— Господа сыровары, — он изобразил поклон, — я вас больше не задерживаю. Можете ложиться спать спокойно. Всего хорошего!
Он забросил арбалет за спину и обернулся.
— Герта! Идём.
* * *
— Ты его не видишь?
— Нет.
— Чёрт… Мы должны его догнать. На таком холоде он долго не протянет. Как думаешь, он много крови потерял?
— Думаю, что порядочно… Примерно с тазик будет. Бритвенный. По-твоему мы правильно идём?
— Если только он опять не полез через забор. Дай мне арбалет.
— Не надо. Я сама.
— Дай, говорю. Не время спорить.
— Золтан, перестань, я ничуть не слабее тебя! Уж ты-то мог бы знать.
— Опомнись, Герта. Женщина с оружием! Ты сейчас похожа на какую-то разбойницу, нам только не хватает, чтобы кто-нибудь тебя увидел.
— Да кто нас сейчас увидит? В такую погоду хороший хозяин собаку из дома не выставит. Ох, Господи, холодно-то как, аж в затылке ломит… Она когда-то была с ним?
— Линора? Да. Жуга любил её, потом они разошлись, а когда он вернулся, она уже нашла себе другого.
— Бедный парень… Хотя это как посмотреть. Девочка — типичный вампир, но она не столь опасна, сколь непредсказуема. Странные создания. На самом деле кровь для них не главное. Если вампира-мужчину подпитывает агония смерти, то женщину — экстаз любви. Это и проще, и безопаснее. Правда, бывают и исключения.
— Он снял заклятие.
— Я знаю, я подслушивала. Навряд ли его можно снять, это бы её уничтожило — там слишком сильная основа. Что-то очень древнее… Скорее всего, в начале он тоже использовал кровь, а теперь просто перекрыл канал. Он быстро учится. Невероятно быстро для простого amico dei semplici
.
— А что ты думаешь о нём самом? Как он тебе?
— Трудно сказать. Очень неглуп. Вспыльчив, как все горцы, но привык держать себя в руках. Умения мало, но чутьё на уровне звериного. Огромная магическая сила. Грубая, спонтанная, совершенно дикая. Он как дыра в какой-то колодец… Ума не приложу, как он с ней справляется.
— Это ты серьёзно?
— Абсолютно. Представляешь, мне пришлось выбросить свой пентакль: он совершенно затупился. В магическом смысле, естественно.
— А, так ты всё-таки уговорила его.
— Да, я… Постой-ка. Что это?
— Где?
— Там, в переулке. Видишь, лежит?
Хагг с Гертой перешли на бег. Под тонким слоем снега проступали очертания фигуры человека. Жуга скорчился у стены, прижав к животу перевязанную руку. Глаза его были закрыты, на ресницах серебрился снег. Золтан перебросил арбалет за спину, опустился на колено. Тронул за руку: «Живой». Они переглянулись. Золтан покачал головой, отвечая на немой вопрос Гертруды.
— Нет, — сказал он. — Очень далеко. Несём к тебе.
Вдвоём они подняли травника и, подхватив его под руки с двух сторон, со всей возможной скоростью направились на север.
* * *
— Чёрт знает, что творится! Дурак! Мальчишка! Цирюльник хренов… Это же надо, до чего додумался — вену вскрыть! Чем ты думал? Ты же мог замёрзнуть насмерть!
Трещал огонь. В маленькой комнате быстро теплело. Плащ травника, штаны и башмаки сушились на верёвке, а сам Жуга, укутанный в толстый вязаный шарф с узором из снежинок, сидел у камина и с угрюмым видом пил настой шиповника из чашки. Поднял взгляд.
— Чего ты бесишься? — сказал он хрипло. — Не замёрз ведь.
— Ага, конечно, — Золтан остановился, поворошил поленья сапогом и плюнул в камин. — Полежал бы, отдохнул и дальше бы пошёл… Хватит, слышали уже.
— Может быть, и так.
Золтан нахмурился, покачал головой.
— Ты обнаглел, Жуга. Ты что же, думаешь, что если Олле наболтал тебе чего попало, так с тобой уже и не случится ничего? Да если бы мы за тобой не присмотрели, чёрта с два бы ты оттуда выбрался! Думаешь, так бы они и сидели там семеро по лавкам, если бы не мы?
Травник поставил пустую чашку на пол рядом с креслом. Провёл рукой по волосам, кашлянул в кулак. Поправил шарф.
— Хагг, я устал, — сказал он. — Давай не будем больше об этом. Олле говорит загадками, но их можно разгадать. Пока что он меня ещё не обманывал.
— Ну так обманет. Да и не о том я, чёрт с ним, с Олле. Почему тебе так обязательно всё делать одному? Когда ты наконец научишься доверять другим?
— На себя посмотри, — буркнул тот.
— Что?
— Ничего. Я доверял когда-то, но теперь не верю никому. И хватит ходить за мной и делать из меня дурака.
— Да из тебя и не надо его делать! — Золтан снова потряс кулаками. — Нет, это поразительно, насколько порой правая рука не знает, что делает левая…
— Ну, хватит, — вмешалась наконец Гертруда, с любопытством слушавшая их разговор. — Завтра выясните, кто из вас дурак, кто нет. Моё предложение такое: вода уже согрелась, я сейчас лезу в ванну, потом, пока я буду сохнуть, мыться полезет Жуга. Золтан, присмотришь за ним, а то ещё утонет… Потом искупаешься сам. Тем временем я ужин соберу.
— Бр-р… — Жуга демонстративно содрогнулся. — Как сложно-то!
— Да уж, — поддакнул Золтан, — только женщина могла придумать такой зловещий план… А может, не надо его в ванну, вдруг у него опять кровь потечёт?
— Не потечёт. Впрочем, я могу попробовать заживить…
— Не надо, — сердито фыркнул травник из шерстяных глубин шарфа. — Крови всё равно не прибавится, а рука и так заживёт. Налей-ка лучше мне ещё вот этого, а то что-то знобит.
— Ещё бы не знобило! — усмехнулась Герта. — Может, кофе сделать?
— Ну его на хрен.
— Ну, раз так, я пошла.
Жуга и Золтан остались одни.
— Ты с самого начала знал, что это ей поможет?
— Кровь? Нет, — Жуга глотнул из чашки. — Мне Олле подсказал. «Лекарство при тебе сейчас» — помнишь эту строчку? Я долго голову ломал, что это за лекарство, а потом, как стукнуло — ведь он сказал: «сейчас». То есть, понимаешь, когда он мне всё это говорил, оно уже было при мне, вернее, во мне. А кто у нас больной? Ли, и больше никого. Осталось только узнать, где она, а тут этот Яльмар со своим молоком и сыром. Вот я и догадался.
— А при чём тут сыр?
— А, — отмахнулся травник, — это Арнольд без ума от сыра. А Олле ясно ведь сказал: «Где скисло молоко».
— Он сказал: «Попутчика себе найдёшь», — уточнил Золтан. — И где же он?
Жуга пожал плечами.
— Арнольд не захотел идти, но может, ещё передумает, — он потряс головой. — Не знаю. И вообще, надо сперва решить, куда ехать, а потом уже думать о попутчиках.
