У здоровяка варяга и вправду был норвежский выговор. А вот заговоривший первым парень с перевязанной башкой, похоже, был откуда-то с британских островов. Не лондонец. Южанин. Из Солсбери или из Борнмута. Хотя, если поразмыслить, в портовых кварталах выговор другой. «Солсбери, — решил наконец трактирщик. — Или где-то рядом. Местный». Мимоходом отдавая распоряжения повару и наполняя кружки тёмным октябрьским элем, трактирщик продолжал украдкою присматриваться к вновь прибывшим. Собственно викингами были трое или четверо. Остальные представляли собою довольно странную смесь. Женщина, плешивый толстяк и дылда в шляпе были, похоже, из Фландрии или Зеландии (мягкий выговор, растянутые гласные…), темноволосый здоровенный парень — с побережья Балтики. Откуда прибыли рыжий со шрамом любитель яичницы и невысокий кряжистый темноволосый бородач с тяжёлым топором, оставалось загадкой — у первого был выговор, абсолютно не похожий на всё, что Джеку доводилось слышать ранее, второй молчал и лишь задумчиво смотрел в огонь. Загадкой был и ещё один, высокий, длинномордый, с руками, как лопаты; был, пока не бросил пару слов в ответ кому-то. Голландец.
Будет о чём поговорить. Блэк Джек напрягся и припомнил, что сегодня вечером в «Якоре» уже ходили разговоры про норвежский кнорр, ошвартовавшийся у западных причалов, там, где Темза делает поворот на Грейс-Таррок. Должно быть, эти люди были именно оттуда. Странный, словно бы составленный из разных кусков экипаж. Лоскутки. Мозаика.
Осколки.
Пена хлынула через край. Джек поморщился, торопливо закрыл кран. Помотал головой, прогоняя ненужные мысли, подхватил запотевшие кружки — по пять в каждую руку — и потащил их к столам.
* * *
— Хреновые дела, — Яльмар громко рыгнул и вытер губы рукавом. — Четверых потеряли, да ещё и буря потрепала. На, держи свою яичницу.
— Скажи спасибо, что вообще не утонули, — огрызнулся травник. Принюхался. — Что за сыр?
Вильям, расположившийся рядом, нагнулся ближе к сковородке.
— Чеддер. Дай-ка тоже отщипну.
— А что, — между тем ухмыльнулся Яльмар и тоже подцепил со сковородки ломтик мяса. — И скажу: спасибо. Тебе тут много кто сказать спасибо должен… А, зараза, пережаренное. Словно рукавицу жуёшь. Эй, трактирщик!
— Да ладно тебе. Скажи лучше, зачем ты пленных отпустил?
— А что с них взять? Голытьба. Можно бы в рабство продать, да некогда возиться. Да и что за них дадут? А возить с собой — одна угроза. Охраняй их, корми… Верно, Сигурд?
— Твоя правда, — рассеянно кивнул сидевший до этого молча Сигурд.
Яльмар повернулся к травнику.
— Вот видишь.
— Но нас мало.
— В путешествии, которое нам предстоит, — проговорил варяг, задумчиво катая по столу шарик сероватого хлебного мякиша, — большая команда ничем не лучше маленькой. В открытом море больше полагаешься на ветер, чем на вёсла.
Он подрисовал к пивной лужице два перешейка, добавил парочку мысов и островов и двинул хлебный катышек в обход изображённых таким образом земель. Жуга рассеянно смотрел куда-то мимо его рук, на грубо вырезанное в столешнице сердечко. Старый стол был весь буквально испещрён белёсыми бороздками рисунков. Рядом с сердцем неизвестный резчик изобразил корявую русалку с непомерными грудями, а ещё дальше, полустёртые, виднелись очертания человеческого черепа и буквы «К».
