— Господи… — пробормотал ошеломлённо Хансен. — Господи… Они же не женщины и не мужчины… Что это такое, Орге? Что это такое?
В его голосе слышались тихие нотки истерики.
— Гринты, — пробормотал маленький гном и медленно встал. Руки его дрожали. — Яганы… Рабочие особи. Как пчёлы или муравьи. Имир, я даже никогда и подумать не мог, что все эти истории — правда!
— Но… но… — Хансен поднял голову. — Но… кто же их тогда рожает?
Орге побледнел, затем вдруг резко развернулся и схватился за горло. Его вырвало.
— Яд и пламя… — Жуга перевернул ногой ещё одно тело и сплюнул. — Яд и пламя. Неужели Ашедук мечтал быть царём над… этими?
Он поднял с полу узкий длинный нож и тронул пальцем лезвие. Покосился на свои ноги, все в порезах и в укусах, медленно проковылял к ручью и стал смывать с них кровь и грязь, шипя сквозь стиснутые зубы. Хансен было сунулся помочь, но травник отмахнулся от него: «Я справлюсь. Стерегите выход». Тем не менее, Орге всё равно подошёл к Жуге. Положил руку ему на плечо.
— Лис, — сказал он очень тихим и серьёзным голосом, — я никогда не видел ничего подобного. Не возьму в толк, как они могли дойти до такого.
— Грибы, — сказал вдруг Хансен. Подождал, пока оба они не повернулись к нему, и пояснил: — Мутации. Грибной токсин — сильнейший мутаген. Чёрт знает, чем они питались все эти чёртовы века. Такие изменения в организме трудно объяснить одним застоем крови. Возможно… Возможно… Чёрт, я совсем ослабела.
— Хансен, хватит, — мягко, но решительно прервал его Жуга. — Хватит. Мне не хочется сейчас выслушивать ненужные учёности. Они есть, и этого достаточно. Что будем делать?
Орге решительно нахмурил брови.
— Надо найти Ашедука, — сказал он. — Найти, во что бы то ни стало. Будет настоящим кошмаром, если ему удастся сплотить этих тварей. Если вы не захотите, я пойду один.
Хансен промолчал.
— Значит, идём искать, — резюмировал Жуга. — Не отпускать же тебя одного.
— Послушайте, — Хансен всё-таки решился. — Мне кажется, не нужно этого делать. Наши руки в гнезде гадюк. Их слишком много, этих скафенов. Вряд ли Ашедук сумеет с ними договориться, я в это не верю. Они почти что звери, я даже сомневаюсь, что у них есть язык. Может статься, что Ашедук уже мёртв…
Неясный шорох в темноте заставил всех вскочить, а Хансена — умолкнуть. Жуга от неожиданности поскользнулся, сел в ручей и выругался.
— Аш'дук агриш, — тихонько пропищали из темноты. — Аш'дук лик-лик. Аш'дук зилиб'ар мирза-мирза? М?
— Чёрт меня подери, — пробормотал Хансен. — Чёрт меня подери…
Мохнатое тельце медленно, на четвереньках выползло из темноты. Блеснули чёрные прищуренные любопытные глаза. Веки моргали часто-часто. На лбу пришельца багровела огромная шишка. Скафен замер, оглядел по очереди всех троих и оскалился, что наверное должно было обозначать улыбку. Вновь полились шипящие и щёлкающие звуки.
— Орге, что он говорит?
— Белиберду, — угрюмо бросил гном. — Я разбираю только, что Ашедук им вроде бы как обещал еду. И говорит, что Ашедук хороший. Хороший-хороший… Тьфу, дерьмо какое. Остального я не понял.
— Агриз-агриз, — понимающе закивало существо и протянуло руку. — М?
Орге повернулся к травнику.
— Дай ему чего-нибудь зажрать. Быть может, он покажет нам дорогу.
— Чёрт меня подери, — бормотал Хансен. — Чёрт меня дери…
* * *
— Она была там. Она всё время была там. Я всё не мог взять в толк, с чего это мне вдруг взбрело в башку лезть под землю, а она влекла меня, она не только управляла нами, но сама нуждалась в нашей помощи. Я как-то позабыл о том, что Рик был должен полететь. Но даже если б я задумался об этом, мне и в голову бы не пришло, что это значит!
Ашедук… Он больше повредил себе, чем нам, когда украл мой меч и АэнАрду. Он был Охотником, Ночным Охотником, его фигура двигалась по чёрным клеткам. Он шёл на перехват. А я не знал, что то, что мы делаем — это отвлекающий манёвр… Герта так и сказала тогда: «отвлекающий манёвр», как будто это целая армия была, а не один трахнутый гном, страдающий от мании величия. Но мы могли и опоздать. О, да, ещё как могли! Ведь он уже сколачивал свою армию, собирал своих чёртовых пешек. И когда мы догнали его, я не знал, чего мне опасаться — моего меча или эльфийской АэнАрды. А оказалось, опасаться надо было совсем другого… И совсем даже за других.
А она была там всё это время, в моём кармане. Я совсем про неё забыл.
Ты только не молчи. Ну почему же ты молчишь? Смотришь на меня и ничего не говоришь. А впрочем, не надо говорить, если не хочешь. Ты только слушай.
Ты ведь слушаешь?
Слушаешь…
* * *
— Имир… — гном ошарашено окинул взглядом серую толпу. — Я и не думал, что их столько!
— Что верно, то верно, — хмыкнул Жуга, — наш Ашедук умеет убеждать.
— Аш'дук агриш, — заслышав имя Ашедука, тут же пискнул их нежданный проводник и посмотрел на них снизу верх голодными глазами.
Серая толпа подземных обитателей негромко перешёптывалась и переступала. Звук напоминал осенний листопад в лесу. Зрелище тоже было ничего себе — казалось, будто на пол брошена огромная, расшитая блестящими глазами-бусинами, дышащая серая шкура. Огромный зал был освещён почти уже разрушенной системой из зеркал под потолком, светящимися красками и плесенью, грибами, ползающими и летающими тут и там жуками-светляками. Слева был обрыв, зиявший непроглядной чернотой. На другой стороне разлома серебристые потёки плесени спускались чуть пониже, но и там они тоже терялись в темноте.
Их проводник задёргал Орге за рукав и указал наверх. Толпа вдруг зашумела громче. Все трое задрали головы.
По длинным стёршимся ступенькам медленно спускался Ашедук. А впрочем, нет, уже не Ашедук, — поправил себя травник. По лестнице спускался Тордион, сын Лаутира, Государь… Государь…
Государь… кого?
— Ну, что предложишь? — не сводя с него глаз, спросил Жуга у маленького гнома. Орге хмыкнул.
— Перебьём их всех.
— А если у них мирные намерения?
— Тогда извинимся… Потом.
Ашедук наконец спустился, постоял, неторопливо оглядел всех троих и задержал свой взгляд на Орге. Хмыкнул. За поясом дварага был топор, из-за спины торчала рукоять меча.
— Значит, всё-таки ты выжил, — сказал он. — Должно быть, я старею. Раньше мне рука не изменяла.
Лицо маленького гнома полыхнуло красным.
— Ты подлец, Ашедук! — он сплюнул ему под ноги. — Предатель и подлец! Кровь человека говорит в тебе, предательская кровь! Бери топор и бейся, если ты мужчина. Клянусь Имиром, я отомщу тебе за свой позор и за твоё предательство!
