наполовину сорванный ставень.
«Уйду, — с каким-то непонятным исступлением подумал вдруг Жуга. — Останусь жив — уйду из города, чего бы это мне ни стоило».
Браслет жег руку. Камень матово мерцал в рассветном полумраке. Похоже было, что травник не ошибся, оборвав трилистник; стоило закрыть глаза, и в темноте перед ним сразу возникала тоненькая стежка серебристого сияния — узел твердо и уверенно вел его средь лабиринта улиц к выбранной цели. Впрочем, это еще предстояло проверить.
Неощутимая путеводная нить обрывалась меж двух домов. Узкий переулок уводил куда-то вглубь, к слепым задним стенам какого-то квартала. Какого именно, Жуга не смог бы точно сказать — он слишком плохо знал город. Помедлив, Жуга решительно свернул туда, и вскоре перед травником замаячила обшарпанная дверь черного хода. Дом был покинут и разграблен — ни мебели, ни камина, только лестница, ведущая наверх, остатки дымохода и груды мусора на полу. Не было даже дверей. Стены запятнала плесень и паутина. Заколоченные окна выходили на соседнюю улицу, смутно пробуждая в памяти какие-то знакомые и почему-то не очень приятные воспоминания. Жуга закрыл за собою дверь и помедлил, привыкая к царившему внутри полумраку. Комната была пуста.
— Лонд! — громко позвал Жуга. Ответа не последовало. — Лонд, я знаю, что ты здесь! Не прячься. Покажись.
Серая фигура в проеме выбитой двери возникла, словно тень — ни скрипа, ни шороха. Узкое и длинное лицо Охотника казалось белым пятном на фоне темноты. Из-под полы плаща выглядывали ножны меча.
— Я без оружия. — Жуга показал Охотнику открытые ладони. — Я пришел говорить.
Охотник молча, не мигая смотрел на травника. В глазах его была усталось. Страшная, почти нечеловеческая усталость.
— Я не хочу говорить, — сказал он наконец.
Жуга вздохнул. Взъерошил волосы рукой.
— Я хочу, — медленно, с расстановкой сказал он, — чтобы ты оставил Ли в покое. Отныне и навсегда. Твой наниматель давно уже мертв. К чему тебе ее смерть? Скажи мне, я хочу понять.
На лице Охотника возникло какое-то подобие кривой и совсем не веселой улыбки.
— Глупец, — холодно сказал он. — Ты не поймешь. Я здесь не при чем. Эшер принес жертву, и я связан заклятием. Я не вернусь, а если даже и вернусь, не выполнив задания, то не проживу и дня. Так заведено, и не мне менять порядок. Девчонка должна умереть.
— Ты мог бы остаться здесь, — предложил Жуга. — Мы постараемся что-нибудь придумать…
— Нет. — Охотник покачал головой. — Даже и не думай.
— Ее ты все равно не получишь.
— Даже если я убью тебя?
— Даже если ты убьешь меня, есть человек, который сделает все, чтобы избавить город от тебя. Ты обречен, Лонд.
— Да, — медленно, с какой-то задумчивостью в голосе проговорил тот. — Тот парень… Золтан; он знает свое дело. Я послал пятерых д'хорков, из них не дошел ни один. Но я умнее, чем ты думаешь, Лис. Я позаботился о нем.
Плащ распахнулся и клинок Охотника медленно пополз из ножен.
— Как думаешь, кого выцеливает в городе та девчонка с арбалетом?
Жуга мгновение стоял, осознавая смысл сказанного и чувствуя, как ширится, растет в груди холодная пустота нежданно и негаданно подкравшейся беды.
— Нет… — прошептал он.
— Да, — сказал Охотник.
И шагнул вперед.
* * *
В корчме у Ванды было тихо и темно. Хагг медленно прошел из кухни в зал и встал у крайнего стола. Огляделся. Свеча в тяжелом глиняном подсвечнике уже почти сгорела. Камин был пуст и холоден, из темного зева тянуло сыростью. По стеклам окна барабанил дождь. Занималась заря.
— Золтан?
Золтан поднял взгляд. Наверху стояла Линора.
— Ты один? — Девушка посмотрела по сторонам. — Где Жуга?
— Жуга ушел.
— Ушел? — переспросила та. — Куда ушел? Зачем? Что это значит?! Где он?
Золтан вздохнул и покосился на меч в своей руке. Линора тем временем двинулась вниз. Хагг устало махнул ей рукой.
— Стой там, я сейчас поднимусь.
— Где он?
Дверь наверху приоткрылась со скрипом, и в образовавшуюся щель просунулись две бородатые физиономии — большая и поменьше. Челюсти обеих мерно и ритмично двигались.
— Чего орете? — прожевав, осведомился Орге.
— Да, что стряслось? — поддакнул Яльмар.
— Жуга исчез! — сказала Линора.
Яльмар посмотрел на девушку, на Золтана, и вышел на лестницу.
— А это что? — он указал на Хриз. — Евонный меч?
— Да.
— Пойду позову Зерги.
— Я здесь, — донеслось от входной двери. Дохнуло сквозняком, огонек свечи затрепетал, по лицам пришедших запрыгали тени. Оглядев напоследок улицу, девушка в зеленом затворила дверь, задвинула засов и прошла к Золтану. Откинула волосы со лба.
— Поговорим, Хагг?
На стол меж ними с коротким стуком лег арбалет. Граненая головка белого «болта» неярко серебрилась в пламени свечи, желобки блестели свежей смазкой; стрела смотрела Золтану в живот. Не спуская взгляда с Хагга, Зерги присела на краешек стола; нога, обутая в сапог, качнулась в воздухе. Яльмар с недоумением посмотрел на нее и двинулся к столу.
— Что за…
— Всем стоять! — Арбалет качнулся в сторону варяга и снова повернулся к Золтану. — Шутки в сторону, Хагг. Меч на стол!
Нарочито медленно Золтан положил Хриз рядом с арбалетом.
— И свой тоже, — потребовала Зерги.
Голос девушки звенел натянутой струной. Хагг отстегнул пряжку ремня и рукоятью вперед протянул меч девушке. Мгновение поколебавшись, та приняла оружие и положила рядом с собой на лавку.
— Теперь ножи. Все три.
— Шайтана тебе под юбку, девочка! — хрипло выругался тот. — Не надоело играться? Тебя ведь подослали, чтобы меня убить, так давай, делай свое дело. Всего-то — один выстрел. Так ведь, а? Белая Стрелка?
Зерги чуть заметно вздрогнула. Прищурилась.
— Твой длинный нос когда-нибудь тебя погубит, Хагг, — помолчав, сказала она. — Да. Мне заплатили за тебя. Но с тобой был Жуга, и мне хочется узнать, что вы затеяли. А мертвые молчат.
Хагг поднял голову.
— При чем здесь Жуга?
— Жуга не лезет в грязные дела, разве что по незнанию… Так что — ножи на стол, и может, я тебя выслушаю. И если ты его обманул…