— Мы двинемся вдоль восточного берега, мимо Скоттландии, потом мимо Оркнейских островов, и дальше повернём на запад, — объяснял тем временем варяг. — Здесь есть течения и постоянные ветра. Надеюсь, выдержим. Если всё пойдёт как надо, вёсла нам понадобятся только чтоб причалить и отчалить. В конце концов, можно нанять ещё пару-тройку моряков. Эх, знал бы, что за брабантские кружева здесь такую цену дают, накупил бы их побольше…
— Я тебе советовала, — сказала Герта, — но ты не послушал.
— Да знаю, — отмахнулся тот.
Яльмар сетовал не зря. В шторм груз побился — зеркала, стекло, бутылки. Конечно же, не весь, примерно пятая часть, но и это было неприятно. Впрочем, это были мелочи. Продав побрякушки, тряпки, немного железа и разобравшись с пошлиной, Яльмар закупился дешёвым деревом, которое теперь грузили в трюм и на палубу. Сперва варяг самолично осматривал каждое бревно и доску, потом ему это надоело и он поручил приём товара Магнусу. К сегодняшнему вечеру погрузка была закончена.
Все три дня, проведённые в Лондоне, Жуга прожил в гостинице довольно далеко отсюда, на улице с названием «Олд Чёрч стрит». Компанию ему составила одна лишь Герта, остальные моряки, предвидя долгую опасную дорогу, расслаблялись в меру сил, умения и средств. Торговые дела с общего согласия препоручили Яльмару. Тил предпочёл остаться с Риком и почти не сходил с корабля. Хельг, Сигурд и Верёвка предприняли большой поход по кабакам, по завершении которого неугомонный Хельг обнаружил поблизости дом свиданий с приемлемыми ценами, и три приятеля почти двое суток не вылезали оттуда. В итоге там же обнаружился и Грюммер. Грюммер, кстати, оказался в этом смысле исключением из правил — два других голландца предпочли пьяной пирушке тихие вечера у огня. Ашедук и Орге тоже выбирались в город пару раз, но где они были и что делали, осталось неизвестным. Один лишь Арвидас никуда не пошёл. Он уговорил Яльмара нанять троих рабочих, чтобы привести в порядок расшатавшийся набор бортов и такелаж, и теперь присматривал за ними. Сегодняшняя вылазка в таверну «Якорь» была, как говорил Винцент, «на посошок» — к утру было намечено отплытие.
За разговором травник не заметил, как съел всё, что было на сковородке. Не без помощи Герты, конечно. Голод не утих, желудок стосковался по горячему. Похлёбка была скверной, пиво жидким, а хлеб чёрствым. Яичница с сыром и луком оказалась как раз тем, чем нужно — Слышь, Яльмар, закажи-ка ещё.
— Ещё? — Яльмар одобрительно хлопнул Жугу по спине. — Хо-хо, да я гляжу, ты совсем ожил! Эй, как там тебя… Ещё вот этого. Да смотри, чтоб глазки…
— Да хрен с ними! Пусть лучше сыру побольше положит.
— Как хочешь. На вот, выпей пивка. Тебе надо подкрепиться.
— Подкрепиться, — помолчав, сказал Жуга. — Да. Подкопить немного сил…
* * *
…сил не было даже чтоб пошевелиться. Сознанье возвращалось медленно. Мир, разлетевшись на осколки, не спешил собираться обратно. Боль угнездилась везде — в животе, за глазами, в руках. В голове неприятно зудело, в висках и под самой макушкой; нестерпимо хотелось сунуть палец в ухо или в глаз и почесать череп изнутри. Снаружи доносились голоса, скрип вёсел. Палуба плавно покачивалась. Судорожно сглотнув пересохшим горлом, Жуга разлепил запёкшиеся веки и с коротким стоном открыл глаза.
— Очнулся! — послышался голос. — Он очнулся! Тил, принеси воды.
Мелькающие тени медленно сложились вместе. Проступило лицо. Герта.
— Где… мы?
— Спаслись, — Гертруда наклонилась ниже, всматриваясь травнику в глаза. — Буря угнала нас на север… Как ты себя чувствуешь?
