К примеру, о том шуме, напоминающем звук рвущихся нитей. Оказывается, это отрывались нервные окончания — начиная от ступней и вверх, до мозга.
А что это был за серебряный шнур, соединяющий меня с телом, когда я над ним парил? Альберт объяснил, что это кабель, соединяющий физическое тело с эфирным двойником. Огромное количество нервных окончаний, встречающихся у основания черепа и вплетенных в вещество мозга. Волокна, собранные в эфирную «пуповину» и прикрепленные к макушке.
Цветной мешок, вытаскиваемый наверх шнуром, как выяснилось, означал удаление моего эфирного двойника. Слово «тело» происходит от англосаксонского «bodig»*, означающего «жилище, обиталище». Понимаешь, Роберт, это и есть физическое тело. Временное жилище для истинной сути человека.
— Но что произошло после моей смерти?
— Тебя «привязали» к Земле, — сказал Альберт. — Это состояние должно было окончиться приблизительно через три дня.
— А как долго оно продолжалось?
— По земным меркам? Трудно сказать, — ответил он. — По меньшей мере несколько недель. Может быть, дольше.
— Это казалось бесконечным, — вспомнил я с содроганием.
— Неудивительно, — согласился он. — Мучения находящихся в этом состоянии могут быть невыразимо ужасными. Не сомневаюсь, что тебя еще преследуют воспоминания.
ВОСПОМИНАНИЯ ОТХОДЯТ В ТЕНЬ
— Почему все казалось таким смутным? — продолжал я допытываться. — И было на ощупь таким… влажным — единственное слово для описания этого, которое пришло на ум.
Как сказал мне Альберт, все происходило в самой плотной части земной ауры, водном пространстве, ставшем источником мифов о водах Леты, о реке Стикс.
Почему я был не в состоянии видеть после смерти дальше десяти футов? Потому что, когда умирал, видел не дальше этого и унес с собой свое последнее впечатление.
Почему я чувствовал себя вялым и заторможенным, не способным ясно мыслить? Потому что две трети моего сознания оказались бездействующими, а рассудок был все еще окутан эфирной субстанцией, являющейся частью моего физического мозга. Таким образом, мое поведение сводилось к инстинктивным повторяющимся реакциям этой субстанции. И я чувствовал себя тупым, жалким, одиноким, напуганным.
— И утомленным, — прибавил я. — Мне все время хотелось спать, но не удавалось.
— Ты пытался достигнуть второй смерти, — сообщил Альберт.
И снова я был ошеломлен.
— Второй смерти?
— Наступающей во время сна и позволяющей сознанию еще раз прожить земную жизнь, — сказал он.
Меня удерживало от этого сна необычайное горе Энн и мое желание ее утешить. Вместо того чтобы очиститься «приблизительно за три дня», я оказался в плену, так сказать, снохождения.
Дело в том, Роберт, что недавно умерший человек находится в том же расположении духа, что и в момент смерти, будучи доступным для влияний земного плана. Это состояние угасает во время сна, но в моем случае сумеречного состояния воспоминания на время ожили. Позже все это осложнилось из-за влияния Перри.
— Я знаю, Ричард лишь хотел помочь, — сказал я.
— Разумеется, — согласился Альберт. — Он хотел убедить твою жену в том, что ты существуешь, — выражение любви с его стороны. Но, поступив так, он, сам того не зная, способствовал дальнейшей отсрочке твоей второй смерти.
— Я по-прежнему не понимаю, что ты подразумеваешь под моей второй смертью, — недоумевал я.
— Сброс твоего эфирного двойника, — терпеливо продолжал объяснять он. — Когда оставляешь позади его оболочку, чтобы твой дух — или астральное тело — мог перемещаться дальше.
— Это то, что я видел во время сеанса? — с удивлением спросил я. — Своего эфирного двойника?
— Да, к тому времени ты от него избавился.
— Он был похож на труп, — с отвращением произнес я.
— Это и был труп, — согласился Альберт. — Труп твоего эфирного двойника.
— Но он разговаривал. Отвечал на вопросы.
— Только как зомби. Его сущность исчезла. Так называемая астральная оболочка — не более чем совокупность умирающих молекул. У нее нет подлинной жизни или интеллекта. Тот молодой человек, сам того не зная, оживил своей психической энергией оболочку, а его рассудок подсказывал ответы.
— Как кукла, — сказал я, припоминая то, что подумал в тот момент.
— Совершенно верно, — кивнул Альберт.
— Вот почему тогда на сеансе Перри меня не видел.
— Ты оказался вне поля его психического зрения.
— Бедная Энн, — вздохнул я. Воспоминания причиняли боль. — Для нее это было ужасно.
— И могло бы причинить ей вред, если бы это продолжалось, — добавил Альберт. — Контакты с нефизическим состоянием бытия могут нежелательно сказаться на живых.
— Если б только она знала про это, — удрученно произнес я.
— Если б только все на Земле об этом знали, — откликнулся он.
Понимаешь, Роберт, отношение людей к умершим может быть губительным. Поскольку сознание усопшего уязвимо для впечатлений, чувства оставшихся на Земле могут оказать на него мощное воздействие. Глубокая печаль создает вибрации, фактически заставляющие усопшего страдать, удерживая его от дальнейшего продвижения. По сути дела, оплакивать умерших неправильно — это продлевает процесс их приспособления к потустороннему миру. Усопшим требуется время для достижения состояния второй смерти. Церемония похорон предполагает мирный уход человека и не должна превращаться в скорбный ритуал.
Тебе известно, Роберт, что при соборовании происходит помазание семи телесных центров, заключающих жизненно важные органы, для того чтобы помочь умирающему удалить из этих органов жизненную силу в ходе подготовки полного ее удаления через серебряный шнур? А отпущение грехов умирающему делается для окончательного отделения серебряного шнура и удаления из тела всей эфирной субстанции.
Существует много такого, что может облегчить наступление смерти. Воздействие на определенные нервные центры. Определенные звуки. Особое освещение. Тихое распевание специальных мантр, сжигание особых благовоний. Все это направлено на то, чтобы умирающий мог сконцентрироваться на своем уходе.
И самое важное, в течение трех дней после смерти следует кремировать останки.
Я рассказал Альберту о своем теле на кладбище, о том ужасающем мгновении, когда его увидел.
— Она не хотела, чтобы тебя сжигали, — сказал он, — она тебя так любит и хочет, чтобы ты был рядом, чтобы можно было тебя навещать и разговаривать с тобой. Это вполне понятно, но заслуживает сожаления, поскольку там — вовсе не ты.
— Что такое есть в кремации, чего нет в погребении?
— Сжигание освобождает усопшего от связи, удерживающей его вблизи физического тела, — ответил он. — Кроме того, в экстремальных случаях, когда шнур трудно оторвать даже после смерти, огонь моментально его отсекает. А после того как сброшена астральная оболочка, она не разлагается медленно рядом с телом, над которым парит, а быстро уничтожается в пламени.
