Олег не смог бы сразу сказать, откуда пришел этот человек. Среднего роста, загорелый до смуглой черноты, светловолосый, с мечом за спиной, он походил на наемника-кнехта. На нем были высокие — до колен — сапоги для верховой езды, черные штаны и такой же черный кожаный полукафтан, какой обычно надевают под кольчугу. Рукава до самых локтей покрывала густая россыпь круглых, сходящихся на конус металлических бляшек. На шее чужака, как раз там, где кончалась шнуровка кафтана, багровел недавний шрам — неровный рваный полумесяц.
Спокойный и недвижный, он стоял, слегка ссутулившись, возле поченевшей бревенчатой стены, рассматривая двоих друзей. Ни один мускул не дрогнул у него на лице, двигались только глаза: вправо — влево, взгляд на Олега — взгляд на Жугу.
Молчание затягивалось. Олег подумал, уж не драки ли ищет чужак, потом заподозрил было, что тот немой, и уже совсем в этом уверился, как вдруг странник заговорил.
— Бог в помощь, — беззлобно сказал он и снова оглядел двоих друзей. Выговор у него был мягкий, явно нездешний, но — опять же неясно, каковский.
— Благодарствуем, — ответил за обоих Олег и стянул рукавицы. — Ты кто такой будешь?
— Меня зовут Геральт, — представился незнакомец.
— Олег, — сказал Олег.
— Жуга, — сказал Жуга.
— Это ваша мельница?
— Теперь — моя, — кивнул Олег. — А что?
— Выглядит не новой.
— Уж какая есть… А что тебе до этого? Или ищешь чего?
— По своим делам иду, — уклончиво ответил тот. Снял черные, усыпанные тусклыми серебряными бляшками перчатки, заткнул их за пояс. Поправил меч за спиной. — У вас тут можно заночевать?
Олег замялся. Он ожидал чего-то подобного, но как-то не подумал заранее, что сказать в ответ. Покосился было на Жугу, но тот промолчал, лишь поднял бровь — твоя мол, дескать мельница, ты и решай.
— Не знаю, как и сказать… — уклончиво начал он. — место-то у нас, конечно, есть, но сам посуди — как тебя пустить, коли мы не знаем про тебя ничего? Меч у тебя опять же… Я слышал, тут поблизости постоялый двор есть, лучше бы ты там остановился.
— Послушай, парень, — мягко сказал Геральт, — если бы я задумал недоброе, вы оба уже были бы мертвы. Я же прошу всего лишь ночлега. И потом, я могу заплатить.
Олег вспомнил, как незаметно подобрался к мельнице этот незнакомец в черном, и ему стало не по себе. А ведь тот, к тому же, и не пытался от них спрятаться! Олег нахмурился.
Каким-то холодом веяло от этого человека, да и повадки его смутно были Олегу знакомы — словно он уже сталкивался с чем-то подобным или, по крайней мере, что-то такое слышал… Только вот что именно? И где?
— Он прав, — Жуга положил руку Олегу на плечо и покосился на небо. — Да и стемнеет скоро… — Он повернулся к страннику. — Ты один?
— Со мной только лошадь, — ответил тот и, обернувшись к лесу, негромко позвал: — Плотва!
Неслышно ступая, из-за деревьев показалась оседланная гнедая кобыла, подошла ближе, ткнулась мягкими губами в кожаный рукав кафтана. Геральт потрепал ее за холку, посмотрел вопросительно на Жугу. Тот кивнул:
— Ну что ж, гостю место. Стойло для лошади тоже найдется. А вот за корм не ручаюсь.
— Она сама найдет пропитание.
Олег все еще колебался.
— Коли так, — с неохотой кивнул он, — тогда оставайся. Пять менок — не слишком дорого будет для тебя?
— Хочешь, чтобы я заплатил сейчас?
— Пожалуй…
Геральт расшнуровал на груди кафтан, вынул кошель. Из-за пазухи выскользнул и закачался на цепочке круглый серебристый медальон с выбитым на нем рельефом — волчьей головой. Геральт небрежно сунул его обратно, отсчитал деньги Олегу в подставленную ладонь. Взял лошадь под уздцы.
— Куда отвести?
Олег не ответил, думая о чем-то своем, и Жуга указал рукой:
— Там, с правой стороны ворота увидишь.
Тот кивнул и направился в обход рухнувшей ограды. И лишь когда он скрылся за углом, Олег вспомнил-таки, где он видел такой же, как у Геральта, медальон. Вспомнил и тихо выругался.
— Что? — обернулся, не расслышав, Жуга.
— Ведьмак, — глухо повторил Олег и сжал в кулаке пять медных кружочков.
* * *
Этой ночью Жуга снова не смог уснуть, лишь молча лежал, закрыв глаза. Ничего хорошего она не сулила — ночь без сна. Она приходила всякий раз, когда что-то не ладилось, когда душу снедало предчувствие близкой беды. Свечу давно уже загасили. Слышно было, как плещется на плотине колесо. Справа доносилось спокойное, ровное дыхание Олега. Геральт предпочел лечь поближе к двери, подложив под голову свой мешок. Жуга повернулся с боку на бок и задумался.
Что за неясную тревогу принес с собой этот черный незнакомец?
Ведьмак… Кажется, так назвал Геральта Олег.
Жуга припомнил пару историй, подслушанных в Маргене — что-то там про бродячих колдунов. Наемники. За плату они подряжались изводить всякую нечисть, которая, кстати, колдовством и была рождена на свет. Народ их не любил. Хотя, если поразмыслить, народ не любит все, что не может понять — уж в этом-то Жуга имел возможность убедиться самолично. Но Олег, который сам когда-то учился магии, он-то что плохого в этом увидел?
«Понимаешь, — уклончиво ответил тот, когда Жуга спросил его об этом, — ведьмаки, они, конечно, парни не робкого десятка, но они убивают. А нечисть они бьют, или нет — им без разницы. Вот…» Больше он не сказал ничего. Деньги, однако же, взял.
Скрип половиц, донельзя громкий в звенящей ночной тишине, прервал его раздумья. Жуга сел и огляделся.
Длинную, с низким, просевшим потолком комнату затопила смоляная чернота осенней ночи. На темном, отсыревшем полу серебрился неровный квадрат лунного света от окна.
— Геральт? — неуверенно окликнул Жуга, помолчал, настороженно прислушиваясь, и снова позвал: — Геральт!
— Ш-шш… — донеслось из темноты. — Тише… говори тише…
Жуга обернулся на голос и еле разглядел неясный силуэт.
— Ты что там делаешь?
Похожий на тень и такой же неслышный, ведьмак медленно — шаг за шагом — подбирался к окну. Замер. Повернулся. Блеснули в темноте восемь пядей легкой и остро отточенной стали — меч. В горле у Жуги мгновенно пересохло; он приподнялся было, намереваясь встать, но Геральт поспешно замахал на него рукой, и пальцем указал на ухо: мол, слушай.
Жуга кивнул и остался недвижим.
Зашуршали листья — кто-то ходил кругами возле старой мельницы, приволакивая ногу. Расшатанные доски крыльца скрипнули раз, другой. Толкнули дверь — осторожно, как бы примериваясь; на миг заслонили окно. Неизвестный еще разок обошел мельницу, торкнулся в конюшню — лошадь забеспокоилась, фыркнула, топнула копытом. Жуга лежал, не шевелясь, гадая, кто бы это мог быть. Олег продолжал себе преспокойно спать.
